сама себе Ангел-Хранитель. Нареченный им оставил ее давным-давно. В Северном Нордэме ему не было места. Здесь рано или поздно все ангелы оказывались мертвы. «Посмотрим, как ты теперь запрыгаешь, Адам Ларссон», – подумала она, выходя на улицу города, где нет места ангелам.
Она не всегда была такой. Поначалу пыталась быть как все – играть по общим правилам, что, как выяснилось, совершенно невозможно для выходцев из места, где даже белое – недостаточно белое. Она пыталась стать тем, о ком такого бы не сказали, но… Последнего раза оказалось достаточно. Выскочка из окружной прокуратуры указала Эванс на ее место среди таких же – недостаточно подходивших, чтобы идти наравне с остальными. На место среди тех, чьи Ангелы-Хранители давно мертвы. О своем Эванс старалась не вспоминать. Годы, ушедшие на поиски возмездия, ушли впустую. Дни, прожитые в одиночестве, заставили очерстветь. Ангел-Хранитель давно оставил ее. Теперь она сама по себе.
В ее жизни было время, когда руки еще не до конца опустились. Когда крик о грядущем бедствии рвался из горла, и она верила – ее услашат. Ей нужно было лишь рассказать, что она и сделала. Около пяти лет назад, хитростью проникнув на благотворительный вечер, ей удалось найти того, кто готов был ее выслушать.
– Мисс Рид! – вкрадчиво окликнула она ее на пороге.
– Мы знакомы? – поинтересовалась Рид у обратившейся к ней по имени.
– Еще нет, – Эванс подошла ближе и представилась, протянув руку: – Миа Эванс, криминалистическая лаборатория Нордэма. Я работаю под руководством доктора Салли.
Рид уверенно пожала крохотную ладонь и оценивающим взглядом намеревалась понять, чего же от нее хотела сотрудница кримлаба, выловившая ее за пределами офиса. Эванс и сейчас выглядела моложе своих лет, а тогда уместнее было бы назвать ее юной: на вид не старше двадцати. Облачение говорило само за себя: черный брючный костюм, убранные в хвост русые волосы, отсутствие макияжа, на лице прослеживались отчетливые следы хронической усталости и недосыпа, что полностью соответствовало представлениям о принадлежности к подчиненным Пирса Салли, гонявшему себя и подчиненных и в хвост, и в гриву, а порой и в копыта.
– Чем могу вам помочь, мисс… – Рид не запомнила ее имени, смутившись.
За годы работы в прокуратуре Рид досконально отточила внимательность и ответственность, но все же кое-что еще смогло выбить ее из колеи. Встреча с Лиамелем в мокром костюме оставила ее стоять в растерянности. Для нее виделось поразительным, что младший Ларссон превратился в типичного мажора, купавшего в фонтанах девиц и праздно наслаждавшегося жизнью. Она смотрела ему вслед с настигшим ее горьким по вкусу разочарованием: что мог сделать простой прокурор, когда даже представители высших кругов бездействовали. В Нордэме царили хаос и разруха. Город грозился превратиться в подобие выгребной ямы для отбросов общества с низкой социальной ответственностью и несознательных элементов общества.
– Эванс, – напомнила Миа, пока Рид внимательно смотрела печальным взглядом в след отъезжающему Мерседесу, – но вы правы, мисс Рид, мое имя не столь важно.
– Простите, я отвлеклась, – не желая прослыть грубиянкой, Рэйчел вернулась к навязанному разговору, отмахнувшись от мыслей, засевшими в голове торчавшими из доски гвоздями.
Каково же оказалось ее удивление от найденного понимания, притаившегося в серых глазах совсем юной, по мнению Рид, особы. Подобное Рэйчел встречала лишь в упокоенной с миром подруге. Натолкнувшись на случайное сходство, Рид не смогла проглядеть его и в обликах: тонкие, будто прорисованные мелкой кистью черты лица, отмеченного излишней худобой, отчего большие серые глаза на нем выглядели бездонными.
– Не люблю ходить вокруг да около, мисс Рид, – стройный с покатыми плечами силуэт заслонил Рэйчел обзор проезжей части. Манера общения говорила о пройденной школе ведения дел доктора Салли, отличавшегося редкой конкретикой.
– Я хотела поговорить с вами о внутреннем расследовании, которое прокуратура вела три года назад. У вас есть сведения… – но Рид оборвала ее на полуслове:
– Простите, мисс, – снова ее имя выскользнуло у Рид из памяти, на что Эванс ехидно усмехнулась. – Я не обсуждаю работу с незнакомцами за пределами рабочего кабинета, особенно, если это касается совместных с ОВР расследований, – прервав разговор, напоминающий хождение по тонкому льду, и избавляясь от назойливой собеседницы, Рэйчел направилась к дверям отеля, но тихий голос достиг ее через пару шагов:
– Ходж и Монро, – от брошенного в спину Рэйчел замерла на середине шага. – И мы с вами познакомились пару минут назад. Думаю, вам все-таки следует нарушить ваше правило, мисс Рид, – тон Эванс перестал казаться дружелюбным и больше напоминал алмазное сверло, ввинчивавшееся в голову.
– В порядке исключения, – с нервозностью ответила Рид, повернувшись.
Подойдя непозволительно близко для постороннего человека, Эванс одарила ее не дошедшей до глаз улыбкой.
– Не хотите ли выпить, мисс Рид? Кажется, у вас намечается тяжёлый вечер, – будто прощебетала певчая пташка, и Рид без возражений коротко кивнула.
– Обычно я не пью с незнакомцами, – фыркнула она, усаживаясь за дальний столик и предвещая то еще времяпрепровождение после перфоманса младшего Ларссона.
– Мы уже не незнакомцы, – с недоверием Рэйчел подняла глаза и тут же сморгнула нахлынувшее наваждение мелькнувшего перед ней образа покойной подруги.
– Я готова выслушать Вас, но не более, – снова на долю секунды Рид померещилось, что перед ней давняя знакомая. Шаря по худому лицу напротив глазами, она вновь и вновь натыкалась на грозовое небо во взгляде… И опять не могла вспомнить имя, которое казалось столь простым, обычным, созвучным с чем-то…
В растрепанных чувствах внимание оказалось совершенно рассеяно. Мысли Рид занимал другой человек, точнее – его столь странное воплощение после ухода в мир иной. Сосредоточившись на разговоре, она отвлекалась рабочим моментам от тяготивших воспоминаний. Общение с подчиненной Салли вполне для этого подходило, учитывая, что прозвучавшие имена частенько всплывали там, где не следовало, да и собеседница не вызвала каких-либо опасений.
– Думаю, вам все же лучше выпить, мисс Рид, – ее голос оставался все таким же глубоким и посылал волну теплоты в скорбевшее по подруге сердце.
Пришли сожаления, что перед Рэйчел не она – милая и хрупкая Шарлотта. Нахлынула невыносимая тоска, ведь не Лотти утешала ее беседой. Таких, как она больше не будет. Стало быть, стоит ли сравнить эту смазливую девчушку, чье имя постоянно выпадало из памяти, с ней. С Шарлоттой Ларссон. Той, что оказалась достойна самого совершенства: Адама Ларссона – рыцаря в сияющих доспехах.
– О чем вы хотели поговорить, мисс… – пауза после «мисс» затянулась, Эванс ухмыльнулась, склонив голову на бок.
– Вы чем-то расстроены, мисс Рид? Может я выбрала не самое удобное время, обсуждать убитых копов, висевших на крючке
