— Жить, зарабатывать, учиться самостоятельности. Он уже не маленький мальчик. На первых порах они могут остановиться у моей тети, затем что-нибудь придумают. А ты, будь добр, не упоминай пока о своем сердце. И спрячь лекарства в тумбочку. Нельзя нам с тобой так привязывать сына к себе.
— Зачем ему жена, которая может бросить его в любой момент? — проворчал Сергей Николаевич.
— Незачем, ты прав. Но если она оставит его сейчас, подсознательно Андрюша будет винить в этом и нас, и себя. Тут ничего не поделаешь. Он влюблен, он обожает ее… Пусть лучше все разрешится потом, между ними двоими.
— Наоборот. Пусть Светлана уезжает сейчас, пока они не родили детей. Потом будет хуже.
— Она не родит, — ответила Елена Владимировна.
— Почему ты так уверена в этом, дорогая моя прорицательница?
— Потому что ребенок испортит ей планы и фигуру, — ответила мать Андрея и рассмеялась негромким смехом, который обожали и ее сын, и муж.
Обнаружив в родителях безмолвную поддержку идее переезда, Капитошин всерьез задумался над ней. Жена уговаривала его каждый день, приводила все новые и новые аргументы «за», легко разбивала его доводы «против». И в конце концов уговорила.
Светка торжествовала. Наконец-то! Наконец-то она вырвется из провинции, поедет побеждать Москву, возьмет ее приступом, и столица падет к ее ногам. А в Калугу они обязательно будут приезжать! Раз в год, конечно же. Андрей и Светлана — блестящие столичные жители, прекрасные и далекие.
Света Малинина не была глупой. Просто ей очень хотелось красивой жизни.
Они переехали в столицу, и по чистой случайности Андрей сразу устроился на приличную работу. Они сняли маленькую квартирку, Светка привела ее в порядок, а затем принялась за покорение Москвы. Легкость, с которой муж нашел работу с хорошей зарплатой, подсказывала, что ей тем более повезет.
Однако везение не торопилось. Света ходила на собеседования, отвечала на идиотские вопросы и напрасно ждала звонков… В конце концов, махнув рукой на высокие запросы, она решила, что нужно хоть с чего-то начинать. И устроилась в крупную компанию кем-то вроде помощника секретаря — платили мало, зато офис был недалеко от дома.
Светка представляла, как они будут соревноваться с мужем в карьерном росте, как она проявит себя на работе, покорит сотрудников обаянием и красотой. Однако на практике все вышло совсем не так, как ожидалось.
Сотрудниками Светы были в основном дамы лет тридцати. Они безо всякого энтузиазма смотрели на попытки Светы понравиться, «покорить обаянием». Пару раз девушке дали понять, что видят в ней всего лишь провинциальную выскочку, занимающуюся ерундой. Кто-то посмеялся над ее одеждой, кто-то передразнил местечковое словечко… Этого Свете оказалось достаточно.
Она стала жаловаться мужу на то, что ее травят, не дают нормально работать. Это было неправдой, но Света именно так воспринимала происходящее. В ее фантастические планы по покорению столицы вовсе не входило доказывать всем окружающим, что она на что-то способна. Для нее это само собой подразумевалось, и Свету неприятно поражало, что ее звездного блеска не хотят замечать другие.
Муж выслушивал, сочувствовал, поддакивал. И давал какие-то странные советы.
— Я не спрашиваю тебя про документооборот! — возмущалась Света. — Я просто рассказываю, какие они стервы! Меня травят, по-настоящему травят!
— Милая, тогда меняй работу.
Такой совет Свете нравился еще меньше.
Капитошин пахал с утра до позднего вечера, забывая обедать. Ему все было интересно, во все хотелось вникнуть. Его неподдельный энтузиазм, сообразительность и чувство юмора привлекали к нему людей. Никто ни разу не сказал про него уничижительно, что он провинциал, а потому жалобы жены были Андрею непонятны. Да, провинциал. Ну и что? Кого это волнует?
Из них двоих одна была нацелена на результат, второго куда больше занимал процесс. Столкнувшись с тем, что результата не бывает без процесса, Света мигом растеряла свою уверенность и сдалась. С трудом продержавшись шесть месяцев, она объявила мужу, что увольняется.
— И вот что, Андрей… — добавила Светка. — Я не хочу пока искать новую работу.
— А что ты хочешь?
— Я хочу родить ребенка. Ты же понимаешь — если я забеременею, а на работе у меня начнутся новые стрессы, это может плохо окончиться.
Она прижалась к мужу и тяжело вздохнула.
— Мне так хочется мальчика от тебя, — прошептала она. — А кого ты больше хочешь?
Андрей Капитошин никого не хотел. То есть хотел, но в далекой перспективе. Но он любил жену и потому сказал, подавив вздох:
— Кого родишь, того и хочется.
С этого дня Света стала домохозяйкой. Как-то само собой получилось, что покорять Москву она расхотела. Во всяком случае, убедилась, что офисная работа не для нее. Теперь хозяйство отнимало у нее уйму времени, к тому же она регулярно рассказывала Андрею, что ходит по врачам и сдает необходимые анализы.
Капитошин искренне поверил в то, что жена сидит дома только потому, что хочет забеременеть и родить. Однако выяснилось, что у них есть проблемы — в течение целого года они так и не смогли зачать ребенка. Андрей не на шутку обеспокоился и уже собирался сам обратиться к врачу, когда случай расставил все по местам.
Упаковка от противозачаточных таблеток вывалилась из мусорного пакета, когда Андрей ожесточенно запихивал его в мусоропровод. Он поднял ее, не задумываясь, но внезапно вспомнил: именно такие таблетки он раньше покупал Светке в аптеке. Но это было давно — тогда, когда она еще не пыталась забеременеть.
Он вернулся в квартиру, сел рядом с женой, смотревшей любимый сериал, и спокойно положил ей на колени упаковку. Недоумение в ее взгляде сменилось испугом, и Капитошин все понял.
— Зачем врала? — спросил он удивленно.
Жена разрыдалась. Это было безотказное средство — Андрей, не переносивший женских слез, мог согласиться на многое, лишь бы она успокоилась. Но сегодня это средство не подействовало. Капитошин был слишком поражен тем, что ему врали с непонятной целью на протяжении года. Он переждал, пока схлынет поток слез, и снова спросил:
— Света, зачем?
— Иначе ты бы заставил меня работать! — всхлипнула жена.
— Я?! — поразился Капитошин. — Что ты несешь?
— Ну хорошо, хорошо! Мне нужно было какое-то самооправдание! — Света перестала всхлипывать, в голосе ее появилась злость. — Теперь ты доволен? Это ты у нас так хорошо приспособился к Москве, что тебя с утра до позднего вечера не видно! Это у тебя кожа, как у носорога, но не у меня! А я… я так не могу! Меня везде травят!
Андрей выслушал поток бреда, покачал головой. Напоминать жене о том, что это она перетащила его в Москву, было бесполезно.
— Думаешь, я не вижу, что ты презираешь меня за то, что я не зарабатываю деньги? — Света перешла в нападение. — Конечно, ты ведь у нас такой правильный, такой работяга! Обеспечиваешь нас обоих! Наверное, очень гордишься собой, да?
— Да о чем ты говоришь…
— Не затыкай мне рот! Я тебе все скажу…
Пять минут Капитошин слушал нелепые обвинения жены, на шестой минуте вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь. Пока Света думала, пойти ли за мужем или окончательно обидеться и замолчать, Андрей позвонил коллеге, договорился, что переночует у него, быстро собрал сумку, коротко попрощался с женой и уехал. Ему нужно было обдумать ситуацию в тишине, без Светиного зудящего крика о том, что он виноват в ее обмане. «Это ты вынудил меня врать тебе! Другому человеку я бы не врала!»
Андрея Капитошина родители вырастили совестливым человеком. Проснувшись утром, он представил себе плачущую Светку, которой приходилось так тяжело на работе, что она пошла на ложь, лишь бы оставаться домохозяйкой. Вспомнил, что не понимал ее жалоб, хотя утешал, как мог. Подумал о том, что в такой ситуации он не имеет права предать жену — она слабее, беззащитнее, полностью зависит от него. И отпросился с работы до обеда, чтобы поехать домой, поговорить и решить, что им делать дальше.
Услышав звук открывающейся двери, Светка взвизгнула и бросилась одеваться. Капитошин, изумленный ее визгом, бросился в комнату и увидел на разложенном диване голого мужика, натягивающего на себя одеяло, и в стороне собственную жену — взъерошенную, раскрасневшуюся, пытавшуюся завернуться в халатик.
— Ты же должен быть на работе… — только и выговорила супруга, кляня себя за то, что поддалась на уговоры молодого врача и разрешила ему заехать сегодня.
Развелись они быстро — делить им было почти нечего. Саму процедуру Андрей не запомнил. Но навсегда запомнил злобный голос жены ему в спину, когда он уходил по длинному коридору, со стенами мрачного темно-зеленого цвета. «Это ты меня такой сделал. Слышишь? Ты меня сделал такой!»
Больше Андрей никого не собирался делать «такой». Он стал вести жизнь здорового разведенного мужчины, просто встречаясь с женщинами. Иногда эти отношения были долгими, но ни разу Капитошину не пришла в голову мысль сделать кому-то из них предложение руки и сердца. Он слишком обжегся на первом браке и слишком хорошо чувствовал себя в своей независимости, чтобы менять ее на что-то непредсказуемое, называемое семейной жизнью.
