— Есть знакомая студентка…
— Лен, — мне пришлось ее перебить, что я делаю достаточно редко, потому как она славится удивительной обидчивостью, — мне нужен преподаватель, учитель… Кто угодно, только не студент. На студенческом уровне и я языком владею.
— Тогда я позвоню Вадиму Сергеевичу. Он шесть лет жил в Германии, говорит в совершенстве…
— Вот-вот, — обрадовалась я, — именно такой человек мне и нужен. Только позвони прямо сейчас, сразу, как положишь трубку…
— Таня, я не могу ничего гарантировать. Он вредный, как тролль, к тому же дерет за переводы такие деньги, что мне месяц как минимум работать. Тебе это действительно так нужно?
Да что же сегодня она такая непонятливая?! Разговор Ожерельева все писался на пленку, я пыталась одновременно вслушиваться в него и уговаривала чихающую подругу позвонить переводчику. Ну почему люди не умеют выполнять просьбы без лишних расспросов? Это сэкономило бы потрясающее количество времени и нервов!
— Лена, мне не важно, сколько берет за переводы Вадим Сергеевич. И лучше будет, если я сама буду говорить с ним. Уверена, что у меня получится. Так что вполне можешь дать мне его номер и идти лечиться дальше. Чувствую по твоему голосу — общение тебе пока не на пользу.
Трубка молчала. Молчание было натянутым, напряженным. Сначала я даже не поняла — подружка обиделась или просто не в состоянии говорить дальше.
— Лен, ну ты куда пропала? Прости, у меня куча дел, причем неотложных. А без этого злосчастного перевода все застопорится… Не обижайся…
— Не обижайся на что? — прохрипела в трубку подруга. — Я просто искала его номер. Записывай: 45-98-49, Вадим Сергеевич. Позвони потом, ладно? Сейчас я совсем голос потеряла, а у меня открытые уроки на следующей неделе. Пока!
— Пока! Выздоравливай!
Покосившись на магнитофон и послушав мерный, в чем-то даже успокаивающий шорох пленки, я отхлебнула кофе. Хотелось немного посидеть в тишине и спокойствии, чтобы привести мысли в порядок, а чувства в лад, но беседа Ожерельева с немцем продолжалась. Вставать и уходить на кухню?
Но не все так плохо — разговор закончился через минуту или чуть больше, и, нажав клавишу «стоп» я, наконец, смогла насладиться тишиной.
Когда-то давно, еще во времена студенчества, я согласилась на любопытный эксперимент. Приятели записали на хороший носитель, что было настоящим раритетом в те времена, акустическую тишину. Испытания проводились на мне. Даже при максимальной громкости ничего не было слышно. Абсолютная, нереальная тишина, казалось, заполняла каждую клеточку. И я прекрасно себя при ней чувствовала.
Почти такое же потрясающее ощущение я испытывала сейчас, несмотря на то что посторонних звуков вокруг было достаточно. Я попыталась сосредоточиться. Главное для меня на данный момент — дозвониться до некоего Вадима Сергеевича и убедить его сделать перевод. Не важно, приеду ли я к нему с пленкой или он сам нанесет визит мне — в первую очередь меня волнует результат, а каким способом его придется достичь, второстепенно.
Я посмотрела на клочок бумаги, на котором коряво было записано шесть цифр и имя-отчество. Интересно, что это за тип, который прожил несколько лет в Германии, а теперь берет невозможные суммы за перевод текста? Конечно, переводить беседу гораздо сложнее, чем печатный текст, но все относительно. Я решительно придвинула к себе аппарат и набрала номер, продиктованный Ленкой. Видимо, у меня сегодня вечер телефонных переговоров, и не удивительно, что сработал чип, вмонтированный именно в телефонную трубку Ожерельева.
— Добрый вечер, — заговорила я чарующим голосом, возомнив себя как минимум шемаханской царицей, а не частным детективом Татьяной Ивановой, как только произошло соединение. — Простите за беспокойство, но мне вас рекомендовали как великолепнейшего переводчика с немецкого.
Мужчина на том конце провода довольно закашлялся. Все-таки правду говорят: мужчины любят лесть, а женщины комплименты.
— Кроме того, как мне рассказывали, вы знакомы не только с «официальным словарем», а также со сленгом…
— Да, я долгие годы жил в Кельне, Берлине, Франкфурте-на-Майне… Разумеется, я знаком не только с языком, но и культурой немцев, так что вы действительно обратились по адресу. Мне приятно быть полезным, однако, как бы то ни было, здоровый практицизм присутствует во всем, и за оказанные услуги я предпочитаю получать вознаграждение.
— Все понятно. Коммерческая жилка не дает вам покоя, — ляпнула я, забыв, что имею дело с мужчиной, а они, как известно, не выносят критики в свой адрес. Поэтому тут же начала исправлять положение: — Разумеется, я вас понимаю. Любой труд должен быть оплачен. Вам следует только назвать цену за минуту перевода. Поверьте, она меня устроит, только к работе вы приступите немедленно.
— Тридцать долларов. Возможно, от степени трудности цена возрастет, — ничуть не смутившись, заявил Вадим Сергеевич. — Вам подходят данные условия?
— Да. По-моему, я уже говорила, что деньги меня не волнуют, главное: скорость и качество выполненной работы. Теперь давайте договоримся о технической стороне. — Я даже не сделала паузы, чтобы перейти от одной темы к другой: пусть сам вникает, это уже его проблемы. — Дело в том, что перевод нужно сделать телефонного разговора, который записан на аудиопленку. Обязательные требования — полная дословность… Хотя, зачем я вам все объясняю по телефону. Вы можете приехать прямо сейчас?
Мой собеседник заколебался. Скорее всего его волновала мысль, а перевод ли мне, собственно, нужен? Торопиться развеять его сомнения я не стала, пусть помучается. В конце концов, я тоже свои деньги не за просто так получаю и имею право, прежде чем расставаться с ними, немного поразвлечься.
— Ну что же вы замолчали, Вадим Сергеевич? Неужели успели передумать? Мне диктовать свой адрес?
— Да, пожалуй. Только сначала мне хотелось бы узнать, что за работа меня ждет?
— Повторяю: мне нужен перевод телефонного разговора. К сожалению, я не могу оставить свой пост, поэтому настаиваю на том, чтобы вы приехали немедленно. Если у вас нет собственного автомобиля, то вызовите такси. Предпринимайте что угодно, но даю вам на дорогу полчаса. Или я поищу другого переводчика.
— Я согласен, диктуйте адрес.
* * *
«Вот что делает с людьми жажда наживы», — мрачно подумала я и поплелась на кухню за очередной чашкой кофе.
Переводчик приехал даже раньше, чем я думала. Высокий, но сутуловатый мужчина с отвисшим брюшком, которое становится отличительным признаком подавляющего большинства мужской половины человечества после сорока лет. Меня мучил вопрос — откуда его знает Ленка? Временами ее знакомые приводили меня в изумление. Вроде бы это моя привилегия — иметь связи с разными, не имеющими между собой ничего общего людьми.
— Добрый вечер, Татьяна. Я — Вадим Сергеевич Шмидт. Мы договаривались с вами о встрече…
— Да, пожалуйста, проходите. Боюсь вас разочаровать, но кофе я предложу вам не раньше, чем все будет выполнено. Поверьте, это не жадность, просто время — деньги. Сейчас я как никогда полностью согласна с этой поговоркой.
Гость прошел за мной в комнату. Я указала ему на кресло, где он мог расположиться с комфортом, одновременно не докучая мне.
— Думаю, что сложностей у вас не возникнет. Работа несложная, по времени беседа, которую вам необходимо перевести, занимает около пяти минут. Справитесь за десять? — Понимая, что это открытая провокация, я все же не смогла от нее удержаться. Пусть зовут меня язвой и стервой. Да, я такая, и что с того?
Шмидт смутился. Судя по всему, актерским даром природа его не наградила, в отличие от меня.
— Не могу обещать, но, во всяком случае, попробую. Поставьте запись, пожалуйста.
Я сделала то, что от меня требовалось: показала, как можно замедлить воспроизведение, если в речи не все понятно. Он на самом деле оказался не глуп и представил мне целый отчет о пятиминутной беседе, сообщив заодно, на каком диалекте общались Ожерельев с господином Штокингером.
Вадим Сергеевич вальяжно расселся в кресле, скрестив неестественно длинные ноги, и начал перевод, предупредив:
— Я сейчас все перескажу, и если у вас возникнут вопросы, то можете смело задавать их мне. Прослушанную беседу я записал на бумаге, так что проблем быть не должно. Могу начинать?
Я кивнула в знак согласия.
— Господин Ожерельев вел беседу с господином Штокингером о приезде последнего в Тарасов. Вылетает тот сегодня — учитывайте разницу во времени, это минус два часа — в Москву. Из Шереметьева-2 «Внуковскими авиалиниями» переправляется в Тарасов. Бронь у него уже есть, так что приезд — дело решенное. Ожерельев говорил о сюрпризе, который будет ожидать господина Отто Штокингера у нас в городе. Гость просил заказать обратный билет на поезд до Берлина, потому как не хотел каких-то осложнений. Каких именно, не могу сказать, потому что оба мужчины умолчали о трудностях, и думаю, что это было сделано умышленно. Вот, собственно, и все. Расспросы о здоровье, домашних, о погоде в нашем городе были в самом начале беседы. Ожерельев извинился, что сам не может вылететь в Берлин, а все из-за каких-то семейных обстоятельств.
