– Я училась у вас всего год, – сказала Вероника. – Даже меньше года. Но вас я помню.
– Что теперь связывает вас с этой школой? – осторожно спросил мужчина. – Тут ведь, я слышал, большие перемены произошли? Здесь учатся ваши дети?
– Нет, Александр Сергеевич, не учатся, – сказала Юлия. – Думаю, и мы, и вы оказались здесь по одной причине. Как они вас сюда заманили?
– Да я, собственно, сам примчался сюда на всех парах, – растерянно произнес учитель, и оправа очков опасно захрустела в его руках. – На рассвете мне позвонили, сказали, что моя дочь почему-то находится в этом городе, в школе. Без всяких объяснений. Я попытался позвонить ей на сотовый, не дозвонился и тут же выехал сюда. Здесь меня встретил очень вежливый молодой человек и сказал, что с моей дочерью все в порядке, а вот ко мне есть какой-то разговор. Я в полном недоумении...
– У вас есть дочь, Александр Сергеевич? – с неуместным оживлением на лице спросила Сашка. – Как ее зовут?
– Маня... Маша, – пробормотал учитель и зашарил рукой по лацкану пиджака. Сунул пальцы во внутренний карман – и вдруг резко уронил руку вдоль тела. Досадливый румянец выступил на его пухлых щеках.
– В спешке забыл переложить в новый пиджак ее фотографию, – пояснил он свои телодвижения. – Так Маня здесь или нет?
– Вашей дочери здесь точно нет, – заверила его Юлия. – Вам не стоит за нее волноваться. Это связано со Стасей Борской. Вы ведь помните Стасю?
Бывший учитель географии вздрогнул. Большое, гладко выбритое лицо покрылось испариной, и он медленно проговорил:
– Можно ли забыть Стасю? Да, теперь я вспомнил, что вас объединяет: вы четверо были с ней в школе в тот вечер, когда она пропала. Неужели вы, девочки, спустя двадцать пять лет, собрались вместе и пытаетесь найти причину ее исчезновения?
– Не мы пытаемся, – мягко поправила его Сашка.
Вероника сидела как на иголках. Ее совсем не интересовало, как ее приятельницы станут объяснять новоприбывшему причину его похищения и как он отреагирует на это известие. Ей хотелось одного: как можно скорее позвонить домой, любым способом. Услышать голоса детей, узнать от няни, что с ними все нормально. Иначе она просто умрет от беспокойства.
Женщина посмотрела по сторонам. Их беседу наверняка записывают, но вот вопрос: есть ли здесь камеры? На стенах никаких посторонних глазков не наблюдается. Она схватила со стола забытую кем-то ручку, оторвала листок бумаги для записей и торопливо написала: «Александр Сергеевич, пожалуйста, одолжите мне на пять минут ваш мобильный».
Она перегнулась через стол и вложила записку в ладонь бывшего учителя. Тот развернул, вперился в текст невидящим взглядом. Наверное, с третьей попытки он все-таки понял, о чем его просят, потому что достал из кармана телефон и вытянул вперед ладонь, видимо не совсем соображая, кому он должен его дать. Вероника молниеносно сгребла аппарат и сунула его в карман.
– Вероника, ты что? – напряглась Юлия.
Женщина прижала палец к губам и впилась в Юлию бешеным взглядом. Потом громко сказала:
– Извините, мне нужно выйти.
И пулей вылетела из кабинета. Зал был пуст. Воровато оглядевшись, Вероника бросилась к лестнице, заскочила в туалет и надежно закрыла за собой дверь кабинки. Пусть теперь попробуют ее отсюда выкурить. Дрожа всем телом, путаясь в чужом аппарате, она все-таки набрала международный код, а потом номер телефона виллы.
Через минуту, в течение которой Вероника чуть не лишилась чувств от волнения, задыхающийся голос няни прокричал в трубку:
– Слушаю, говорите!
– Анна Марковна, это я! – выдохнула Вероника. – С детьми все в порядке?
– Господи, Вероника Сергеевна! – Няня уже не кричала, а просто вопила. – Да какое ж счастье, что вы позвонили! Я просто с ума схожу, не соображу, что делать!
– Что случилось?! – похолодела Вероника. Тело ее непроизвольно дернулось, словно собираясь пешком бежать к далекому дому.
– Славика забрали в больницу! – затараторила няня. – Вчера вечером он стал весь красный, температура скакнула аж до сорока. Я пыталась дозвониться вам или Андрею Петровичу. Здесь ведь на чужбине по 03 не позвонишь. Хорошо еще, мне помогла одна знакомая, она тоже в семье работает и язык местный хорошо знает. Она и позвонила куда следует, направила ко мне службу. Они приехали и Славика куда-то забрали...
– Куда? Они сказали – куда?!
– Да говорили они что-то, говорили, вот только я ни словечка не поняла! – задохнулась волнением няня. – Только знаю, что у него какую-то заразную болезнь нашли. Потому что эти санитары собрали его постельное белье, вещи, что у кроватки на тумбочке стояли, в мешок все посовали и комнату какой-то дрянью обрызгали. Сегодня вот снова являлись, температуру мне мерили, давление, лопотали по-своему. Думала, с собой утащат. Хотя хорошо бы, может, со Славиком вместе бы положили...
– А где же Зина? Где Андрей Петрович?! Вы что, совсем одна там, что ли?
– Так одна, – вроде даже удивилась нянька. – Андрей Петрович уехали два дня назад и малышку с собой увезли. Телефоны их не отвечают, в отключке. Господи, Вероника Сергеевна, я одинешенька здесь, в панике, в тоске! Мне без вас и на родину не вернуться! Приезжайте, миленькая, куда же вы все подевались!
– Подождите, Анна Марковна, объясните мне, как Славик мог подхватить инфекцию? Для этого как минимум нужно с кем-то контактировать. Разве дети не сидели все время на вилле?
Нянька задумалась на секунду, потом завопила в трубку с новой силой:
– Так не все время, Вероника Сергеевна, не все! Андрей Петрович их в гости водили. Как раз перед самым отъездом! В столицу они вместе ездили! – Столицей няня почему-то называла Канны. – Зиночка и Славик рассказывали, что они там играли с другими русскими детками, и очень были довольны. Вероника Сергеевна, что мне делать, если из дома погонят? Я ведь тут не хозяйка.
– Успокойтесь, Анна Марковна, никто вас никуда не погонит, вы живете на законных основаниях, – оборвала ее вопли Вероника. – Деньги возьмите в столе в моей спальне. Если почувствуете себя плохо, не занимайтесь самолечением, а вызывайте врачей. Я скоро приеду и... все будет нормально, – упав духом, все-таки сумела договорить она.
– Ой, ради Христа, приезжайте скорее, пока я тут совсем не чокнулась!
Вероника отключилась, не дослушав. Повертела телефончик в руках. Больше звонить было некому. Телефоны мужа и дочки отключены, сказала нянька. Шатаясь, как пьяная, Вероника выбралась из кабинки и присела на широкий подоконник. Она пыталась осознать размер беды.
Если дети подхватили заразу в гостях, то наверняка Зиночка тоже больна. Она слабенькая, худющая, любая болячка так и липнет к ней. А муж никогда не замечает детские хворобы, считает их блажью, капризами. Его самого так воспитывал отец, и теперь Андрей безмерно благодарен за это покойному родителю, считает, что именно он закалил в нем характер и сделал неуязвимым для всяких болезней. Потому что все болезни – от неправильного воспитания. А это значит, что к врачу он не обратится, пока Зина не свалится в обморок на его глазах.
Зачем вообще он увез ее? Вероника старалась никогда не разлучать детей. Пусть у них с детства вырабатывается настоящая братская спайка, а главное – чтобы не возникала ревность, мысли о том, что кого-то родители любят больше. Ника была единственным ребенком в семье, но хорошо знала, какие проблемы возникают порой между детьми в многодетных семьях.
То, что телефоны у обоих были отключены, не вызывало у Вероники особого удивления. Это был обычный прием мужа: когда он чувствовал себя обиженным, немедленно отключал телефон, отрезая ей пути к примирению и оправданию. Вероника подозревала, что для деловых разговоров – а может, и не только деловых – у него имелся резервный аппарат. Что ж, до мужа не дозвониться, да и надежды особой на него нет. Теперь она могла надеяться только на себя.
Ника лишь на мгновение забежала в учительскую, вернула телефон, снова выбежала, не объясняя причины. И отправилась на поиски Координатора. Она даже представить не могла, где он может находиться и есть ли у него в этой школе какое-то постоянное пристанище. Сейчас он, возможно, занят тем, что прослушивает разговор бывших учениц с их бывшим учителем, фиксирует каждое слово, ищет, кого бы еще привлечь в качестве новых подозреваемых. Но ей плевать на его занятия. У нее нет ни минутки лишней.
Вероника ураганом промчалась по этажу. Подбежала к первой же двери и дернула ее на себя. Дверь не поддалась. Женщина повторила попытку со следующей, вложив в рывок все свое отчаянное нетерпение. Дверь выгнулась, цокнула явно травмированным этим натиском замком, но все-таки не уступила.
– Вероника Сергеевна! – услышала она голос за спиной. – Что это за лихорадочная активность?!
– Слава богу! – выдохнула она, поворачиваясь. Координатор стоял шагах в пяти за ее спиной, покачивался на каблуках с делано изумленным видом. – Мне надо с вами срочно поговорить.
