— Привет! — сказала она и грациозно опустилась на стул. — Надо же! Леонид Петровский собственной персоной! Живая легенда!
— Ну что вы, — скромно ответил я. — Давно уже в отставке.
— Да брось! А роман с актрисой?
Она назвала имя той брюнетки, чьи фото в обнаженном виде появились в Интернете. Кстати, замечательная подборка! И хотя я сделал снимки из благих намерений, дабы отучить Сгорбыша от пьянства, мне тут же приписали очередное злодейство. Видимо, брюнетка публично сокрушалась о том, что не удалось продолжить знакомство со мной. Репутацию мерзавца и пожирателя сердец мне создали сами женщины. Я нем как рыба и никогда не хвастаюсь своими подвигами. Они сами себя накручивают, разжигая любопытство масс. Придумывают ложные беременности и предпринимают фальшивые попытки покончить с собой. А потом распаляются еще больше. Вот и Лена смотрит на меня с жадностью, словно не верит своим глазам.
Я держал паузу, давая себя как следует рассмотреть, и, в свою очередь, беззастенчиво разглядывал ее. Вблизи она оказалась не так хороша: лицо плоское, глаза, как у кореянки, миндалевидные и косо посаженные, скулы широкие. Зато фигурка точеная. Запястья ее рук на удивление тонкие, пальчики длинные, ногти острые. Лак на ногтях алого цвета. Я готов поспорить, что белье на ней тоже алое: крохотные стринги и бюстгальтер на косточках. Маленькая грудь, плечи узкие, по-детски не развитые. Пауза затягивалась.
— Что будем пить? — спросил я и потянулся к карте вин.
— На твой вкус. Я знаю, что он безупречен.
Безупречный вкус был у моей мамы, но, видимо, они думают, что это передается по наследству.
— А что будем есть? — поинтересовался я, выбрав вино. Все ж таки я кое-чему научился у своих родителей.
— Я на диете.
— Значит, будешь только пить.
— И салатик.
— И салатик. Будьте любезны, два салатика от шеф-повара и бутылочку вина, вот здесь у вас очень красиво написано. — Я указал в меню. — И хорошо прожаренный бифштекс с картофелем фри.
— Ты не любишь экзотику? — спросила она, когда официант ушел.
— Я экзотику обожаю, — сказал я с намеком на ее косо посаженные глаза. — Но временно решил от нее отдохнуть.
— Отдыхать надо на море, — намекнула Лена.
— Не сезон, — отговорился я.
— Как это не сезон? Лето!
Для нее было лето, а в моей душе шуршала опавшая листва. Нужен пожар, чтобы спалить ее дотла и освободить место для зеленых побегов. В ее миндалевидных глазах я не нашел ни единой искорки и почувствовал холодок, словно дворник взмахнул метлой, и сухие листья поднялись в воздух.
— Как здоровье мамы? — спросила она, взяв тон светской беседы.
— Спасибо, хорошо.
Я сказал длинную фразу по-французски, она сделала вид, что поняла. Потом замялась:
— Мы мало знакомы…
— С мамой?
— О! Она — мой идеал! Каждый раз рассматриваю ее наряды, пытаясь запомнить детали!
Если это и лесть, то недалекая от истины.
— Мечтаю о более близком знакомстве, — намекнула она, видимо ожидая приглашения погостить в нашей вилле на Лазурном Берегу, но я сделал вид, что намека не понял. Она тут же упомянула о светских раутах, где видела мою мать, давая понять, что вращается в высшем обществе. И вновь последовали комплименты моей знаменитой семье.
— Должно быть, хорошо иметь таких родителей? — такой фразой закончила Лена хвалебную речь.
— Я их не выбирал. А где твои родители? Кто они?
— О! Мои родители…
Я сразу понял, что она врет, но из вежливости слушал. Она якобы была коренной москвичкой благородных кровей, обеспеченная всем, чем только возможно. Папа — академик, мама — доктор каких-то там наук, предки — столбовые дворяне. Я слушал, косясь на ее широкие скулы, и невольно улыбался. Если в ее жилах и текла благородная кровь, то скорее желтого, а не голубого цвета. Я все раздумывал, как бы вклиниться в разговор с наводящим вопросом? Меня не интересовала ее родословная, а интересовал ее покойный муж.
— Почему же ты вышла замуж за человека старше тебя в три раза, если у тебя был такой огромный выбор?
Она растерялась. Я как-то не вовремя ее перебил.
— Ну, так получилось.
Она начала жеманничать, кокетничать и сразу утратила весь свой внешний лоск. Превратилась в то, чем и была на самом деле, — в дешевку. Хотя она дорого себя продала. Покойный Сидор Михайлович занимал видную должность.
— Но теперь ты свободна и богата, — намекнул я.
— О! — только и смогла сказать Лена. — Все так думают! А на самом деле…
— А на самом деле?..
Она захлебнулась возмущением:
— Он оказался скупердяем! Жадиной! — сказала Лена совсем по-детски и надула губки. — Я была за ним замужем меньше года, и… И ничего не успела! Мне не досталось ничего! Так, мелочовка!
— Мелочовка?
— Серьги, кольца, броши.
— Но с бриллиантами?
— Да так. Ничего стоящего.
— А машина?
— Что машина? Железка! Жить-то на что? И где?
— Не может быть? — Я понял, что наступил на больную мозоль и крепко на ней обосновался. Обеими своими ногами. Она оказалась хорошенькой, но глупой. Сразу же призналась, что ей не на что жить и негде. Мужчины не выносят, когда во время первого свидания их начинают грузить, чтобы надеть хомут на породистого скакуна — надо знать подходы. Лена же все никак не могла остановиться:
— Оказалось, загородный дом Сидор переписал на бывшую жену! Квартира, в которой мы жили, ему тоже не принадлежит! Он оформил дарственную на сына! Если бы я это знала…
— А деньги?
— О! — только и сказала Лена. — Я знаю, что есть какие-то деньги. Ведь он брал взятки.
Она осеклась.
— А кто их не берет? — утешил ее я. — Если борьба с коррупцией приобрела такие масштабы, насчет размера взяток можно делать самые смелые предположения.
— Но на его банковском счету почти ничего нет! Куда он дел бабки?
— Перевел на счет сына? — предположил я.
— Но разве его законная вдова, то есть я, ни на что не имеет право?
— Безусловно, имеет.
— Взять хотя бы этот злосчастный дом на Рублевке. Где все и случилось.
Вот оно! Должно быть, она говорит о том доме, где нашли труп ее мужа! Лео, бери след!
— Я читал об этом в газетах, — небрежно сказал я.
— О! — всплеснула руками Лена. — Какую свинью мне подложили! Ты подумай! Он посмел умереть накануне своего юбилея! Когда ужин в ресторане был оплачен, а список приглашенных составлен! Я понесла огромные убытки! Ко всему прочему, меня опозорили!
— Да, я помню: его нашли голым в бассейне у любовницы. Но разве это позор? Достойная смерть накануне семидесятилетнего юбилея.
— Ты еще можешь шутить!
— Посмотри на это с юмором.
— Знаешь, мне не до шуток! — зло сказала Лена. — Представляешь картину? Я лежу в постели в питательной маске, чтобы назавтра быть ослепительной, отдыхаю, и вдруг звонок! Гляжу на часы — за полночь! А мужа нет! Ведь он сказал: деловая встреча! Теперь я понимаю, что это были за встречи! Дважды в неделю! Как же! Деловые! Он ездил к моей же подруге!
Об этом я был прекрасно осведомлен. Я сам видел машину Сидора Михайловича, въезжающую в ворота особняка, принадлежащего холеной блондинке.
— Но разве ты не догадывалась, что они любовники? Когда подруга знакомила тебя с состоятельным ухажером?
Она даже не заметила, что я проговорился: об этом не упоминалось в газетах. Но Лена была так возмущена коварством самых близких ей людей, что продолжала жаловаться:
— Он предпочел меня ей, когда сделал предложение. Остальное — ее проблемы. Но где, спрашивается, справедливость? Она была всего лишь любовницей, в то время как я стала законной женой! Уметь надо! Но оказалось, что она-то и не прогадала! В отличие от меня! На нее он оформил дом на Рублевке, машину, банковский счет. А что досталось мне? Какие-то цацки? Но я отомщена: они оба плохо кончили. Ха-ха! Подумать только! Любовница заколола его шампуром и скинула в бассейн!
Я напряг память и воображение. Бассейн помню, сервировочный столик, шезлонги, бокал с остатками коктейля… Мангала не помню. Должно быть, с шашлыком они покончили гораздо раньше, чем приехал я. Блондинка была так голодна, что нанизала на шампур Сидора Михайловича, намереваясь изжарить и его. Но помешал незваный гость, и она решила сохранить убоину в бассейне с холодной водой. Ну и стерва! Я сразу понял, что она — стерва! Как она поступила с шаржем!
— Ее задержали по обвинению в убийстве? — предположил я.
— Ага! Сейчас! Хотя улик было предостаточно! Они нашли шампур в клумбе! Она воткнула орудие убийство, ха-ха! В розовый куст!
Как это по-женски! Розовые кусты я помнил прекрасно: на участке они росли в изобилии. Сейчас они цвели, значит, вполне созрели для того, чтобы прятать в них орудие убийства. Интересно, хорошо они там пошарили? Менты? Нет ли там еще чего-нибудь? Пистолета, парочки гранат?
