Он также знал, что Испания готовит флот и войска, чтобы остановить французов. И если французской армии удастся добраться до Неаполя, преодолеть сопротивление яростных и жаждущих крови неаполитанцев, взять город и свергнуть с престола короля Мазино, Папа Александр, поддерживаемый королем Фердинандом и Венецией, сможет вернуть неаполитанскую корону и заставить французов уйти.
При этом следовало учитывать еще один фактор: на кону стояла жизнь Чезаре. Пока он находился в заложниках, его отец мог колебаться, даже отказаться от каких-либо действий, направленных против французов. Решение, разумеется, лежало на поверхности: он должен бежать.
Но один или с Джемом? Брать его с собой? Согласится ли он бежать?
Джему, похоже, очень нравилось положение французского заложника. Он активно общался с офицерами, пил с ними, обсуждал планы свержения с престола собственного брата, турецкого султана. Чезаре понимал, что убедить Джема вернуться в Рим может оказаться не такой уж простой задачей. Более того, Джем мог рассказать о его планах французам.
Чезаре трезво оценил свои шансы: при двойном побеге вдвое возрастала и опасность попасть в руки французам, а он не мог позволить себе неудачу. Джему у французов ничего не грозило. Если бы Александру и Испании не удалось разбить армию короля Карла, Джем очень бы ему помог в организации Крестового похода. От мертвого Джема проку не было никакого. Вот Чезаре и принял решение бежать в одиночку.
Около полуночи вышел из палатки. Двое часовых, молодые парни, с которыми он давно познакомился, поскольку охраняли они его не первую ночь, сидели у небольшого костра.
Чезаре поздоровался с ними.
— Прекрасная ночь. Такая ясная, — он посмотрел на небеса. — Полная луна, но воя что-то не слышно… — рассмеялся, чтобы они поняли, в каком отличном он настроении.
Один из молодых людей достал фляжку и протянул Чезаре. Тот покачал головой.
— У меня есть кое-что получше. — Вернулся в палатку, принес бутылку отличного красного вина и три серебряные чаши.
Две протянул часовым. Налил всем вина.
Мужчины выпили, глядя на звезды. Вскоре часовые начали позевывать. Чезаре пожелал им спокойной ночи, ретировался в палатку и убрал в потайной карманчик маленький мешочек, полученный от Нони.
Двадцать минут спустя, выглянув из палатки, Чезаре увидел, что часовые крепко спят.
Проскользнул мимо длинных рядов палаток к тому месту, где стояли лошади. Их охранял один человек. Чезаре подскочил к нему сзади, одной рукой закрыл рот, другой пережал горло. Не прошло и нескольких секунд, как часовой лежал без сознания.
Чезаре выбрал себе лошадь, крепкого черного жеребца, за узду довел его до границы лагеря, вскочил на спину, без седла, совсем как в «Серебряном озере», и поскакал к дороге. А добравшись до нее — к Риму.
На следующий день, после того как Чезаре принял ванну и переоделся, его привели в кабинет отца. Александр поднялся из-за стола со слезами на глазах. Обнял его с такой силой, что даже удивил Чезаре.
В голосе Александра слышалась искренняя любовь.
— Чезаре, сын мой, ты и представить себе не можешь, какие муки испытывал я все последние дни. Ты спас меня от самого ужасного выбора в моей жизни. Собрав членов Святой лиги, я сразу понял, что Карл усмотрит в этом нарушение нашего соглашения, и испугался за твою жизнь.
Я никак не мог принять решение. Такое случалось со мной крайне редко. Должен ли я прекратить создание Лиги и пожертвовать принадлежащими нам территориями и папством? Или реализовывать свои планы, рискуя жизнью моего дорогого сына?
Чезаре редко видел отца в таком смятении чувств, но ему вдруг стало смешно.
— И что же ты решил? — игриво спросил он.
— Теперь это уже неважно, сын мой, — с мягкой улыбкой ответил Александр. — Ты в безопасности, и дилеммы больше нет.
* * *
К удивлению Александра, король Карл вяло отреагировал на побег Чезаре. Причина стала понятна, когда до Папы дошли сведения об исходе неаполитанской кампании Карла.
Его войска успешно взяли Неаполь. Король Мазино бежал.
Король Карл победил. Преодолев первое препятствие на пути к Иерусалиму и разгрому неверных. И такая ерунда, как побег Чезаре, нисколько его не волновала. Теперь он хотел насладиться красотой Неаполя, едой, женщинами, вином.
Но приезд Чезаре в Рим позволил Папе приступить к реализации планов по созданию Святой лиги. Со смертью короля Ферранте угроза Неаполя вторгнуться в Милан канула в лету, и Мавр вновь стремился к союзу с Римом.
Войска Милана и Венеции стали собираться на севере.
С тем чтобы объединиться с испанскими войсками, которые должны были высадиться неподалеку от Неаполя.
Александр пригласил в свои покои Чезаре и Дуарте Брандао, чтобы уточнить военную стратегию Святой лиги.
— Тебе не кажется, отец, что король Карл сочтет оскорблением нарушение данного тобой слова?
На лице Александра отразилось недоумение.
— Нарушение моего слова? — переспросил он. — О чем ты говоришь, Чезаре? Я дал слово не мешать ему в захвате Неаполя. Но я ничего не говорил о том, что позволю ему оставить Неаполь за собой.
Дуарте улыбнулся.
— Я сомневаюсь, что молодой король уловил этот нюанс.
Чезаре продолжил:
— Итак, ты хочешь, чтобы силы Святой лиги отрезали французам отход, то есть французская армия окажется зажатой между испанцами на юге и армиями Милана и Венеции на севере. Попадет между молотом и наковальней.
— А если французы сумеют оторваться от испанцев и доберутся до Рима? — спросил Дуарте.
Александр на какое-то время задумался.
— Если они смогут занять город… даже на несколько дней, урон будет велик. Город они просто разграбят…
— И, ваше святейшество, — вставил Дуарте, — я сомневаюсь, что на этот раз король Карл будет их останавливать…
— Карл должен понимать, что Неаполь он может оставить за собой, лишь добившись разрыва твоего союза с Лигой, — заметил Чезаре. — Опять же, только ты можешь возвести его на трон Неаполя и дать свое благословение.
Анализ ситуации произвел впечатление на Александра, но он чувствовал, что Чезаре чего-то недоговорил.
— И что, сын мой, нам следует делать в свете твоих слов?
Чезаре хитро улыбнулся.
— Если при отступлении король Карл найдет ваше святейшество в Риме, он, возможно, сумеет добиться желаемого. А вот если ты окажешься в другом месте…
* * *
Войдя в Рим, командир авангарда французской армии доложил Карлу, что Папа отбыл на север, в Орвието. Король Карл, полный решимости убедить Папу короновать его на неапольский трон, двинул армию следом за Александром. Но, едва разведка обнаружила передовые отряды французов, Папа и его свита скоренько направились в Перуджу, где он хотел встретиться с Лукрецией.
Из Орвието Папа отправил к ней дона Мичелотто, чтобы тот сопровождал ее в путешествии. Он не видел дочь несколько месяцев и не знал, как она поживает и ладит ли с мужем. Ему хотелось побыть в ее компании, ожидая, чем закончится французское вторжение.
Король Карл вошел в Орвието с твердым намерением убедить Александра подписать новый договор. И очень разозлился, узнав, что Святейший уже в Перудже. Приказал идти на этот город.
Уже в дороге к нему прибыл гонец, чтобы сообщить о том, что войска Святой лиги собираются на севере. Карл понял, что ему придется менять свои планы. Тут подоспела еще одна неприятная весть. Его новый союзник, Вирджиньо Орсини, попал в плен к испанцам. И теперь они шли по стопам Карла.
На преследование ускользающего Папы времени не оставалось. Его армию брали в клещи и могли уничтожить до последнего солдата. Не теряя ни часа, он ускоренным маршем погнал свои войска к Альпам. От испанцев они оторвались. И смогли пробиться к границе, разметав отряды Святой лиги.
Но тем не менее вторжение в Италию закончилось полным провалом. Королю Карлу пришлось забыть о неаполитанской короне и вернуться во Францию.
Поскольку в Риме установилось временное затишье, Папа воспользовался моментом и удалился на отдых в «Серебряное озеро». Прибыв туда, немедленно послал за детьми, чтобы устроить семейный праздник.
Лукреция приехала из Пезаро, Хуан — из Испании, но без Марии, Хофре и Санчия — из Неаполя. Вновь семья Борджа собралась вместе. Джулию Фарнезе и Адриану ждали в конце недели, потому что несколько дней Александр хотел провести с детьми и без посторонних.
В «Серебряном озере» Родриго Борджа построил великолепную каменную виллу, охотничий домик с конюшней для своих бесценных лошадей и несколько маленьких домиков для женщин и детей, которые часто сопровождали его, если он убегал от обжигающей жары летнего Рима.
Папе Александру нравилось окружать себя изысканно одетыми красавицами, слушать их веселый смех. Зачастую мужей он отправлял в далекие края, естественно, по важным делам, и многим из придворных красоток разрешал брать с собой детей. Их радостные лица, такие чистые, такие невинные, наполняли его надеждой.
