Они идут, злобно зыркая и пихаясь локтями, как дети. Веснушка бурчит и бесится, но знает, что я могу вернуть ему ствол, сунуть одну руку в карман и все равно излупить его в дерьмо, так что он будет поджидать благоприятного случая.
Окно приводит к результату, на который я и надеялся. Солнечный свет затеняет их черты, так что трудно разглядеть, кто есть кто.
– Лады. Теперь снимайте штаны.
У Веснушки яйца есть, и он не хочет показывать их мне.
– Отсоси, Макэвой. Я не спущу штаны, если только меня не собирается отперить Дженнифер Энистон.
Губы Веснушка раскатал недурно, но придется ему признать, что говорить такое как минимум несколько амбициозно.
Я взвожу курок.
– Я звоню Дженн. Так что готовься.
Веснушка начинает возиться с пряжкой в форме классического силуэта кролика из «Плейбоя». Она наверняка произведет на мисс Энистон адски сильное впечатление.
Представить только: суперзвезда перит гангстера Пэдди.
– А ты, пацан? У тебя тоже какие-нибудь условия?
– Само собой. Почему бы тебе не отперить меня?
Браво, пацан! Может, у него тоже кишка не тонка.
Но он выпутывается из своих хипстеровских джинсиков, и – обуреть можно, просто не верится – на обоих одинаковые трусы. Белые брифы с желтой обтачкой.
Я весь день балансировал на грани истерии, и этого довольно, чтобы столкнуть меня с края. Секунд на десять я захожусь кашляющим, рваным смехом и утираю слезы с глаз, потому что затуманенный взор, когда держишь противника на мушке, – это для дилетантов.
– Вы что, издеваетесь? Не пойму, чего вы, ребята, цапаетесь, у вас ведь так много общего!
– Я ношу эти трусы уже много лет, – угрюмо бурчит Веснушка. – То есть не эту пару.
– Ага, правильно, – подхватывает Ши. – Я вломился к тебе в дом и спер их.
– А мне-то откуда знать, долбаный в рот, а? – заявляет Веснушка. – Разве поймешь этих юнцов в наши дни? На днях смотрел кино, где этот козел с пилой кроит лица. Ну и что это за дерьмо?
Веснушка выказывает инициативу, апеллируя ко мне как к старичку ровеснику, но я – ноль внимания.
– А теперь беритесь за руки, – приказываю с каменным лицом. Я знаю, что они будут возражать, а терпеть это свыше моих сил, так что я простреливаю в табурете Ши дыру, опрокинув его. Падение табурета поднимает больше шума, чем выстрел.
– Держитесь за руки, девочки. Сожмите их обубенно крепко.
Разве есть у них выбор? Они берутся за руки. Интересно, а поцелуются ли, если я буду настаивать?
Грохот привлекает к двери головореза. Тот деликатно стучит.
– Эй, босс! Всё в порядке?
– Не зови меня боссом! – верещит Ши – наверное, рефлекторно.
– Извините, мистер Ши. Вы разобрались с типом… ситуацией?
Я слегка взмахиваю стволом, Ши улавливает смысл и успокаивается.
– Ага, всё путем. Зайдите, оба. Тут надо поднять кое-что тяжелое.
Я пячусь, целя одним пистолетом в сторону окна, а другим – в дверь. Трюк хитрый, все равно что жонглировать на канате яйцами, уж такие цирковые метафоры. Сплошное очковтирательство, пыль в глаза и в окна. И два сраных клоуна снаружи.
Клоуны входят вразвалочку, развязной походкой крутых парней, и вдруг замирают как вкопанные, узрев картину в рамке окна.
– Какого… – начинает «Кей-эф-си».
– …хера? – досказывает его напарник, подгадав момент с такой комичной точностью, что Феррелл и Радд просто обосрались бы от зависти.
Я ловлю себя на том, что жду, чтобы посмотреть, как эти двое интерпретируют увиденное, так что решаю встрять.
– Лады, парни. Пушки на стол.
«Кей-эф-си» приходит в движение чуть быстрее, чем я ожидал, вильнув влево и бросившись в укрытие, в результате чего я попадаю ему в бедро, а не в ступню, и он грохается лицом о стол, оглушив себя. Его напарник оцепенел, не зная, что предпринять, и пока он сотрясается на месте, возможность упущена. Ссутулив массивные плечи, он начинает всхлипывать от омерзения к самому себе, достает свой пистолет и кротко кладет его на стол. Обшарив «Кей-эф-си», я нахожу единственный ствол и нож. Нож оставляю при себе в уповании, что в ближайшее время не буду проходить через металлодетекторы, стремительно превращаясь в ходячий арсенал. Ствол кладу на письменный стол.
Сграбастав «Кей-эф-си» за шиворот, я вздергиваю его на ноги и говорю, указывая на пулевое ранение:
– Лучше наложи жгут.
– Ты покойник, мужик, – цедит он, но только ради форсу. Лицо у него бледное, он на полпути к шоку, но координации ему еще хватает, чтобы вытащить свой ремень и затянуть рану.
Собрав всех у окна, я выдаю им речь.
– Позвольте мне резюмировать ситуацию. Вы, ребята, какие-то хулиганы. Наркота, деньги, чего бы там ни было, я о вас и слыхом не слыхал.
– В основном наркота, – сообщает «Кей-эф-си», малость одурманенный своим состоянием. – Живем с народа и говна.
– Отлично. Ладно. Мы все на одной странице. Итак, вот что случилось: меня втянули в гущу разборки. Веснушка должен был пристрелить пацана, а меня сделать «паровозником».
«Кей-эф-си» поднимает руку.
– Что значит «паровозник»?
Я не ожидал, что будут перебивать.
– Козел отпущения.
– Нет, – говорит «Кей-эф-си». – Не врубаюсь.
Может, этот тип косит под дурачка, разыгрывая надо мной мою же шутку?
– Ты что, глумишься?
«Кей-эф-си» уязвлен.
– Э, мужик. Ты меня подстрелил. У меня в башке малость мутится от боли и всякая такая тряхомундия.
Всякая такая тряхомундия? Этот парень мне нравится.
– Лады. Суть в том, что Ши и Веснушка хотят прикончить друг друга. Это достаточно ясно?
Все кивают. Даже Ши с Веснушкой.
– Так что в ваших рядах разброд, народ.
«Кей-эф-си» тянет руку. На такое у меня времени нет.
– Ссора, – втолковываю я ему. – Раскол в рядах. Лады?
«Кей-эф-си» опирается на свои окровавленные костяшки.
– Ага. Врубился. А ты не мог стрельнуть мне в руку? То есть моей карьере кранты?
– Сейчас я могу стрельнуть тебе и в руку. Заткнешься ты, к дьяволу, или нет?
«Кей-эф-си» соображает, что правильного ответа на этот вопрос нет, и потому мудро решает промолчать.
Я возвращаюсь к сути.
– Суть в том, что эта группа не работает как одна команда. Я не знаю, кто кому верен, но вам, парни, нужно побыть наедине, чтобы разобраться с этим. Ну, знаете, мозговой штурм, оптимизация бизнес-процессов или чего там еще. Меня это не касается, так что я удаляюсь.
Ши бьет мандраж. Наверное, гадает, не перекупил ли Веснушка этих ребят.
– Забери пушки, Макэвой. Тебе нужно защищаться.
– У меня масса стволов, – развожу я руками. – Эти два я оставлю там на столе. И вообще, не люблю излишков. Я убиваю только то, что могу съесть, вроде апачей.
Ши уже взмок.
– Ты не можешь меня тут бросить. Я не один из этих типов.
Пацан уже считай что труп и понимает это. Интересно, буду я чувствовать угрызения совести по его поводу? Возможно. Но если б ирландский католик принимал решения, исходя из принципа уклонения от чувства вины, то не вставал бы по утрам с постели и уж наверняка не баловался бы с собой в постели по утрам.
Я пячусь от этой группы, мысленно раздавая каждому шансы на выживание. Я бы поставил на Веснушку, но у него гандикап по причине спущенных штанов. «Кей-эф-си» ранен в ногу, зато рука у него уже на столе. Ши – покойник, если только не выпрыгнет из окна или не будет в ближайшие десять секунд похищен инопланетянами, а второй амбал до сих пор хнычет. Так что в общем и целом я бы держался Веснушки.
Я пячусь за дверь, продолжая целиться из обоих стволов.
– Никому не двигаться, пока я не войду в лифт, а после сами решайте.
Ситуация напряженная. Веснушка пытается подтянуть штаны, сгибая колено, а ладонь «Кей-эф-си» ползет к оружию. Я выстрелом проделываю дыру в столе, чтобы помешать ему сграбастать пистолет.
– Не-а-а-а, – выговариваю я, будто детсадовская воспитательница нетерпеливому карапузу. – Жди двери лифта.
Ши рыдает взахлеб, сжимая руку Веснушки, будто тот – его первая любовь. Мне жаль мальчишку, но у него физиономия измазана едой, и это идет ему в минус. Я вдруг осознаю, что больше осерчал на Ши из-за хумуса, чем из-за покушения на убийство.
Блям. Все шиворот-навыворот.
Но еда с открытым ртом – это не просто чавканье. Она возглашает: «Я спесив. Мне насрать. Мне на тебя настолько глубоко наплевать, что я даже не утруждаюсь закрыть пасть».
По моему мнению, если видишь индивида, едящего с открытым ртом, то этот индивид, вполне вероятно, как минимум психопат.
Надо бы провести более обширные исследования, прежде чем публиковаться.
Ткнув костяшками в кнопку лифта, я слышу, как запускается двигатель, и тросы скользят в шахте. Недалеко, прикидываю я. Наверное, этажом ниже.
– У вас есть выбор, – говорю я четверке. – Можете все просто разойтись.
Это лабуда, я знаю, но пытаюсь одурачить самого себя, что, дескать, не принял пассивного участия в убийстве как минимум половины из этих людей. Я дистанцируюсь от кровавой бани, которая вот-вот разыграется. Это как в игре «Семь шагов до Кевина Бэйкона»[32], только наизнанку, со смертоубийством и только одним шагом.
