"Джон Микел, 1950 - 1984" было написано под последним портретом.
- А что с ним? - прошептал Митч.
- Пожалуй, самый трагический случай. У него было не все в порядке со здоровьем, сказывалось постоянное напряжение. Он много пил и уже перешел на наркотики. Жена ушла от него, был безобразный развод. Фирма в шоке. После десяти лет работы он начал бояться, что не станет компаньоном, выпивки участились. Мы потратили целое состояние на лечение и психиатров, но ничто не помогло. Он впал в депрессию, начал думать о самоубийстве. Написал на семи страницах прощальное письмо и сунул дуло в рот.
- Это ужасно.
- Еще бы.
- Где его нашли?
Эйвери откашлялся, повел глазами по залу.
- В твоем кабинете.
- Что?!
- Да, но потом все было вычищено.
- Ты смеешься!
- Я говорю серьезно. Уже прошли годы, и кабинетом твоим пользовались неоднократно. Все нормально. Митч потерял дар речи.
- Ты ведь не суеверен? - спросил Эйвери с неприятной ухмылкой.
- Конечно, нет.
- Может, мне стоило сказать тебе об этом раньше, но мы как-то не заговаривали на эту тему.
- Я могу поменять кабинет?
- Безусловно. Провались на экзамене, и мы переведем тебя к младшему персоналу в подвал.
- Если я провалюсь, то только благодаря вам.
- Согласен, но ты же не провалишься, так?
- Если его сдавали до меня, то и я сдам.
С пяти до семи утра в доме Бендини было тихо и пустынно. Натан Лок прибыл около шести, но сразу же прошел в свой кабинет и закрыл дверь. В семь начали приходить сотрудники, стали слышны голоса. К половине восьмого почти все были на местах, за исключением нескольких секретарш, а в восемь кабинеты и залы были полны, кругом стоял привычный хаос. Сосредоточиться становилось все труднее, отрывали от работы постоянно, телефоны звонили непрерывно. В девять все юристы, младший персонал, клерки и секретарши сидели за своими столами, или, по крайней мере, считались приступившими к работе.
На утро следующего после печальной церемонии дня Митч зашел в зал библиотеки на первом этаже в поисках какого-то учебника, и вновь его внимание привлекли пять портретов. Стоя перед ними, он вспоминал краткие некрологи, услышанные от Эйвери. За пятнадцать лет пять погибших юристов. Эта фирма опасное место для работы. В блокноте он записал их имена и даты смерти. Была половина шестого утра.
В коридоре послышалось какое-то движение, Митч резко повернулся. В темноте стоял мистер Черные Глаза и смотрел на него.
- Что вы тут делаете? - требовательно спросил он. Митч развернулся и заставил себя улыбнуться.
- Доброе утро. Получается так, что я здесь готовлюсь к экзамену.
Лок перевел взгляд на портреты, затем - опять на Митча.
- Понятно. А что вы нашли интересного в них?
- Обыкновенное любопытство. Я вижу, в фирме случались и трагедии.
- Все они уже мертвы. А трагедия произойдет, когда вы не сдадите экзамен.
- Я рассчитываю сдать его.
- А я слышал об обратном. Ваша подготовка беспокоит компаньонов.
- А подписанные счета, которые я в избытке приношу фирме, компаньонов не беспокоят?
- Не стоит острить. Вам говорили, что экзамен для вас важнее всего остального. Работник, не имеющий лицензии адвоката, фирме не нужен.
У Митча на языке вертелось несколько достойных ответов, но он оставил их при себе. Лок отступил и растворился в темноте. Придя к себе в кабинет, Митч спрятал листок с именами и датами в ящик и раскрыл учебник по конституционному праву.
10
В субботу после экзамена Митч не поехал в фирму, а, выйдя из дома, принялся копаться в клумбах с цветами и ждать. После окончательного обустройства в дом не стыдно было приглашать гостей, а первыми, конечно, станут родители жены. Всю неделю Эбби занималась чисткой и наведением блеска, теперь наступало ее время. Она обещала, что родители приедут ненадолго, максимум на несколько часов. Он обещал быть предельно вежливым.
Митч вымыл и отдраил оба новеньких автомобиля, и они выглядели как в демонстрационном зале. Газон был вычищен соседским мальчишкой. Мистер Райс целый месяц удобрял его, и теперь трава "начала набирать рост", как он выразился.
Они приехали в полдень, и Митч неохотно отошел от клумб. Улыбнувшись, он приветствовал их и, извинившись, отправился переодеться. Было видно, что чувствуют они себя неловко, как ему и хотелось. Пока Эбби показывала им обстановку и каждый сантиметр обоев, Митч все стоял под душем. На Сазерлендов самое большое впечатление произвели мелочи. Мелочи всегда производят впечатление. Ее родители рассуждали в основном о том, что было в их доме такого, чего нет у других. Отец - президент небольшого окружного банка, который уже лет десять балансировал на грани краха. Мать была "слишком порядочной" для того, чтобы работать, и всю свою сознательную жизнь провела в поисках какой-нибудь значимой социальной деятельности, для которой в их городке и места не было. Она проследила свою родословную, выведя ее из королевского дома какой-то европейской страны, что, безусловно, производило неотразимое впечатление на шахтеров из Дэйнсборо, штат Кентукки. С таким количеством голубой крови в венах судьба предназначила ей пить горячий чай, играть в бридж, болтать о мужниных деньгах, порицать менее удачливых и не покладая сил работать в клубе садоводов. Ее супруг был обыкновенной марионеткой, вскакивающей, как только она начинала рявкать на него; он жил в постоянном страхе вызвать в ней гнев. С рождения дочери они неумолимо вбивали ей в голову, что главное в жизни - быть лучше всех, добиваться больше всех, а самое главное - выйти замуж удачнее всех. Дочь взбунтовалась и вышла за бедного парня, у которого вся семья состояла из полусумасшедшей матери и брата-преступника.
- Неплохое у вас тут местечко, Митч, - произнес мистер Сазерленд, пытаясь сломать лед молчания.
Они сидели за столом и передавали друг другу блюда.
- Спасибо.
Больше ничего, только "спасибо". Он не отрывал головы от тарелки. Его улыбки они за обедом не увидят.
Чем меньше он будет говорить, тем более неловко они будут себя чувствовать. А он хотел, чтобы они ощутили себя не в своей тарелке, ощутили свою вину, свои ошибки. Он хотел, чтобы они истекали потом и кровью. Это же они сами решили бойкотировать свадьбу. Камень брошен ими, а не им.
- Здесь так уютно, - произнесла мать, обращаясь неизвестно к кому.
- Спасибо.
- Мы так гордимся всем этим, мама, - пришла на помощь матери Эбби.
У них тут же завязался разговор о внутреннем убранстве дома. Мужчины ели в молчании, а женщины рассуждали о том, во что декоратор превратил эту комнату, во что - другую. Иногда Эбби от отчаяния была готова заполнять паузы любой пришедшей в голову чушью. Митчу становилось жаль ее в такие мгновения, но он упрямо не отрывал глаз от скатерти. Сгущавшийся над столом воздух, казалось, можно было резать ножом.
- Так значит, ты нашла работу? - задала вопрос миссис Сазерленд.
- Да. Я приступаю в следующий понедельник. Буду учить третьеклассников в епископальной школе при церкви Святого Андрея.
- Преподаванием много не заработаешь, - буркнул ее отец.
"Он безжалостен", - подумал Митч.
- Меня не очень беспокоят деньги, пап. Я учитель, и эта профессия мне кажется самой важной в мире. Если бы я думала о деньгах, я бы выучилась на врача.
- Третьеклассники - самый бойкий возраст. Тебе и самой скоро захочется детей, - заметила мать.
- Может быть, через несколько лет, мама. "Может быть, когда вы умрете", подумал Митч.
- Ты же хочешь детей, Митч? ( спросила теща.
- Может, через несколько лет.
Мистер Сазерленд отодвинул тарелку и зажег сигарету. Вопрос о курении неоднократно обсуждался до их приезда. Митч настаивал на том, чтобы в доме вообще не курили, а они - в особенности. Спор этот выиграла Эбби.
- А как твой экзамен? - спросил тесть.
"Это уже интереснее", - подумал Митч и ответил:
- Изнурительный.
- Но ты его сдал?
- Надеюсь.
- Когда это станет известно?
- Через месяц-полтора.
- Сколько он длился?
- Четыре дня.
- После того как мы переехали сюда, он был занят только учебой и работой, больше ничем, - сказала Эбби. - Этим летом я его почти не видела.
Митч улыбнулся жене. Его постоянное отсутствие стало больной темой всех их разговоров, и теперь ему было забавно слышать эти слова, в которые она облекала свое прощение.
- Что будет, если ты не сдал его? - спросил ее отец.
- Не знаю. Я об этом не думал.
- А если сдашь, оклад повысят? Митч решил быть вежливым, как и обещал. Но удавалось ему это с трудом.
- Да, будет повышение оклада и неплохая премия.
- Сколько всего юристов в фирме?
- Сорок.
- Боже мой, - воскликнула миссис Сазерленд, закуривая. - Это больше, чем у нас в округе.
- Где она расположена? - спросил мистер Сазерленд.
- В центре.
- Мы можем поехать посмотреть? - спросила теща.
- Может быть, в другой раз. По воскресеньям фирма закрыта для посетителей. - Митч сам изумился своему ответу. "Закрыта для посетителей"! Как будто это музей.
