подруге – Рэйчел. Рэйчел Рид. Каждый справлялся с горем как мог. Если Рэйчел и Адаму удалось найти себя в работе, то Лиам, видимо, переживал утрату, превращая жизнь в сплошной карнавал, и прятал горе за фальшивыми улыбками.
Со дня похорон они виделись редко. Как настоящий прокурор, Рид предполагала худшую из причин гибели младшей миссис Ларссон. Ни единой встречи не обходилось без обвинений в адрес Адама с ее стороны. Следовало отметить, недоказанные ничем: ни содержанием алкоголя в крови, ни техническим заключением об исправности автомобиля. Но недоказуемо, не означало, что невозможно. Рид, до конца отдававшая себя делу, все еще придерживалась иной позиции. Адам понимал. Ей хотелось иметь логичное объяснение смерти Лотти. Он бы тоже очень хотел его найти, но такого попросту не было. Роковая случайность, в которой никто не виноват. Вернее, не виноват именно Адам.
За копанием в гнетущих мыслях он подошел ближе и остолбенел. Потускневшей пленкой перед глазами пробежали кадры из прошлого, где Рэйчел, сидя за столиком в летнем открытом кафе, непринужденно беседовала с Лотти. Его Лотти. Которой больше нет. Сморгнув наваждение, Адам посмотрел еще раз, но ничего не изменилось. Погрешив на близорукость, он шагнул ближе и только тогда понял, с кем именно говорила Рид. Рядом оказалась та, что внешне имела близкое сходство с Шарлоттой, но ничего общего по сути: отброс из местной клоаки. Проткни ее и потечет канализационная жижа. Светлое, доброе и чистое, что излучала Лотт, оказалось опорочено одним только сличением.
Не чуя подвоха, Рид вела себя чересчур спокойно и не подозревала, что смотревшие на нее серые омуты принадлежали волку в овечьей шкуре. Благо сам Адам был отлично об этом осведомлен. Повода отомстить мерзавке, заставившей все семейство небожителей проглотить, а не сплюнуть, еще не представилось. Месть – из холодных блюд. Адам готов был подождать еще и до ферментации, лишь бы Эванс пробрало до кишок. Появление на свет первого из следующего поколения наследников Ларссонов ее не спасало от приправленной злобой порции.
Дождавшись ухода проклятия всего рода Ларссонов, он обратился к заметно озадаченной Рэйчел и завел непринужденную беседу. Вечер перешел в ночь. За весь разговор Рид не позволила себе обронить ни единого укора, но Ларссон чувствовал: желание высказать, что она о нем думала, стало непреодолимым.
– Это не самая лучшая идея, – его низкий голос звучал с хрипотцой под конец фразы, когда бутылка с превосходным Савиньен почти опустела. Рэйчел допивала ее в одиночестве.
– Я сегодня не за рулем, – отпустив замечание о нетрезвой езде, Рид успокоилась. Завтра она об этом пожалеет, но это случится завтра. Видимо, так ей легче было избавиться от ранивших неглубоко похороненных чувств казавшейся вполне взаимной симпатии. В попытке скрыться от растоптанных надежд, возлагаемых на Сира Безупречного, Рид искала успокоение на дне бутылки.
– Ты чем-то расстроена? – не вопрос, а утверждение. – Можешь довериться мне, ты знаешь, я не болтлив, – рядом с ней никто иной, как Рыцарь в сияющих доспехах. Ей нечего бояться. Наверное, именно так и думала когда-то Лотти…
– Долгая история, – с грустью промямлила она на улыбку и слегка смущенный взгляд. Пустая бутылку оставили на край стола, а перед глазами Рид раскинулось зеленое море.
– Знаю, ты не говоришь о работе, но… – низко, тягуче, с ироничным смешком, чтобы ее руки покрылись гусиной кожей. – Я беспокоился, – зеленое море смотрело из-под нахмуренных бровей. – Знаю, ты винишь меня в ее смерти, но это не повод…
– Адам. Не надо, – Рид никак не ожидала, что он спустит колкое замечаний в свой адрес. – Мне ее не хватает…
– Мне тоже, – после затянувшегося молчания на этот раз сдавленно от стоявшего в горле кома. – Я тебя отвезу, – беря ее ладонь в свою – очень небольшую в сравнении, Ларссон притянул Рэйчел к себе. – Сегодня я не пил, если что, – замечено во избежание протестов.
Сбылось запретное, спрятанное в мечтах: он крепко обнимал и прижимал груди наяву. Ноги Рид подкашивались от одной только мысли о близости, и алкоголь оказался совершенно ни при чем. Едва его объятия сомкнулись, засевшие внутри обиды слетели шелухой. Больше не осталось сожаления об общей утрате, вбившей между ними клин. Ушли сомнения, что, словом или делом, они могли опорочить память о ней. Рядом с ней, он словно оказался там, где его давно ждали. Ее Рыцарь в сияющих доспехах крепко обнимал и притягивал ближе, касаясь губами чувствительной к ласкам кожи. Возросший внутри протест: и тело, и разум единогласно отклонили в угоду желаниям, скрытым глубоко от всех. Так глубоко, что даже не представлялась их важность.
– Я здесь, я рядом, – его тихий шепот дурманил рассудок. – И буду таким, каким тебе нужен, – легкое прикосновения губ к щеке и едва ощутимый поцелуй затянули Рэйчел в вихрь невероятных ощущений, заставляя забыть обо всем: о грусти, об одиночестве, об ответственности, что она на себя взвалила. Прекраснейший миг воплощения желаний, что теперь стали действительностью.
– Адам… – выдохнула она, вцепившись в него мёртвой хваткой, будто боялась, что он исчезнет столь неожиданно, как и появился, оставив ее с угрызениями совести.
– Я здесь, – отозвался он, крепче обнимая.
Не исчезал. Он был рядом. Рыцарь в сияющих доспехах. Ее Рыцарь. Никто из них не хотел, чтобы эта ночь когда-нибудь заканчивалась. Не желали возвращаться из грёз в мир разбитых и несбывшихся надежд, но…
– Просыпайся, – ее тихий и ласковый голос над ухом оборвал поток бессвязных мыслей, как хорошо могло бы быть, если бы не проклятое «но». И, открыв глаза, за окном ее уже встречал тусклый нордэмский рассвет.
Все в нем казалось мутным и скомканным, как намотанные на нагие тела простыни. Ночь откровений переросла в утро, где оба оказались столь же робки в словах, сколько ночью несдержанны в поступках. Рэйчел никогда не говорила о работе, но Адам нашел к ней подход, растолковав, с кем же именно она говорила накануне: волк в овечьей шкуре, умело обходивший красные флажки. Ведомый благими намерениями Адам сделал необходимое: открыл правду. Предупрежден, значит вооружен. Ему казалось, что он сделал достаточно. Рыцарь в сияющих доспехах защитил знанием даму его разбитого сердца, но от гибели ее это не уберегло.
Из срочного выпуска новостей сообщили о ее взлетевшей на воздух машине, с которой по ветру разлетелись все его надежды. Рэйчел Рид всю себя отдавала работе. Ее жизнь не стала исключением. Будучи знатоком своего дела, Рэйчел ступила на опасную тропу и разворошила змеиный клубок. Отправив вначале на скамью подсудимых, а затем и на ПМЖ по камерам половину из главарей уличных банд,
