Маккензи не отреагировал на столь длинный монолог Коллера. Он ел лимонный кекс.
– А куда поехал Джон Мид? – разряжая атмосферу, спросила Эдит Хоуэлл. – Флетч, вы говорили, что он отлучился по какому-то делу.
– Да, решил на часок слетать в Нью-Йорк.
– В Нью-Йорк? – воскликнула Эдит. – На часок? Но до Нью-Йорка две тысячи миль!
– Да, Мокси попросила его об одной услуге. Он вернется этой ночью, Джон сказал, что для Мокси он готов на все.
– Мистер Маккензи, – пробасил Фредерик Муни, – мистер Питеркин говорил мне, что вы собираетесь снимать фильм по комедии Вильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь».
Сидящие за столом изумленно переглянулись.
– О-би, – подала голос Мокси.
– Если так, – Муни смотрел на Сая Коллера, – я буду вам очень признателен, получив в нем роль, пусть и маленькую...
Джерри Литтлфорд хихикнул.
– Не Оберона <Оберон – царь фей и Эльфов.>, разумеется. Я уже не так крепко стою на ногах. Но на роль Тезея <Тезей – герцог афинский.> я мог бы претендовать. Я уже играл ее, знаете ли. И еще одна роль всегда мне очень нравилась. Я давно хотел сыграть Фелострата <Фелострат – распорядитель увеселений при дворе Тезея (здесь и выше персонажи пьесы В. Шекспира).>.
– Довольно, О-би. Хватит.
– Что ж, дочь моя, похоже, в наши дни я больше никому не нужен. Правда, в последние годы мои менеджеры сильно подняли цену моего таланта. Я бы не стал платить себе такие деньги, а вот людям приходится. Но я уверен, что о маленькой роли можно договориться и напрямую. Мистер Маккензи, – Фредерик Муни улыбнулся Саю Коллеру, – вам повезло, знаете ли. Все обязательства по предыдущему контракту я уже выполнил, а до следующего еще есть время.
– Черт побери! – взвилась Мокси. – Не пора бы примириться с мыслью, что ты на заслуженном отдыхе, – она отодвинула стул. – Положен на полку! Засунут на чердак!
– Мокси, – одернул ее Флетч.
Она вскочила, едва не опрокинув стул.
– А может, тебе пора составить компанию мамаше? Ты же упек ее в дурдом. Теперь отправляйся туда сам. По-моему, самое время.
И пулей вылетела из столовой.
– Финал она всегда играет на подъеме, – прокомментировала Стелла. – Интересно посмотреть, сколь драматично выглядит ее отход ко сну.
– На этот раз она даже не хлопнула дверью, – заметил Джерри.
– Это хорошо, – Сай Коллер смотрел на то место, где только что сидела Мокси, – она создала эффект захлопнувшейся двери, не хлопнув ею.
– О чем вы говорите? – полюбопытствовал Флетч. – В столовой нет двери.
– Дверь есть всегда, – ответил Сай Коллер. – В вашем сознании.
– Я огорчил дочь, – Фредерик Муни печально покачал головой. – Она не может свыкнуться с мыслью, что я могу играть эпизодические роли. Она забыла, а может, и не знала, кого мне приходилось играть, чтобы удержаться на плаву.
– Как насчет кофе? – спросил Флетч. Миссис Лопес внесла большой кофейник.
– Опять звонили из «Глоубел кейбл ньюс», – сказала она, наливая кофе Флетчу. – Некий мистер Феннелли. Я обещала сообщить вам.
– Благодарю, – Флетч улыбнулся оставшимся за столом. – Пока я ничем не могу их порадовать.
После обеда Флетч нашел Джеффри Маккензи в биллиардной. Тот играл сам с собой.
Пока Флетч выбирал кий, Джефф установил шары. Игра уже подходила к концу, когда Маккензи заговорил.
– Извините. За обедом я был не на высоте. Вел себя, как юная леди, не приглашенная на пикник.
– Не корите себя. Вы сказали лишь то, что считали необходимым.
– Но теперь вы, янки, будете думать Бог знает что о нас, осси.
– Наше отношение к вам не изменится. Мы вас любили и будем любить, – Флетч промазал, а Маккензи уложил два шара подряд.
– К тому же, вы отличные спортсмены, – Флетч опять ударил неудачно: шар остановился прямо перед лузой. – Но скажите мне, вы действительно думаете, что кто-то из «Джампинг коу продакшн» мог убить Питермана, или сказали это лишь для того, чтобы поддеть Коллера?
Маккензи воспользовался ошибкой Флетча и одним ударом положил в лузу два шара.
– Не знаю, – пробурчал австралиец. – Коллер был хорошим режиссером, пока не растратил свой талант на всякую ерунду. Теперь он готов снимать даже по плохому сценарию, лишь бы ему платили. Обидно, что он это понимает. А Питерман уж точно все портил. И получил по заслугам.
Увидев, что Флетч поставил кий на подставку, Маккензи продолжал играть сам, пока на зеленом сукне не остался один шар.
– Вы думаете, что Питерман сознательно губил фильм?
– Я не могу найти причины. Никому не нравится терять деньги, – Маккензи положил кий на стол. – Но, по моему разумению, едва ли кто мог причинить больше вреда, чем Питерман.
– Хотите выпить? – спросил Флетч. – Есть плохое американское пиво.
– Я привез с собой несколько сценариев. Пойду, поработаю над ними. Почему-то мне кажется, что сегодня Коллер не захочет общаться со мной.
Эдит Хоуэлл и Сай Коллер сидели во дворе. Каждый держал в руке большой бокал шотландского с содовой.
– Вы знаете, что Фредди опять куда-то ушел? – этим вопросом встретила Флетча Эдит Хоуэлл.
– В Ки-Уэст есть, где поразвлечься.
– Он – как кот. Думаешь, что он в доме, а его и след простыл.
– Ему нравится общаться с людьми. Вы за него тревожитесь?
– За Фредди? Упаси Бог. У него же миллионы.
Флетч-то полагал, что прогулки Фредди никоим образом не связаны с его богатством или бедностью, но не стал развивать эту тему.
– Долларов?
– Десятки миллионов. Это я знаю наверняка.
Флетч покачал головой.
– А я почему-то думал, что он разорен. И Мокси, насколько я знаю, придерживается того же мнения.
– Десятки миллионов, – повторила Эдит. – Я знаю, о чем говорю. У меня есть друзья, которые тесно знакомы с друзьями Фредди. Так что сведения верные. Его миллионы разбросаны по всему миру.
– Какая жалость, что вы не можете запустить свои жадные пальчики в его сокровищницу, Эдит, – хохотнул Коллер.
– Я пытаюсь, дорогой, пытаюсь. Вы же слышали, как он просил эпизодическую роль в фильме, который никто и не собирался снимать? Бедняжка. Он нуждается в уходе.
– Он свихнулся от беспробудного пьянства, – выставил диагноз Сай Коллер.
– А мне кажется, что общаться с ним интересно, – заметил Флетч.
– Потому что вы с ним никогда не общались, – отрезала Эдит. – Общение с Фредди все равно, что редкая болезнь. Интерес быстро остывает, а остается только боль.
Сай Коллер рассмеялся.
– Но ты, похоже, согласна терпеть эту боль. Ради миллионов.
– Лишь короткое время, дорогой. Все-таки печень Фредди сработана не из молибдена.
– Ну, что ж, дорогие мои, – Эдит Хоуэлл встала. – Не говорят только мертвые да спящие, – последние две минуты все действительно молчали. – А потому мне пора на боковую.
После того, как за ней закрылась дверь, Сай Коллер отпил из бокала.
– Нет ничего лучше, чем бокал виски перед сном.
– У вас был тяжелый день, – посочувствовал Флетч. – Сначала актер угрожал вам ножом. Потом обругал коллега.
– Такова режиссерская жизнь, – Сай Коллер рассмеялся. – Режиссер – что отец многочисленного потомства, причем дети его явно не в себе и постоянно теряют контакт с реальностью. За эту нелегкую ношу нам и платят, хотя и меньше, чем следовало бы.
– Полагаю, мне надо сказать вам, что полиции известно о вашей драке с Питерманом. Три года тому назад. У одного лос-анджелесского ресторана.
– Правда? А как вы об этом узнали?
– Из сегодняшнего разговора с Роз Начман. Вы помните, она руководит расследованием убийства Стива Питермана. Позвонила сама. Обвинила меня в том, что я умыкнул всех подозреваемых.
– И я в их числе? – Коллер потер подбородок. – Не может быть.
– Но почему?
– С какой стати мне лишать себя работы? После смерти Питермана продолжение съемок «Безумия летней ночи» – большой вопрос.
– То есть вы опасаетесь, что не сумеете закончить картину?
– Только Питерман и верил, что у этого фильма есть будущее.
– А вы?
– Честно говоря, нет. Питерман дал мне сценарий и велел снимать, не отступая от него ни на шаг.
– А сценарий Маккензи вы не читали?
– Нет. Питерман сказал, что это куча говна.
– Вы думаете, это так?
– Пожалуй, что нет. Но не мог же я просить показать мне сценарий Маккензи, а тем паче снимать по нему, ясно понимая, что он имеет полное право подать на Питермана в суд. Вы не шибко разбираетесь в наших делах, так?
– Совсем не разбираюсь.
– Представляете, каково нам делать карьеру, если каждые шесть месяцев приходится искать новую работу.
– И найти ее – самое трудное.
– Повторюсь, такова режиссерская жизнь. И актерская. Да и у всех остальных то же самое. Сплошная нервотрепка.
– А разве невозможно через какое-то время стать богатым и знаменитым? Чтобы выбирать самому?
