Разводите дома на полу костер, весь подъезд задымили. А еще занимаетесь нелегальным пошивом вещей на продажу, постоянно машинки стучат, открыли подпольный цех». Лариса мужика по всем комнатам провела, вопросы задала: «Где швейные машинки? Столы для раскройки? Манекены? Следы горения?» Мужик в затылке почесал, ушел.
Авдотья закрыла альбом.
– Гончаровы были хорошими людьми, да и с ума сойти может каждый. Но если у тебя дома личный псих сидит, держи его на привязи. Когда Варвара умерла, ее тихо упокоили, без всяких происшествий. Гроб подвезли к дому, соседи вышли попрощаться – такая тогда традиция была, покойный должен в последний раз увидеть родную обитель. Все чин чинарем, ни малейших эксцессов не произошло. А вот когда у подъезда оказалась домовина с Петром Павловичем, я чуть в обморок не упала. Мне совсем не хотелось видеть покойника, но спустилась, увидела людей, все наши. Стоим, молчим, потом похоронные дроги укатили. Я к двери подъезда, а меня словно в спину ударили. Оборачиваюсь – на другой стороне переулка стоят Ирина и Варвара Егоровна, и по виду лет ей чуть меньше, чем Ире! Я аж вспотела, начала глаза тереть, потом руки опустила, а Ира уже рядом. Понимаете мое состояние, раз спросила у нее: «А мама твоя где?» Ирина попятилась: «Так она умерла!» – «Показалось, что сейчас увидела Варвару Егоровну», – призналась я. Гончарова улыбнулась: «Хотелось бы. Но нет, мамочка на кладбище. Около меня стояла какая-то женщина, мимо шла и притормозила посмотреть. Правда, на маму мою похожа, прямо как близнец, но моложе намного».
– Всегда хотела иметь такую родственницу, – призналась я, – интересно, наверное, когда рядом твой двойник.
– Возможно, – улыбнулась Авдотья. – У меня близких нет. Ира квартиру заперла, там никто не живет. Наверное, за город перебралась. Один только раз еще пришлось из-за Гончаровых понервничать. Позвонила мне соседка по дачному поселку, Маргарита Михайловна, ее дом рядом с коттеджем Ларисы, который мне достался. Маргарита Михайловна меня ошарашила: «Деточка, у вас в доме на первом этаже окно разбито. Приезжай завтра, проверь, может, вор влез». Я расстроилась, на следующее утро отправилась посмотреть, что да как. Доехала до соседней улицы, поняла, что телефон забыла. В центре теперь почти во всех переулках, которые к Садовому кольцу примыкают, сделали одностороннее движение. Пока до дома доберусь, масса времени пройдет, а пешком минута, пусть две. Ну и побежала я, поднялась на этаж, открыла дверь. И в нос запах! Одеколон! Мужской! Откуда в апартаментах такой аромат? Наверное, через вентиляцию от соседей притек! После смерти Ларисы ничего не меняла. Все ее вещи, коллекции, разные мелочи до единой штучки на месте. Вот ни о чем плохом не подумала. Иду по коридору в свою комнату и вижу, дверь в спальню тети Лары открыта. Мне б подумать, с чего ей распахнуться? Но опять не забеспокоилась, подошла к комнате, заглянула внутрь… А там мужик стоит! Борода у него, усы, волосы до плеч. Я, глупая, вместо того, чтобы скорей убежать – понятно же, что он не с добрыми намерениями вошел, – закричала: «Вы кто? Что здесь делаете?» Незнакомец улыбнулся: «А вы кто? Почему оказались в моей квартире без приглашения?» Человек выглядел интеллигентно, одет хорошо, речь правильная. На вора не похож! Отреагировал на мое появление спокойно, не кинулся удирать.
Я молча слушала Авдотью. Кабы каждый уголовник выглядел зверски, имел золотые зубы, наколки-перстни на пальцах, пах алкоголем, «ботал по фене», то подобных людей такого сорта давно бы переловили. Поверьте, наемный киллер, на совести которого не одно удачное исполненное заказное убийство, часто выглядит словно профессор университета. У этого человека правильная речь, милая улыбка, отличные актерские способности. И не надо его бояться. Почему? Он же безжалостный убийца! Верно, но свои навыки палача такой индивидуум применяет лишь по отношению к тому, кого ему заказали. Вас не тронет, потому что он денег за ваше устранение не получил. Просто работа такая, всего лишь заработок, ничего личного. При встрече на улице более опасен пьяница, хулиган. А профессионалу вы не нужны до тех пор, пока вас не захотели жизни лишить и не заплатили киллеру.
Авдотья продолжила:
– Успокоилась немного, а он говорит: «Купил квартиру. В ней раньше жили Гончаровы. Вот, осматриваюсь!» Я выдохнула: «Вы поднялись на этаж выше, их жилье под моим». Он за сердце схватился: «Как?» Я в ответ: «Вас не смутило, что вся мебель на месте? Кровать, подушки! На тумбочке лампа, будильник». Он голову опустил: «Нет. Ирина Петровна сказала: “Ничего не хочу забирать, если обстановка понравится, она ваша. Не по вкусу придется? Выбрасывайте”. Простите, пожалуйста». Представляете?
– Мужчина теперь поселился этажом ниже? – поинтересовалась я.
– Не видела его больше, – ответила Авдотья.
– Как он сумел войти сюда, если имел ключи от другого жилья?
Авдотья чуть приоткрыла рот.
– Не подумала об этом.
– У вас одинаковые замки?
– Конечно, нет, – прошептала Семенова. – У меня современный, электронный, ключа нет, код набираешь. А у Гончаровых запор старого образца. Раньше у всех в подъезде такие были, древние.
– Где вы незнакомца поймали? Я работаю в детективном агентстве. История, которую вы сейчас рассказали, странная. Она мне не нравится.
Авдотья испугалась:
– Думаете, тот человек врун? Возможно, вор!
– Не исключено, – согласилась я. – У вас ничего не пропало?
– Вроде нет, – без особой уверенности пробормотала хозяйка.
– Не уверены в целости и сохранности всех вещей? – удивилась я. – Не знаете, что было у Ларисы?
Авдотья встала.
– Пойдемте, покажу спальню тети, сами поймете, почему не могу дать точный ответ.
Мы медленно пошагали по коридору, стены которого превратили в книжные шкафы.
– Лариса обожала издания по искусству, исторические романы, всякие энциклопедии, – начала объяснять Авдотья. – От родителей ей досталась эта огромная квартира. Ее отец, Георгий Гальперин, был известным художником, писал портреты, его любила политическая элита СССР. Мама Евгения сначала была балериной, потом педагогом-репетитором. Элита советского общества. Здесь семь комнат, кухня. Плюс десятиметровка с окном под названием «кладовка». Тетя Лара всю жизнь жила в последней по коридору спальне. Ей нравилось, что никто никогда мимо не ходит, она любила тишину.
Авдотья распахнула дверь.
– Смотрите.
– Вот это да! – ахнула я.
Было чему удивляться! Одну стену занимали два окна. У второй стояла широкая двуспальная кровать, к ней справа примыкала тумбочка, над изголовьем висело бра. Ложе явно предназначалась для семейной пары, но, судя по тому, как лежали подушки, пользовался им один человек. Стена напротив кровати и все свободные пространства на других оказались заняты фигурками собачек.
– Здорово, да? – засмеялась Авдотья. – Когда дядя познакомился с тетей, он сразу
