совсем не прельщает идея покинуть относительно безопасную пещеру.
Когда Дагур вернулся назад, его примеру последовала Клара, усевшись на самом краю выступа. Она перевела взгляд с моря на круживших в небе птиц, которые подлетали так близко, что, казалось, могли задеть ее крыльями. Кларе представлялось, что она попала в иной мир, где царил благостный покой на фоне несравненной красоты. Наклонившись вперед, она вгляделась в разверзшуюся под выступом скалы бездну. В этот момент ее охватило ощущение, что она смотрит в вечность – прямо в глаза смерти. Невольно отпрянув назад, Клара на миг задержала дыхание. Не приведи бог упасть с такой высоты – шансов выжить не было бы.
Дагур
Охотничья сторожка была не такой уж и маленькой – она даже могла сойти за летнюю дачу и представляла собой обитую железом деревянную постройку. Войдя в нее, вы попадали в кухню, где прошлое переплеталось с настоящим: современная кухонная техника соседствовала с видавшей виды утварью типа старомодного кофейника. Был там и оставшийся с незапамятных времен календарь, и радиоприемник, наверняка пользовавшийся спросом в семидесятые годы. Дагур сразу проникся царившей в охотничьем доме уютной атмосферой. Другим помещением была довольно просторная гостиная, в которой и расположились четверо друзей. Стены были увешаны старыми фотографиями охотников, а с потолка свисали чучела птиц, словно напоминая, что люди на этом острове всего лишь гости, а его истинными хозяевами являются именно пернатые.
– Говорят, на этом острове птиц больше, чем жителей на Манхэттене, – заметил Бенни. Старые друзья все еще чувствовали себя немного неловко друг с другом, что было неудивительно, поскольку они действительно давным-давно не встречались. Однако Бенни старался изо всех сил разрядить атмосферу. – И здесь не счесть норок тупиков.
Пресной воды на острове не было, зато имелся накопитель для дождевой, а питьевую воду компания привезла с собой во фляжках вместе с алкоголем и провиантом.
– Здесь очень даже неплохо, – проговорила Александра не вполне уверенно, словно пытаясь убедить в этом саму себя. Дагур почти не сомневался, что на самом деле ей хочется оказаться как можно дальше от этого острова. – Наверняка было непросто построить тут дом.
– Да, я об этом кое-что слышал, – отозвался Бенни. – Дело было действительно не из легких. Представь себе, каких усилий стоило переправить на остров древесину и остальные стройматериалы.
– Оказаться в такой глуши, вдали от всех и вся, – это ли не приключение! – подхватила Клара. – Александра, ты-то уж точно почувствовала разницу, верно? Никаких тебе плачущих детей!
Александра улыбнулась, но промолчала.
– Как у вас там дела, на востоке? – поинтересовался Дагур, чтобы нарушить неловкую тишину.
Александра пожала плечами:
– Неплохо.
Она опустила глаза, и Дагур понял, что она по каким-то причинам не решается рассказать больше.
Он думал было обратиться к Кларе, чтобы узнать, какие новости у нее, однако почти сразу же отказался от этой идеи. Он знал, что последние лет десять были для нее непростыми, – она по-прежнему жила в родительском доме, а работы по душе пока не нашла.
Дагур перевел взгляд на Бенедикта, словно намекая на то, что теперь его очередь поддержать разговор.
– Не выпить ли нам… за нее? – произнес Бенедикт и поднялся со своего места.
Всем было понятно, кого он имеет в виду.
– Да, давайте так и сделаем, – согласилась Клара.
С Кларой они были лучшими подругами, и теснее, чем с остальными, она общалась именно с ней и Дагуром.
– Достанешь виски? – Вопрос Клары был обращен к Бенедикту.
– А как ты думаешь?
Он вынул из серванта бутылку виски, налил его в три бокала, а потом обратился к Дагуру:
– Выпьешь?
Дагур не притрагивался к алкоголю уже много лет – с тех самых пор, как произошла трагедия, которая, по сути, и собрала их на острове. Будучи подростком, он, конечно, выпивал, но потом резко бросил. Точнее говоря, это случилось, когда отец Дагура признался, что в тот роковой день был пьян и вообще пил уже долгое время втайне от всех – даже его семья ни о чем не догадывалась. После такого признания Дагур стал держаться от спиртного подальше, и ему это до сих пор удавалось.
Иногда соблазн был велик – возможно, тяга к алкоголю передалась ему с генами, – но он твердо решил не поддаваться этому влечению. Дагур точно не знал, насколько серьезную роль сыграл алкоголь в том, что его семья развалилась, но не подлежало сомнению: без него все не закончилось бы так плачевно.
Нет, он останется трезвым – как всегда.
– Да, верно… – Хюльда колебалась. Это было на нее не похоже, но она не продумала эту встречу в деталях и теперь с трудом подбирала слова.
– Сколько вам, кстати, лет? – спросил он, и Хюльде стало ясно, в каком ключе пойдет их дальнейшая беседа. – Роберт продолжил: – Надеюсь, вы простите мою бестактность – я уже в таком возрасте, когда могу позволить себе некоторые вольности в отношении тех, кто моложе.
– Конечно, я свой возраст не скрываю… В этом году мне исполняется пятьдесят. Важная веха.
– Ну что вы! Помню, когда мне стукнуло пятьдесят, я подумал, что моя жизнь закончилась. Как же я был не прав! – рассмеялся он добродушно. – У вас есть семья – муж и дети?
Этот вопрос немного выбил Хюльду из колеи. На ее родине в Исландии большинство из тех, с кем она общалась, знали о случившемся – о том, что Димма лишила себя жизни, а спустя короткое время умер и Йоун, оставив Хюльду в полном одиночестве, которое длится уже не первый год и, видимо, никогда не закончится. Не имея обыкновения обсуждать эту тему, Хюльда приняла спонтанное решение не изливать душу незнакомому человеку… Хотя сама надеялась услышать от него откровенный рассказ о том, как он изменил своей жене, закрутив роман с молодой девушкой в Рейкьявике полвека назад.
– Нет, я живу одна, – ответила Хюльда, не вдаваясь в подробности.
– Ну, хорошего человека вы еще встретите, – сказал Роберт.
Она промолчала.
– Хотите еще кусочек? – спросил он, указывая на персиковый пирог.
Хюльда кивнула, но только потому, что хотела выиграть немного времени.
Прервав короткую паузу, Роберт избавил ее от необходимости подыскивать нужные слова.
– Может, это кто-то из ваших родственников? Ваша мама? Я имею в виду нашу общую знакомую…
Поколебавшись, Хюльда ответила:
– Да… Именно так. Это моя мама.
Роберт откинулся на спинку стула.
– Ну да, я так и подумал.
Снова повисла пауза, нарушать которую Хюльда не стала, ей хотелось, чтобы следующий ход был за ним.
– По возрасту
