Вопросов не было.
Все окончательно встало на свои места. Во всяком случае, в том, что касалось исчезновения Воронцова и его странного поведения в Тамбове.
Приятель был прав, как всегда, а я оказался круглым дураком, игнорировав пункт первый предложенного мне распорядка действий.
...В этот приезд в Тамбов я решил не останавливаться в гостинице.
Вряд ли для того, чтобы найти Воронцова мне понадобится больше, чем несколько часов.
Свежие газеты пестрели шапками на первой полосе, гласившими, что счет «Цна-банка», равно как и председатель совета директоров этой конторы арестованы, хотя в первом случае можно было этого и не делать – банк был пуст, как какая-нибудь консервная банка, оставшаяся после посиделок на берегу канала в тамбовском лесопарке «Дружба».
В заметке также говорилось о том, что на четыре часа на набережной намечено собрание вкладчиков. Далее следовали заметки местных политологов, гадающих, какая политическая сила использует новый контингент в своих целях и как это скажется на обстьановке в регионе. Но местное политическое копошение меня не интересовало и я решил не терять времени на изучение деталей.
У входа в офис «Цна-банка» толпился народ. Растерянные лица людей предлагали наблюдателю целую гамму переживаний -от отчаяния до ненависти.
Кое-где в толпе возникали стихийные мини-митинги. Поднявшиеся на парапет набережной и рискуя свалиться с откоса по газону к реке ораторы до хрипоты клеймили проклятых кровопийцев-буржуев, недобитых коммунистов и сволочей-демократов скопом.
Милиция сдерживала вход в опечатанное здание и лениво огрызалась на истошные вопли обманутых вкладчиков.
Я пробирался сквозь людскую массу, работая плечами и локтями. Мне удалось дважды прорезать толпу вдоль и поперек, пока я не нашел Воронцова.
Сергей стоял, прислонившись к высокому дубу и держался руками за голову, поэтому я не заметил его сразу. Его губы бормотали что-то невнятное, а подбородок трясся, словно у двухлетнего ребенка, готового разразиться ревом. Но глаза Воронцова были сухими – то ли он уже отрыдал, то ли собирался немедленно заплакать.
– Меня послала Лиля. Нам лучше уйти, – тронул я его за плечо.
Сергей беспрекословно повиновался. Он шел за мной, словно овца на заклание – покорный и печальный.
Я не указывал дорогу, хотя и не выпускал его локоть из своей руки.
Воронцов привел меня к строительному общежитию и, словно сомнамбула, вошел внутрь и, показав вахтерше пропуск, двинулся на второй этаж. Тетушка привстала с места, собираясь осведомиться о моей персоне, но я так зыркнул на нее глазами, что она решила не связываться.
Мы вошли в небольшую комнату. Кроме стола, стула и кровати в ней ничего не было. Окно, вместо занавесок, было завешано пришпиленными кнопками газетами четырехлетней давности.
– Как вас сюда занесло? – оглядел я жилище Воронцова. – Чем вам гостиница-то не глянулась?
– Здесь свой шарм, – словно сомнамбула ответил Воронцов. – Столько людей, столько судеб...
Сергей сидел на кровати, покачиваясь из стороны в сторону.
Я присел рядом и обнял его рукой за плечо.
– Вы ничего не потеряли, слышите меня? – я легонько тряхнул Воронцова, так что он вынужден был повернуть лицо ко мне. – Бросьте думать о деньгах, вам пора возвращаться домой.
– А это? – кивнул он на стол, заваленный исписанными листами бумаги.
Я взял один наугад и, приблизив к глазам, – лень было лезть за очками, – прочел следующее:
«Ты мне за все заплатишь! – в гневе вскричал Сидоров и выпустил из своего парабеллума две последних пули – в сердце и в голову негодяя».
Этого мне хватило. Для очистки совести я нашел титульный лист, на котором было жирно выведено красными чернилами название опуса:
«Кровавая пасть. Роман в трех частях».
Я отложил листы и глубоко вздохнул. Загадка, наконец-то, разрешилась.
Воронцов решил последовать совету редактора изательства «Акведук» и переключиться с любовных романов на русские триллеры. Впрочем, как явствовало из рукописи, эта попытка была не очень удачной.
– А как вы меня нашли? – наконец-то полюбопытствовал Воронцов.
– Это не представляло большого труда, – соврал я, не покраснев.
На самом деле все было не так просто, как я хотел представить Сергею.
И неоценимую помощь оказал мне Приятель.
Во-первых, он подсказал мне причину исчезновения Воронцова.
Получив свалившиеся на него с неба деньги, Сергей решил, что он распорядится капиталом с умом. Для начала он сменил обстановку и уехал в Тамбов, чтобы никто не мешал ему создавать свой шедевр.
Перелистав тамбовские газеты, Сергей тотчас же наткнулся на рекламу «Цна-банка», обещавшего поднебесные проценты. Рассудив, что он сможет отдать деньги благородному Охотникову и в то же время сколотить небольшой капитал, Воронцов немедленно решает доказать себе и всем окружающим свою литературную состоятельность – принимается за создание детективного романа под названием «Кровавая пасть». Именно с этой целью он бродил по знакомым в Тамбове и задавал им наводившие ужас вопросы.
Во-вторых, когда я загрузил в Приятеля новые данные, он почти сразу же выдал мне предполагаемое место нахождения Воронцова.
Все дело оказалось в сочетании двух цифр: трехсот тысяч долларов, которые пропали у Гончарова и двухсот процентов годовых, обещанных «Цна-банком» доверчивым лопухам.
Именно эти цифорки значились на бумажке, где Лилия Воронцова записала мне телефоны Левы Охотникова и Риты Поповой.
Я даже не отказал себе в удовольствии представить Сергея Воронцова, мусолящего карандаш и подсчитывающего, какую прибыль он получит.
А уж после того, как банк лопнул, дураку было понятно, что Воронцов поспешит к его офису в тщетной надежде вернуть назад свои денежки.
Судьба преподала ему хороший урок. Но, с другой стороны, подбросила сочетание нескольких факторов – лопнувший «Цна-банк», решение пресечь деятельность Гончарова (то ли те, кому надо, уже сняли свои денежки и решили избавиться от одиозной фигуры, то ли сверху было спущено указание разобраться с местной финансовой пирамидой), и то обстоятельство, что принажлежавшие Гончарову деньги бьыли помещены в его собственный банк.
Так что спрашивать, фактически, было не с кого. Даже если бы Федор Николаевич и решился качать права в столь тяжелой ситуации.
И если бы не все это вместе взятое – не сносить бы Воронцову головы.
А теперь он сонно колыхался на заднем сиденье моего «жигуля», мчащегося к Тарасову.
В зеркальце заднего вида я рассматривал свою добычу. Воронцов выглядел усталым и изрядно помятым. Творческие муки вкупе с финансовым крахом лишили его привычной разговорчивости и у меня – хотя бы тут прозаику и карты в руки – он даже не допытывался о деталях моей работы частного детектива.
Я высадил Воронцова у двери его дома.
Сергей нехотя вылез, держа подмышкой папку с недописанным романом и заковылял к входу.
– Не потеряетесь? – бросил я ему вдогонку.
Воронцов не оглянулся.
В окне уже отдернулась занавеска и появилось лицо Лилии. Она радостно всплеснула руками и поспешила навстречу возвращавшемуся с понурой головой супругу.
Я не стал наблюдать сцену счастливой встречи и счел за лучшее отъехать восвояси.
А вечером мне позвонил Лева Охотников.
Он был слегка смущен, но я быстро пресек его витеиватые извинения.
– Историю с Гончаровым теперь окончательно можно считать рабочим моментом. Я верю, что вы были не в курсе проделок Воронцова и не подставляли меня. Так что в ваших извинениях я не нуждаюсь. Давайте обсудим другие вещи, – проговорил я в мембрану «сотки», попивая на кухне компот и куря уже вторую пачку за вечер.
Охотников повеселел, предлоджил встретиться после восьми и вручить мне гонорар...
Мы долго гуляли под дождем вместе с Лилией и Левой. Мелкая осенняя морось серой пеленой застилала горизонт, но наши огромные зонты надежно защищали всех троих от мелких капель влаги.
Я не спеша излагал свой отчет, рассказывая о поездке в Тамбов и о людях, с которыми мне довелось там увидеться. Хоть дождь и моросил беспрерывно, было не холодно и мы могли гулять сколько вздумается.
Лиля и Лева слушали меня очень внимательно, иногда задавая вопросы, а я старался быть намеренно подробным и не упустить ни одной детали.
Передо мной во время рассказа словно в очередной раз прокручивалась пленка моего путешествия и таким образом я надеясь найти зацепку, которая привела бы меня к разгадке двух убийств.
Пока, увы, безуспешно.
– Что же будет дальше? Как теперь жить? – спросила Лиля, зябко кутаясь в шерстяную кофту. – Это авантюрное путешествие, эта череда убийств...
– А что ты волнуешься, радость моя? – утешал ее Охотников. – Как жили, так и будем жить. Тамбовских преступников рано или поздно найдут, – твой благоверный придет в себя за месяцок-другой и с новыми силами примется за очередной проект. А я... Я буду рядом с тобой и не дам вам умереть с голоду.
