Боровиков помнил этот костюм. Он сам купил его в убийственно дорогом парижском бутике, зная горячее пристрастие Алисы к кожаным вещам.
Да как она посмела совершить подобное?! А ведь он сам ее спровоцировал. Зачем было открывать ей доступ к счету? Он поддался минутной слабости, сделал широкий жест. Полгода назад они отдыхали здесь, на Женевском озере, и Алиса была настолько мила, такие потрясающие фортели вытворяла в постели, что он расчувствовался. И вот, спустя полгода, поплатился за свой необдуманный поступок, продиктованный не мозгами, а другой частью тела.
– Надо что-то решать с Алисой, – сказал себе Боровиков. Он выпил зеленый чай, съел темно-коричневые печеньки. – Но не убивать же! Глупая девчонка! И зачем ей такие деньги? У нее ведь все было!
…Город, который Вика изъездила вдоль и поперек на общественном транспорте в образе нищей, теперь лежал скатертью-самобранкой у ног богатой синьориты.
– Гвардейцы кардинала – к бою! – громко сказала Виктория.
Логично было предположить, что если невидимый режиссер разыгрываемого спектакля доверил ей квартиру, машину, документы, гардероб, то и деньгами Алисы Вика имела право распоряжаться по своему усмотрению.
Банкноты всех мастей и достоинств в изобилии присутствовали в Алисиной сумочке, аппетитные долларовые котлетки лежали на полках шкафов и в ящиках комода. Вика на глаз определила итоговую сумму: около ста пятидесяти тысяч в пересчете на рубли. «Оу, йес! – задохнулась Виктория. Ее ноздри алчно трепетали. – Деньги, деньги, деньги! Как мне вас не хватало последние три года!»
– Если я поменяю доллары в обменном пункте, – рассуждала Виктория, – то предъявлю паспорт Алисы Горностай. Получается, доллары поменяет она? Если в бутике «Mango», куда я отправлюсь мародерствовать, встретится знакомый продавец, он будет уверен, что деньги тратит Алиса. Если ни один человек не сможет впоследствии доказать мою причастность к растрате ста пятидесяти тысяч рублей, то что меня останавливает? Что? Моральные соображения, – объяснила себе Вика. – Это не мои деньги.
И она преодолела горячее желание кинуться в «Детский мир» и скупить отдел игрушек, зацепив по дороге обувной отдел и отдел одежды для мальчиков. В цокольный этаж этого опасного для родителей магазина они с Данилой ходили регулярно – на экскурсию. Там, на нескольких гектарах пашни, раскинулось волшебное царство автомобилей, велосипедов, конструкторов и прочих недоступных радостей. Данила глазел, хватал руками, задыхался от восторга. Виктория смотрела на ценники и содрогалась…
Мысли о Даниле являлись постоянным фоном ее раздумий. Она скучала по сыну, но сейчас радовалась его отсутствию. Данила был в надежных руках Нины Григорьевны, достаточно далеко от города, чтобы мистическое приключение мамаши как-то коснулось и его.
– Итак, только самое необходимое, – твердо напомнила себе Вика. – Еда. Скромный треугольничек пиццы. Крохотная баночка пепси.
…Она стояла у огромного фешенебельного магазина, откуда только что вывалилась. Неделю назад Вика не рискнула бы зайти сюда. Она предвидела здоровый скептицизм продавцов в отношении ее обмундирования и предполагаемой покупательной способности. Кому нужны любопытствующие оборванцы?
Роскошные манекены, сверкающий мрамором пол, блеск зеркал – сегодня Виктория была, как никогда, уместна в подобном интерьере. Персонал магазина искрился радостью и гостеприимством. Ей почтительно предлагали кофе, пододвигали кресло, подносили для освидетельствования обувь, шарфы, аксессуары из свежей весенней коллекции. Затаив восторженную улыбку, милый юноша в униформе накинул ей на плечи невесомое пальто из жемчужно-белой норки…
Нет, конечно, Вика ничего у них не купила. «Приходите еще, Алиса Витальевна, – сказала ей девушка-продавец. – Через неделю будут новые поступления. Хотите, я вам позвоню?» Алису Горностай отлично знали в магазине, где Виктория побывала впервые.
«Все это уже было в моей жизни, – подумала Вика. – Почему изнанкой роскоши для меня всегда является страх?»
На самом деле, Виктория дрожала от страха, будучи женой обеспеченного бизнесмена Коробкина. Она поворачивала ключ в замке зажигания джипа и ждала взрыва. Она боялась за жизнь ребенка, она боялась стать ценой, которую Коробкин заплатит за свои грязные махинации.
И теперь Виктория тоже не могла наслаждаться своим великолепным внешним видом, не могла бездумно тратить вверенные ей деньги, не могла радостно развлекаться. Она боялась. Вика представляла себя маленькой канарейкой, бездумно усевшейся под ножом гильотины, готовым вот-вот сорваться вниз. Но что ей оставалось делать?..
Утолив зуд тщеславия влюбленностью продавцов, Виктория продолжила день в органном зале. Билет стоил всего двадцать рублей, и целых два часа Вика сидела ошарашенная водопадом звуков. Монументальность и бесконечность Баха, родственная бесконечности Вселенной, подавляла: Вика явственно ощутила свою ничтожность и незначительность.
Выпорхнув из полумрака органного зала на яркую весеннюю улицу, Виктория воспряла духом. Она не переставала напоминать себе, что до сих пор всегда справлялась с любой ситуацией. В мини-маркете она разжилась пиццей. Ею она собиралась сегодня вечером угостить гостя.
Денис. Вспоминая об утренней встрече, Вика улыбалась. А придет ли он вообще? Вид у парня, избавившего ее от приставаний бомжа, был довольно неприступный. Но ведь он обещал прийти!
Каким образом она решилась пригласить его в гости?
У нее была долговременная прививка от желания завести любовный роман. Она владела горьким опытом. Этот опыт, с одной стороны, избавлял ее от возможных ошибок, с другой – лишал шанса устроить жизнь. Любой мужчина был в ее глазах потенциально опасен. Граф де Ла Фер из «Трех мушкетеров» после свадьбы обнаружил на жене всего одно клеймо, и то у него зашли шарики за ролики. А Виктория после свадьбы выяснила, что на ее муже и клейма некуда ставить. Неудивительно, что Вика шарахалась от любого предложения, звучавшего из уст мужчины. В ее жизни был единственный и неповторимый мужчина – сын Данила. И больше она ни в ком не нуждалась…
Поэтому думать о незнакомом мужчине с нотой романтического волнения было для Виктории совершенно непривычно. Свежий ветер, бодрящие запахи весны, воздух, обволакивающий ветви тополей дымчатой пеленой, мохнатые серые почки на деревьях, золотой медальон солнца в прозрачном и подвижном, словно голубой шифон, небе – подобные декорации усиливали приятную взволнованность Вики…
«Алекс-банк» занимал старинный двухэтажный особняк почти в центре города. Здание было филигранно отреставрировано, вокруг него разбили небольшой парк. Все здесь дышало богатством. Банкиры не поскупились, оборудуя собственную штаб-квартиру.
Задворки городской больницы, выкупленные «Алекс-банком», были когда-то предельно захламлены – ржавые железные конструкции, панцирные сетки, россыпи использованных шприцев, битое стекло. Приход весны обычно совпадал с разливом нечистот из открытых канализационных люков.
Все это осталось в прошлом. Миниатюрность парка вокруг особняка вполне искупалась его элегантностью. Ландшафтный дизайнер оставил здесь частицу души. Голубые ели и пирамидки темно-зеленых кустарников, плиточные дорожки и оригинальные чугунные фонари создавали законченную композицию…
А служебная парковка напоминала выставочный стенд автосалона: поголовье сверкающих джипов, загнанное сюда, было юным и горячим. Подержанная «хонда» Черенкова на их фоне смотрелась замшелой старушкой.
Денис несколько лет работал в службе безопасности «Алекс-банка». Военное прошлое (десантные войска), ловкость и сообразительность позволили ему добраться до поста замначальника. Учитывая круг клиентов банка, а это были крупные предприятия области и первые лица города, служба безопасности всегда имела обширное поле деятельности и преданно охраняла интересы патронируемых.
Сегодня рабочий день Черенкова закончился в восемь. Сквозь затемненные окна кабинета он видел, как постепенно опустела стоянка перед банком. Денис собрал в папку документы, накинул куртку и вышел на улицу. Легкий ветер, прохладный и влажный, дунул ему в лицо.
Денис улыбнулся и подумал о соседке с шестого этажа. Виктория не покидала его мыслей весь день. Он вспоминал ее глаза, полные слез, и ее сердце сжималось от жалости, а кулаки – от гнева. Он убил бы гнусного мерзавца, посмевшего ударить малышку. Зря он не отпинал бомжа, обидевшего это ангельское создание.
Правда, на голове у ангела был кошмар. Короткая стрижка, рваная темная челка – курица ощипанная, не иначе. Из женщин, которым все-таки удавалось пробить оборону Черенкова и завоевать его благосклонность (то есть остаться у него на ночь), большая часть была длинноволосыми блондинками. Им он отдавал предпочтение. Виктория, естественно, не попадала в эту категорию. Но, вспоминая о Вике, Денис начинал улыбаться. Чем-то она его привлекала. Он не понимал чем. Все ясно, когда в девушке нравится конкретная деталь. Например, большой бюст. Аппетитная круглая попка. Ноги, длинные, как песнь акына. Пушистые волосы. Такая девушка понятна, с ней можно переспать. Но Виктория не успела продемонстрировать Денису свои достоинства – и бюст, и ноги, и попка были тщательно замаскированы длинным кожаным плащом. Чем же тогда она его привлекла? «У нее потрясающий голос, – понял в конце концов Денис. – И глаза. И пахнет замечательно». Да, сегодняшний вечер должен был изумить своей нетривиальностью. Обычно по вечерам Денис сидел у телевизора в компании бутылки с пивом. Но свежий весенний ветер, хлынувший ему в лицо, означал обновление и перемены. А незнакомая эффектная брюнетка была настолько хороша, что даже могла конкурировать с привычной бутылкой пива.
