Официантка с сомнением посмотрела на дверь, ведущую в подсобное помещение.
– Как бы хозяин ругаться не стал.
– А он имеет что-то против полиции? – удивился сыщик.
– Нет, но если появятся клиенты…
– Вот когда появятся, тогда и будем думать. Как вас зовут?
– Варвара.
– Варечка, – ласково начал Эрик, а у Мариши заныло сердце. С ней он никогда не разговаривал таким тоном.
Очевидно, на девицу его тон тоже подействовал благосклонно, потому что она заулыбалась и как-то обмякла. Желая закрепить эффект, Эрик улыбнулся ей в ответ. Варя сжала руки и впилась в сыщика восхищенными глазами.
«Какие же мы, бабы, дуры! – вздохнула про себя Мариша. – Стоит нам улыбнуться, и мы готовы отдаться, не сходя с места».
– Варечка, расскажите все, что помните о позавчерашнем вечере.
– А что случилось? – глупо улыбаясь, спросила она. – Юрий Семенович чем-то недоволен?
– К сожалению, Юрий Семенович к вам больше не придет.
– Говорите, что случилось, – произнесла она и сразу перестала улыбаться. – Он на что-то обиделся?
– Боюсь, все гораздо серьезнее, чем простая обида, – покачал головой Эрик. – Его убили.
– Убили! – глаза девушки расширились. Она закрыла рот рукой и судорожно вдохнула. – Вы шутите?
– Такими вещами не шутят.
– А когда его… убили?
– Позавчера вечером. Видимо, вскоре после того, как он уехал из ресторана. Поэтому нам очень важно, чтобы вы вспомнили как можно больше.
Девушка медленно кивнула и еще раз оглядела сыщика, будто увидела его в первый раз.
– А вы ведь не из полиции, – сказала она.
– Как вы это определили? – хмыкнул сыщик.
– Так видно, – развела она руками. – Полицейские сюда не ходят. Во всяком случае, такие, – и она кивнула на Голубева.
Тот опешил и аж побелел от злости.
– Давайте не будем отвлекаться, – попросил ее Эрик.
Голубев наклонился к Марише и зашептал:
– Я так и знал, что не нужно сюда идти.
– Почему? – полюбопытствовала она.
– Видала, как она заговорила? «Такие, как он». А какой я?
– Не знаю, спроси у нее.
– Я сейчас спрошу! Вот задержу на двое суток до выяснения личности, тогда посмотрим, как она запоет!
Между тем Варвара собралась с мыслями и начала рассказ:
– Юрий Семенович позвонил часа в четыре и заказал столик. Он всегда так делал, когда собирался прийти поужинать.
– У вас по вечерам много народа? – уточнил сыщик.
– Не всегда. Но Юрий Семенович любил, чтобы все было сделано заранее.
– Позавчера он заказал столик на двоих?
– Да. А в половине шестого прибыл вместе с мужчиной средних лет. Он вообще очень пунктуальный. По нему часы можно сверять.
– Долго они у вас пробыли?
– С полчаса примерно. Затем они распрощались, второй мужчина остался, а Юрий Семенович уехал.
– Вы не знаете, о чем они говорили?
– Нет, как только я подходила к их столику, они заговаривали о погоде.
– Ничего необычного не заметили?
– Как сказать… – девушка сделала паузу. – Мне показалось, Юрий Семенович был чем-то расстроен. Я бы даже сказала, находился немного не в себе…
– Вот как? Вы уверены?
– Мне так показалось. Он был в затемненных очках и говорил устало, словно жизнь хорошо стукнула его по голове.
– А при чем здесь очки? – нахмурился Эрик.
– Несколько лет назад, когда у Юрия Семеновича умерла жена, он тоже пришел в очках, – принялась объяснять Варвара. – Сначала я удивилась, а потом, когда он снял очки, заметила, что глаза у него красные. Видно, что он плакал. А показаться с такими глазами на публике мужчинам обычно стыдно. Хотя что здесь стыдного? Не понимаю, – и она пожала плечами.
– И вы подумали…
– И я, естественно, подумала, что у него опять что-то случилось. Я же говорю, голос был какой-то потерянный, а сам он сутулился и вообще казался больным. Уткнулся в меню, на меня вообще не смотрел, хотя мы общались вполне по-дружески. В общем, был сам на себя не похож. Обычно Юрий Семенович улыбнется, скажет комплимент, и настроение у меня сразу поднимается.
– А позавчера, значит, было не так?
– Совсем не так. Вошел, кивнул, словно мы и незнакомы вовсе, и уткнулся в папку. А когда я подошла, сделал заказ и махнул рукой, словно желая, чтобы я побыстрее ушла.
– А Кочетков сказал нам, что ничего особенного в поведении Храмова не заметил, – произнес Голубев.
– Это как раз и неудивительно, – ответил сыщик. – Кочетков общался с ним крайне редко. Поэтому не знал, какое поведение для него естественно, а какое нет.
– Да, наверное.
– Было еще кое-что, из чего я сделала вывод, что у Юрия Семеновича не все в порядке, – продолжила Варвара. – Он много ел. Обычно он заказывал что-то легкое. А тут попросил мясо, коньяк. Правда, выпил немного. В общем, я и подумала, что у него не все в порядке. После смерти жены он тоже много ел и много пил. Я слышала, что на некоторых людей нападает жор, когда они волнуются, – блеснула познаниями Варвара.
Эрик рассеянно кивнул. Он был явно обеспокоен. Мариша тоже заволновалась. Что случилось в промежуток времени между четырьмя часами, когда Храмов ушел из конторы, и пятью вечера?
– А в тот момент, когда Юрий Семенович вам звонил и делал заказ, он не показался расстроенным?
– Нет, голос был самый обычный.
– А второй мужчина? Он долго сидел?
– Долго. После ухода Юрия Семеновича какое-то время он был один, а потом к нему подошла женщина. Я так поняла, его хорошая знакомая. Они расцеловались, он покрутил ее вокруг себя, в общем, было видно, что встречей мужчина очень доволен. Он заказал еще коньяку, рыбу, овощи и сладкое. А около одиннадцати попросил меня вызвать такси.
– Все? – уточнил Эрик.
– Все, – кивнула она. – Я могу идти?
– Идите, – сказал он. – А если что-то вспомните, позвоните, пожалуйста.
Сыщик протянул девушке визитку, и она кокетливо улыбнулась.
– Звонить, если только что-то вспомню?
– А у вас могут быть другие мотивы?
– Найдутся.
– Можете позвонить, только сначала хорошо подумайте, нужно ли вам это, – Эрик обнажил зубы и стал похож на хищника.
Варвара перестала улыбаться и молча удалилась.
– И что девушки в тебе находят? – поинтересовался Голубев. – Никаких знаков внимания ты им не оказываешь, комплименты не говоришь, а они все равно от тебя млеют. А я и улыбаюсь, и флюиды распускаю, а толку ноль.
– Это потому, что ты жениться хочешь, – пояснил Эрик. – А значит, уже почти в руках. А на меня еще нужно поохотиться, завоевать. Вот у девушек интерес и появляется. Будь недоступнее.
– Можно подумать, на меня девицы гроздьями вешаются! – надулся тот. – Да на меня и не смотрит никто! Как я вообще могу показать, что недоступен для них? Я даже не могу вспомнить, когда последний раз приглашал девушку на свидание.
– В маразм впадаешь? – хихикнул Эрик. – Память подводит? Не печалься, сейчас есть хорошие лекарства. Выпьешь пару таблеток и будешь как новенький.
На улице начало темнеть. В ноябре всегда так. Не успеет день начаться, как тут же и заканчивается. Оттого Марише казалось, что дни летят один за другим. Она приготовилась ехать домой, однако у Эрика было другое мнение на сей счет.
– Прокатимся еще в одно место, – сказал он, выезжая на дорогу.
– Куда? – полюбопытствовал Голубев.
– Увидите.
– Мне еще на работу заскочить надо.
– Заскочишь. У тебя вся ночь впереди.
– Вообще-то я собирался… – начал Голубев и замолчал, потому что Мариша ткнула его в бок.
– Куда ты собирался?
– Так… – он тоскливо посмотрел в окно.
Автомобиль явно выезжал из города.
«Интересно, куда мы едем?» – подумала Мариша.
Между тем стало совсем темно. Фонари не горели, дорога освещалась только светом фар. Они проехали километров десять, когда Мариша наконец-то сообразила, куда лежит их путь. Они ехали в поселок, где находилась дача Храмова.
Автомобиль доехал до поселка и остановился. Вокруг стояла тишина. Собаки не лаяли, машины не ездили, в общем, сплошное спокойствие и умиротворение.
– Что мы здесь будем делать? – поинтересовался Голубев.
– Ничего, – ответил сыщик. – Мы уже уезжаем.
Он развернулся и порулил обратно в город.
– Странный какой-то, – прошептал Марише следователь. – Может, он уже не такой гениальный, как раньше? Я слышал, что со временем мозги усыхают. Только у всех этот процесс происходит в разном возрасте.
– Я хотел посмотреть, сколько времени нужно, чтобы добраться от ресторана до дачи, – громко сказал Эрик, и Голубев вздрогнул.
Он воровато посмотрел на сыщика, словно желая понять, слышал ли тот его последние слова.
– Ну, и как? – поинтересовалась Мариша.
– Двадцать минут. Это значит, что в половине седьмого Храмов был уже на даче.
– И что нам это дает?
– Пока не знаю. Я собираю факты.
– Значит, мы должны выяснить алиби всех подозреваемых на этот период времени, – задумчиво протянула Мариша.
