– Обязательно выясним, – согласился Эрик.
– Первая подозреваемая у нас уже есть. Это секретарша. Она была дома одна, и подтвердить этого никто не может.
– Вообще-то она странная девица, – почесал в затылке Голубев. – То вела себя довольно нагло, то краснела и бледнела. И эта история с папкой мне не нравится. Кстати, я думаю, что она бывала на даче. Но почему-то не хочет об этом говорить.
– Узнаем, – кивнул сыщик. – Сейчас нам важно уяснить мотивы убийства.
– А чего их уяснять? Пропала папка с важными документами. У Храмова ее не нашли. В офисе тоже. Значит, ее умыкнул кто-то из нашего списка. Вопрос – кто?
– Завезите меня в контору, – заволновался Голубев, обнаружив, что сыщик направился в центр. – Мне должны скинуть информацию о завещании Храмова.
– Я помню, – кивнул Эрик.
Минут через десять следователь покинул машину и скрылся в дверях родного отдела полиции. Эрик развернул авто и не торопясь поехал вперед.
– А теперь куда? – полюбопытствовала Мариша.
– Прокатимся до Смыслова.
– Ты думаешь, он дома?
– Я ничего не думаю. Просто хочу прокатиться.
Теперь они направлялись в другую сторону от центра. Горели фонари, и улочки выглядели загадочными и симпатичными. Немногочисленные прохожие спешили кто куда. Пошел снег, и на дороге стала образовываться снежная каша. Эрик сбавил скорость. Город закончился, потянулись поля, но буквально через километр перед ними вырос довольно большой поселок. «Таунхаус по цене квартиры», – гласил плакат на подъезде к поселку, и Мариша невольно засмотрелась на кирпичные домики. Она принялась крутить головой по сторонам, пытаясь разглядеть все дома сразу, но тут Эрик остановился и заглушил мотор.
– Кажется, здесь.
– Что именно?
– Смыслов живет в этом поселке.
– Мы к нему пойдем?
Эрик помотал головой и завел машину.
– Мы едем обратно.
Он покатил в сторону города, а Мариша недоуменно поглядывала на сыщика. Когда молчание затянулось, она спросила:
– Может, ты объяснишь, зачем мы туда ездили?
– Пораскинь мозгами, – усмехнулся Эрик. – Ты же считаешь себя гениальным сыщиком.
– Понятия не имею, – проворчала она.
– А ты подумай!
– Не знаю! Я не экстрасенс, чтобы читать твои мысли.
– А их и не нужно читать. Сама подумай.
– Представления не имею.
– Слушай, а может, тебе и в самом деле заняться политикой? – поинтересовался сыщик. – Там мозги совсем не нужны. Самое главное – это амбиции и напор.
Мариша надулась. Иногда Эрик бесил ее. Умничать каждый умеет, а вот объяснить, что к чему…
– Ну что, ничего не надумала? – послышался его насмешливый голос.
– Прости, но я не такая гениальная, как ты.
– Тогда давай рассуждать. Мы поговорили с двумя подозреваемыми. С Еленой и Смысловым. Так?
– Ну, так.
– Помнишь, где была Елена с шести до половины восьмого?
– Дома.
– Именно. Но подтвердить этого никто не может. Теперь перейдем к Смыслову. Как он провел позавчерашний вечер?
– Если мне не изменяет память, Смыслов отпросился пораньше и поехал домой. Лег спать, потому что у него болела голова.
Эрик кивнул.
– Теперь перейдем к Храмову. Он уехал из кафе в шесть вечера, а в половине седьмого должен был приехать на дачу. Если, конечно, никуда не заезжал по дороге. Мы знаем, что в семь он отправил письмо Виталию, а не позднее восьми часов его убили. Что там Смыслов говорил по поводу вечера? По-моему, он куда-то ходил.
– Да, к соседу на день рождения.
– А во сколько?
– Не помню, мне кажется, он не уточнял. А что?
– Допустим, Смыслов приехал в поселок, постучал в дверь, и Храмов ему открыл. Затем он убил своего шефа и отправился домой. Последний раз Храмова видели живым в шесть. Если Смыслов убил его в половине седьмого, то у себя дома он должен был быть не раньше половины восьмого.
– Почему?
– Полчаса ехать до центра и еще столько же до поселка, где проживает Виталий.
– Да, а как же письмо, которое Храмов послал Виталию?
– Я пока не беру его в расчет, а просто рассуждаю. При самом удачном раскладе Виталий должен был вернуться домой не раньше половины восьмого. А если он приехал к шефу после семи, когда тот уже отослал письмо, то домой бы он вернулся и вовсе только в начале девятого.
– Если бы Храмов подозревал Смыслова, он бы не стал посылать ему письмо, – с сомнением произнесла Мариша.
– Возможно, – кивнул Эрик. – В общем, мы должны узнать, в какое время Смыслов отправился к соседу.
– А зачем Смыслову это было нужно? Похоже, что он больше теряет, чем приобретает. Главой компании его все равно не назначат. Да и работу он, скорее всего, потеряет. Антон Храмов, судя по тому, что я о нем слышала, вряд ли будет заниматься магазинами. Продаст все да пропьет!
– Может быть. Кстати, у меня есть горячее желание познакомиться с этим молодым человеком.
– Поедем прямо сейчас?
– Нет, завтра. С алкоголиками лучше разговаривать поутру. Пока они не успели залить глаза. И вообще я хочу на сегодня закончить. Бабуля просила приехать пораньше.
В доме сыщика все блестело чистотой. Очевидно, Ника не вняла голосу разума, то бишь голосу внука, и навела в доме идеальный порядок. Эрик долго оглядывался по сторонам, будто желая убедиться, туда ли он попал. С кухни вкусно пахло запеченным мясом и пирогами.
– И когда только успела! – непроизвольно воскликнула Мариша, заметив целую гору выпечки.
– А что я такого сделала-то? – удивилась бабуля.
– Как же… – всплеснула она руками. – Чистота, красота, вкуснота.
– Подумаешь, нашла о чем говорить, – хохотнула Ника.
– А разве не так?
– Для бабули это не подвиг, – ответил Эрик, беря пирожок. – Она пироги горами печет. А тут всего одно блюдо.
– Не одно, – оскорбилась Ника, – два. Второе в духовке. Правда, было еще и третье, но я отнесла его Настеньке. Должен же и ее супруг порадоваться жизни.
Эрик открыл холодильник.
– Послушай, а зачем нам так много еды? – заволновался он.
– Как зачем? – изумилась Ника. – А вечеринка?
– Какая вечеринка?!
– Вот те раз! А в честь приезда бабушки!
– По-моему, твое появление мы праздновали вчера, – произнес он, беря еще один пирожок.
– Вот это внук называется! – надулась бабуля. – Я тружусь в поте лица, создаю ему уют, обеспечиваю комфорт, а ему жаль продуктов, чтобы порадовать бабушку.
– Бабуля, не переворачивай все с ног на голову, – устало ответил сыщик. – Мне не жаль продуктов.
– Значит, ты не хочешь, чтобы я хорошо провела время?
– Почему же? Проводи, пожалуйста.
– Так ведь ты мне не даешь! Упрекаешь буквально за все. И я чувствую, недалек тот день, когда ты меня и куском хлеба попрекнешь!
– Да устраивай ты свою вечеринку! – рассердился сыщик. – Просто я не вижу в ней смысла.
– А тебе и не обязательно его видеть. Самое главное, что я вижу, – отрезала Ника. – Значит, так. Придут Настенька с мужем и Алеша.
– Какой Алеша? – подозрительно спросил сыщик.
– Как какой? Голубев, конечно.
– А ему что здесь делать?
– Он мой друг.
– Давно ли ты записала его в друзья?
– Со вчерашнего дня. И вообще, что за допрос с пристрастием? Или я уже не могу выбирать себе друзей?
– Первый раз слышу, что Голубев может стать кому-то другом, – фыркнул Эрик.
– Ты просто не веришь в людей, – парировала Ника. – А я всегда могу найти в человеке что-то хорошее.
– И что же ты нашла в Голубеве?
– Он внимательный, добрый, чуткий…
– Можешь дальше не перечислять. О Голубеве это можно сказать лишь в одном контексте – как только появляется возможность пожрать бесплатно, он становится и чутким, и отзывчивым, и заботливым, а самое главное, очень прожорливым.
– Никогда не замечала за тобой скупости. Или тебе жалко куска хлеба для бедного мальчика?
– Мальчика! – снова фыркнул он. – Он такой же мальчик, как и я. Ему почти сорок лет.
– Для меня ты тоже мальчик, – отрезала Ника. – Маленький, капризный, самодовольный ребенок. И не спорь! – прикрикнула она, заметив, что Эрик открывает рот. – Слушай старших.
Голубев подъехал примерно через час, когда вся компания уже была в сборе. Стол просто ломился от разных блюд, и Мариша только удивлялась: когда Ника все успела?
– Такое даже мне не под силу! – заявила Настя, сумев попробовать лишь половину блюд. – А ведь я очень люблю готовить.
– И пироги такие, как у Ники, у тебя не получаются, – тут же наябедничал Антон.
– Бедный мальчик! – всплеснула руками бабуля. – Я обязательно научу Настеньку печь пироги. Нельзя допустить, чтобы ребенок ходил голодным!
Настя хмыкнула. Во-первых, назвать Антона ребенком было довольно сложно. А во-вторых, у бедняги от «плохого» питания уже полез живот. Еще немного, и брюки перестанут застегиваться.
Голубев беспокойно поглядывал на Эрика с другого конца стола. Но сыщик молчал и невозмутимо поглощал пищу. Следователь успокоился и даже сумел расслабиться. Правда, перед этим он принял на грудь немалую дозу коньяка, но это было уже неважно. Коньяк сделал свое дело. Так что следователь чувствовал себя прекрасно.
