с картошкой. Левое настолько заплыло, что в школе ему приходилось вставлять в тоненькое отверстие ушной раковины ампулку от ручки, чтобы лучше слышать. В то время ему завидовали многие школьники. Среди молодёжи это считалось показателем силы и символом «крутизны». Многие, никогда не занимавшиеся единоборствами профессионально, специально ломали себе уши, чтобы выглядеть угрожающе. А в борцовской среде, особенно среди «вольников», иметь ровные и целые уши было чуть ли не унижением. Сергею было тоже весело вначале, а потом, после повторных переломов, уже не до смеха. В университете некоторые из его подруг боялись спросить у него о проблеме, думая, что это какая-то болезнь или врождённый дефект. Но это не мешало Сергею быть любимчиком на всём потоке. Несмотря на то, что он был немного застенчив и молчалив, однокурсницы вешались на него и даже устраивали между собой разборки за право быть его девушкой. Он был высокий красивый статный, с идеальной осанкой, обаятельный умный парень, внушающий доверие.
Двигаясь синхронно и плавно, они перебегали от одного куста к другому, направляясь, как им казалось, к выходу, но, уткнувшись в очередное здание, поняли, что заблудились.
– Тима, кто это были?
– Лора, я в шоке. Не знаю, подожди, потом поговорим об этом. Давай думать, где выход.
– Тима, мы доигрались. Это всё наши шуточки. Приплыли. Это не кино.
– Лора, перестань. Подожди ты, не паникуй. Главное, оттуда мы уже отошли прилично. Теперь будем двигаться тихо и искать дорогу. Нас никто не видел, никто не знает, что мы здесь. Давай молча идти и прислушиваться к звукам по сторонам. Договорились?
– Да, Тима, я боюсь. Они убили её? Эту девушку?
– Это нас сейчас не волнует. Нам выбираться нужно. Держи себя в руках.
Передав Яну «распорядителю» подвала, Монгол и Урод поспешили к автомобилю, который нужно было убрать. Пообещав вернуться и захватить какой-нибудь сувенир из машины, они буквально выбежали, радуясь добыче, предчувствуя похвалу от Валерия Кирилловича и поощрение в качестве блока сигарет и бутылки Пшеничной.
– Тима! – взвизгнула Лора. Справа от них метрах в двадцати дважды моргнула световая сигнализация «Деу-Ланоса».
– Бежим, – крикнул Тима, чуть было не поперхнувшись слюной от неожиданности. Схватив Лору крепко за руку, он рванул с места в противоположном от машины направлении. Темноту вокруг них пронзили два луча света, разрезая ночь белыми потоками светодиодных фонарей. В эту минуту Тима ощущал себя мишенью и боялся услышать выстрел, но более того опасался, что Лора не выдержит темпа и споткнётся. Он не мог бежать изо всех сил, так как она не успевала за ним. Вдруг, как он и предполагал, Лора оступилась и рухнула на землю, плюхнувшись всем весом на живот, разодрав оба колена, ладони и стукнувшись подбородком. Зубы клацнули, слёзы брызнули из глаз, а всё тело пронзила резкая боль. От падения дыхание сбилось, и куда-то улетел маленький рюкзачок, который Лора почему-то держала в руках, а не на спине. Тима, пытаясь удержать Лору, тоже свалился, правда, на четвереньки. Он упустил её, но протащил сперва около метра по земле по инерции. Лучи света больше не рыскали по деревьям и кустам и погони слышно тоже не было.
– Лоло, как ты?
– Мне больно!
– Я понимаю, малыш, но надо бежать, нельзя останавливаться. Ноги целы?
– Я не знаю. Что происходит, кто эти люди, что им нужно?
У Лоры началась реальная истерика. Текли слюни, сопли, и остановиться она не могла. Тима поднял её на ноги, осмотрел разодранные колени, поцеловал в лоб и обнял обеими руками.
– Малыш, ты цела? Нужно бежать. Мы не знаем, кто эти люди и что они хотят. Мы не знаем, жива ли та женщина или девушка, мы не знаем, где выход и куда бежать, но мы знаем, что нужно спрятаться и сидеть тихо. У них фонари, возможно, оружие. Сколько их – мы тоже не знаем, но я уверен, что ничего хорошего нам не светит, если мы будем сидеть на месте и плакать. Бежим, любимая, давай руку.
Лора поцеловала Тиму и, прихрамывая, устремилась за ним.
– Твою ж мать, Урод! А это ещё кто? Да сколько же их? День открытых дверей устроили мне тут. Надо догонять. Там выхода нет, на заборе колючка. Иди им наперерез к главному выходу. Обойди их справа. А я слева пойду. Никуда не денутся, найдутся заблудшие души. Если будут орать, мочи. Там пацан и баба. Сначала его, потом её. Пошел!
– А машину?
– Какая машина? Пошел, я сказал, бегом, у нас неотложное задание.
Урод сплюнул через верхние гнилые передние зубы и скривил недовольную гримасу. Затем поднял с земли палку и похромал в сторону выхода.
Спасаясь бегством от каких-то сумасшедших, Тима и Лора ещё несколько раз падали, но мужественно, смиряясь с болью, продолжали путь к спасению. Наконец, впереди показалось что-то серое. Это был высокий бетонный забор больницы, а вот ворот или калитки не было.
«Блин, не туда вышли, ну ничего, если идти вдоль забора, то рано или поздно он выведет нас к выходу. А там ворота настежь и всё, мы в безопасности».
– Тима, где моя сумка?
– Рюкзак? Ты же была с рюкзаком.
– Да, точно, рюкзак.
Лора вновь заревела:
– Я больше не могу бежать.
Она села на землю, подогнула колени и уткнулась в них лицом. Тима обнял её со стороны спины и стал целовать в затылок, шепча при этом, как он сильно любит её и что всё будет хорошо.
– Мы сейчас не будем бежать. Теперь нам снова нужно затаиться и идти вдоль забора вправо. Или влево. Но в любом случае мы найдём выход и выберемся. Давай, малыш, здесь нельзя оставаться, нужно двигаться по посадке. Рюкзак мы твой потом найдём. Когда вернёмся сюда с полицией.
– Ну там же мой паспорт!
– Что? В смысле, паспорт?
– Я же прописку сегодня днём меняла, забыл? И не выложила.
– Это всё мелочи, малыш, главное выбраться отсюда. Телефон с тобой?
– Да.
– Отлично. Да, и хорошо, что я взял баллончик. А ты взяла?
– Ну да, только он там же, где и паспорт.
Идти через лес, не издавая шума, было невозможно. Поэтому Урод, затаившись за густыми и высокими кустами спиреи как за стеной, чётко слышал приближение жертв и готовился к броску как кобра. В молодости он совершил много нападений на людей с целью ограбления. Ожидание в засаде было для него привычным делом. Он с подельниками часто нападал
