Агата Кристи - Встреча в Багдаде

- Несомненно, я бы уточнил даже, кем - то, кто ждал его в вашем крыле отеля. Я следил за лестницей и пройти незамеченным по ней не мог никто.

После нескольких секунд раздумья Дейкин добавил:

- Это резко ограничивает число подозреваемых. В том крыле были только я, вы, миссис Кардью Тренч,

Марк Тио и его сестры, несколько старых слуг, уже много лет работающих в отеле, некий Гаррисон из Киркука - личность, судя по всему, вполне почтенная, и сиделка из еврейского госпиталя... В принципе, каждый из этих людей мог бы оказаться убийцей.., но мне это представляется мало вероятным.

- Почему?

- Потому что Кармайкл был начеку. Он знал, что самое трудное еще впереди, а опасность он всегда чувствовал издалека. Какой - то особый инстинкт предупреждал его. Только не на этот раз.

- Может быть, полицейские?

- Они появились уже после... Вошли с улицы и, конечно, кто - то должен был вызвать их... Убийцей, однако, никто из них быть не может... Кармайкл был убит кем - то, кого он хорошо знал, кому доверял.., или кого считал не заслуживающим никакого внимания. Если бы я только знал, какую из этих гипотез выбрать!

Добраться до Багдада, разыскать Эдварда, проникнуть в секреты "Оливковой ветви" - великолепная, наполняющая энтузиазмом программа. Однако теперь, когда две наиболее интересные, с точки зрения Виктории, цели были достигнуты, энтузиазм несколько спал и, когда ей изредка случалось задуматься, в голову приходила мысль: какого дьявола ей, собственно, нужно на этом Востоке? Эдвард? Увидев его наконец - то вновь, Виктория готова была прыгать от радости, теперь, однако, ощущение счастья приобрело более спокойный характер. Она любила Эдварда, Эдвард любил ее, они работали под одной крышей.., но, если вдуматься, что им тут нужно и чего они хотят добиться?

Трудно сказать каким образом, но Эдварду удалось пристроить ее в "Оливковую ветвь", правда, не на слишком щедро оплачиваемую должность. Большую часть времени Виктория проводила в комнатке, где даже днем приходилось включать электрическое освещение, с равным безразличием отстукивая на разболтанной пишущей машинке письма, манифесты и коммюнике, посвященные разнообразной деятельности "Оливковой ветви" Эдвард полагал, что с этой организацией не все чисто, и Дейкин, похоже, разделял это мнение, задачей же Виктории было установить - есть ли для этого какие либо основания. Она с радостью обнаружила бы что - нибудь, но ничего не находилось и, насколько она могла судить, потому, что находить было нечего. "Оливковая ветвь" занималась только тем, что устанавливала мир между народами. Если не считать болтовни, деятельность сводилась к устройству вечеров, на которых пили один лишь апельсиновый сок, закусывая бутербродами с овощами, дешевыми и чертовски невкусными. Ни интриг, ни заговоров. Все это выглядело отчаянно скучно и абсолютно невинно. Молодые люди разного цвета кожи либо пытались ухаживать за вежливо отваживавшей их Викторией, либо давали читать ей книги, от которых девушку начинало сразу клонить ко сну. Из "Тио" Виктория переехала в небольшой пансионат на левом берегу Тигра, где жили многие из работавших вместе с ней девушек и, между прочим, Катрин. У Виктории сложилось впечатление, что Катрин косо поглядывает на нее - то ли потому, что подозревает в ней шпионку, то ли потому, что ревнует. Вторая гипотеза выглядела гораздо более правдоподобной. То, что устроиться Виктории помог именно Эдвард, ни для кого не составляло тайны и было не по душе не одной лишь Катрин.

Вообще Виктория вынуждена была с огорчением признать, что ее дорогой Эдвард чересчур красив. В "Оливковой ветви" все девушки были без ума от него, тем более, что и сам он был очень мил со всеми. Договорившись с Викторией не афишировать на людях свои чувства, Эдвард держался с ней так же, как и с любой из своих сотрудниц, даже, пожалуй, чуть более сдержанно.

Если деятельность "Оливковой ветви" казалась Виктории совершенно невинной, то сам основатель движения вызывал у нее, напротив, чувство смутного страха. Несколько раз она замечала, как доктор Ратбон задумчиво приглядывался к ней, и от этого невеселого взгляда ей становилось не по себе. Хотелось бы знать, подозревает ли старик, что привело ее в "Оливковую ветвь".

Инструкции, полученные Викторией от Дейкина, выглядели четко и определенно. Одна из них касалась способа, которым Виктория в случае необходимости могла дать знать, что хочет сообщить о чем - то. Дейкин дал ей выцветший розовый носовой платок и если бы возникла необходимость встретиться с ним, Виктории следовало, выйдя на обычную вечернюю прогулку по берегу Тигра, дойти до ведущей к пристани лестницы и нацепить обрывок розового платка на торчащий из стены проржавевший гвоздь. До сих пор, с горечью могла констатировать Виктория, ей не удалось открыть ничего, о чем стоило бы доложить Дейкину. Она просто выполняла работу низкооплачиваемой машинистки, не имея в виде компенсации даже возможности почаще видеться с Эдвардом, то и дело уезжавшим куда - нибудь. Вот и сейчас он только что вернулся из Персии. Во время его отсутствия Виктория столкнулась однажды с Дейкиным, велевшим ей зайти в "Тио" и спросить - не оставила ли она, случайно, жакет в своем прежнем номере. Жакета, разумеется, не оказалось, но подошедший к Виктории Марк пригласил ее пройтись вдоль набережной и "пропустить по стаканчику". По дороге им встретился Дейкин. Марк пригласил и его присоединиться, а когда выпивка была уже подана, под каким - то предлогом исчез, оставив Викторию и Дейкина наедине. Девушка чуть смущенно призналась, что пока не обнаружила ничего интересного. Дейкин успокоил ее.

- Дитя мое, вы ведь даже не знаете, что, собственно, ищете и можно ли там вообще что - нибудь обнаружить. Расскажите мне только, какое впечатление производит на вас "Оливковая ветвь" теперь, когда вы познакомились с ней чуть поближе.

- Скучнее конторы мне видеть не приходилось!

- Скучная, но добропорядочная?

Виктория чуть задумалась, прежде чем ответить:

- Не знаю, - проговорила она наконец. - Все они там какие - то одержимые. Им важно только, чтобы речь шла о "распространении культуры". Вы понимаете, к чему я клоню?

- Если не ошибаюсь, вы хотите сказать, что они даже не задаются вопросом, какими побуждениями руководствуются те, кто стоит во главе их движения? Я уверен, что в большинстве своем это вполне искренние люди. Что кроется, однако, за этим "распространением культуры"?

Виктория честно призналась, что понятия не имеет.

- Думаю только, что за всем этим кроются коммунистические происки. Эдвард того же мнения. Он дал мне почитать Карла Маркса, и я уже пару раз "забывала" книгу на столе, чтобы посмотреть, какой будет реакция...

- И что же?

- Пока никакой.

- А Ратбон? Честный это человек?

И на этот вопрос Виктория не смогла ответить.

- Правду говоря, - продолжал Дейкин, - он единственный, кто меня там интересует! Потому что он нечто представляет еобой. Предположим, что коммунистический заговор и впрямь существует. У студентов и всех этих юных революционерок шансы оказаться поблизости от президента практически отсутствуют. При той охране, которой он будет окружен, бросить бомбу или выстрелить в него на улице будет невозможно. С Ратбоном дело обстоит, однако, иначе. Это известный ученый, который при желании сможет присутствовать на всех приемах, устраиваемых в честь высоких гостей Багдада. У него будут возможности.., а потому хотелось бы побольше знать о нем.

Виктория, как и Дейкин, была убеждена, что в "Оливковой ветви" интерес для них может представлять только Ратбон. В тот день, когда она познакомилась в Лондоне с Эдвардом, молодой человек заметил, что в делах шефа "не все так уж чисто". Виктория впервые задала себе вопрос: на чем основывалось это мнение? Надо будет выяснить. Нужно узнать, какое событие или случайно оброненное слово пробудило подозрения у Эдварда. Да и самой Виктории надо было поразмыслить, что же так удивило ее, когда она увидела сэра Руперта, сидевшего на солнышке в "Тио". Конечно, она была уверена, что он должен находиться в посольстве, а никак не в "Тио", но причина все таки была не в этом. У нее тогда возникло очень четкое ощущение того, что какая - то деталь "не клеется". Вот только какая? Следует непременно порыться в памяти. Что касается Эдварда, придется попросить его во всех мелочах припомнить каждую встречу с Ратбоном, чтобы понять, почему же все таки "Оливковая ветвь" начала казаться ему подозрительной. Правда, когда еще ей удастся поговорить с ним наедине? Эдвард все время в разъездах, так что в последнее время они почти и не видятся... С равным успехом можно было бы и не уезжать из Англии, с грустью подумала Виктория.

Жизнь, однако, очень скоро доказала, что она ошибается.

Однажды утром Эдвард принес ей несколько страничек рукописного текста для перепечатки.

- Доктор Ратбон просит заняться этим немедленно. Обратите особое внимание на вторую страницу... Там масса сложных арабских имен...