– Да, было. Я даже один раз третьим в области был.
– Ну, а что же Вы теперь не занимаетесь? Вы ведь еще очень молоды. Конечно профессиональные занятия Вам ни к чему, да и поздно уже, а вот любительские очень даже нужны. А еще лучше соберите мальчишек, и потренируйте их. Передайте им свой опыт. Понимаете, призер областных соревнований, это очень высокое звание. Научите мальчишек, также как Вы поднимать гири. У Вас цели появятся и у них тоже. Понимаете Андрей, это очень полезное дело. Посмотрите, как толпами юнцы бродят, не имея достойных целей. А природа она совершенно не терпит пустоты, на место достойных целей, нагло лезут недостойные и чаще всего с криминальным уклоном.
– А где их тренировать-то? Спортзал нужен.
– Да где угодно тренируйте: пока лето на улице, а зимой подберете, что-нибудь. Можно найти, было бы желание. Вы не думайте сразу о препятствиях, а придумывайте способы достижения цели, тогда у Вас всё и получаться будет.
Я неопределенно пожал плечами. Ведь сказать честно мне очень хотелось собрать мальчишек и потренироваться. Я в армии даже мечтал об этом. Статейку в спортивной газете про подобного энтузиаста прочитал и замечтался, стоя в карауле. Только на самом деле не простое это дело кого-нибудь для чего-нибудь организовать, а потом, честно говоря, и как-то неудобно начать дело-то. Вот если бы кто-то начал бы, секцию создал и велел тренировать, тогда бы я крепко взялся. Как тренировать я ведь знаю, у меня и книжки по этому делу есть, вырезки газетные и журнальные я собирал, да и у дяди Миши кое-что перенял. Вот начал бы кто ни будь, вот тогда бы да. Пока я так размышлял, Сергей Сергеевич переключился со спортивной темы на другую.
– А ты книжки Андрей любишь читать?
Я хотел честно помотать головой, но, наверное, из уважения к хозяину опять неопределенно пожал плечами.
– Книги надо читать. Я сейчас скажу банальность, но мне хочется её сказать именно Вам. В книгах сокрыт чужой опыт и, читая книги, мы экономим энергию, также свои мыслительные процессы тренируем. Вроде парадокс: с одной стороны тренируем, а с другой экономим, но как раз из парадоксов всё стоящее на этом свете выходит. Кроме того книги учат думать, а это, я уже повторяюсь, в наше время ой, как не маловажно. Сейчас думают всё меньше и меньше. Хотите, я дам Вам почитать Достоевского?
– Нет, – уже искренне отказался я даже с некоторым испугом, – он мне не нравится. Я в школе пробовал читать, не получилось.
– Хорошо, – грустно вздохнул Сергеич, – Достаевского не любя читать нельзя, но мне кажется, Вы бы его полюбили. Только нет ничего хуже насильной любви, потому Достаевского я Вам не дам. Вот лучше возьмите Монтеня. Эту книгу я Вам дарю за Вашу мне помощь. Хотите, читайте, хотите, нет, Ваше дело. Монтень жил в шестнадцатом веке, но писал о вещах, которые одинаковы для людей во все времена. Это первый том, если понравится, тогда приходите, я вам и второй подарю.
Мы поговорили еще и стали прощаться. Уже на пороге Сергеич мне предложил еще одну цель.
– Тебе бы еще девушку подыскать надо, невесту, так сказать. Семья ведь человеку нужна. Только здесь осторожней будь, за красивой морковкой не очень гоняйся. Я тебе уже сегодня про это говорил. Присмотрись и помни за красивой обложкой, часто прячется безобразное содержимое. Кстати, это не только женщин касается. Вообще в вопросах выбора всегда надо быть весьма осторожным, особенно, если выбор принципиальный.
Рассуждал-то Сергей Сергеевич конечно правильно, но уж как-то слишком правильно. Так в жизни не бывает. В жизни всё проще и глупее. Я конечно о своих думах Сергею Сергеевичу говорить не стал, а, попрощавшись, двинул к порогу.
В садике на лавке, старательно храпели Тодор с Кокосом.
– Может мне их вынести? – предложил я Сергею Сергеевичу ещё одну услугу, но он от неё отказался и лишь устало махнул рукой.
Дома я разделся, включил настольную лампу, лег на кровать и стал читать подаренную книгу. Первая глава называлась – «Различными средствами можно достичь одного и того же».
– Интересно, как же так можно? – прошептал я и углубился в чтение.
Углублялся я недолго, ну минуты две от силы. Дальше пришлось задуматься. Монтень учил, что если я оскорблю какого-нибудь начальника и испугаюсь мести его, то я должен просить у оскорбленного мною пощады и покорить его своей покорностью, взывая к жалости и состраданию. Это, считал он обычный способ добиться прощения, но есть и другой способ. Совсем противоположный, по которому надо еще больше насолить оскорбленному тобой и этот способ иногда приводит к желаемой цели. Жалко я не знал этого способа сегодня утром, а то бы пришел к завгару, вдарил кулаком по столу и потребовал заменить движок или еще чего-нибудь трудно исполнимое. А потом, не давая ему опомниться, сказал, что организовывать фабричный транспорт для поездки его жены в Москву дело неправильное, не государственное, тем более она у нас на птичнике не работает. Интересно, предложил бы он мне после этого уволиться? Вот бы узнать. Только время вспять не повернуть. Я тяжело вздохнул и опять припал к книге, почитал еще и почувствовал, что засыпаю. Заснул я в ту ночь быстро, а вот спал плохо, беспокойно. Снился мне всю ночь непонятно-бесконечный сон, из которого запомнился мне только Сергей Сергеевич, пытающийся выбраться из глубокой помойной ямы на задворках моего дома. Строй копьевских мужиков в красных куртках с длинными пиками наперевес, уходящий вдаль от деревни по извилистой пыльной дороге и тетя Клава, несущая на своих широких плечах дядю Федю. Дядя Федя улыбался, был еще жив и потому орал во всё горло похабные частушки с залихватскими выражениями. Мужики в строю тоже улыбались и дружно приплясывали в такт срамным куплетам. Только по лицу тети Клавы текли слезы, то ли от радости, то ли еще от чего, во сне мне это не понятно было.
В город я приехал рано, часов в восемь. Постоял на центральной площади, последний раз решая о пути выбора профессии на ближайшее время, и отправился к знаменитому промышленному гиганту с красивым названием «Хмельная Забава». Однако там, о моем решении почему-то не знали и потому, наверное, меня не ждали. На двери отдела кадров висело, написанное на тетрадном листе объявление, о том, что все вопросы трудоустройства решаются только с девяти часов утра. Устраиваться на работу было еще рано. Пришлось сесть на лавочку перед центральной проходной и закурить. Проникший в мой мозг никотин ни с того ни с сего вызвал вдруг в сознании образ дяди Феди, поющего на плечах тети Клавы частушки. Здорово ему было за такой заботливой супругой. Ведь нашла она его где-то, не бросила там, а взяла на плечи и к родной избе несет. Вот она, настоящая забота. Вот это, наверное, и называется любовью, а всё остальное сексом. Мимо меня двигался тоже чем-то озабоченный народ, и никому до меня не было дела. Вообще, наверное, во всем мире до меня никому нет дела. Может прав Сергей Сергеевич и мне жениться пора. Ведь так плохо, когда никому нет до тебя дела. Раньше тетка была, но вот и её не стало. Никому я теперь не нужен. В грустных размышлениях я выкурил две сигареты подряд, и, обнаружив, что срок к устройству на работу подошел, двинулся к отделу кадров. Из посетителей был я там один. Кроме меня в помещении находились только местные работники: тетя в очках похожая на добрую корову, пожилая востроносая грымза и светленькая симпатичная девчонка. Девчонка, в отличие от её товарок по работе, мне понравилась и я, отдав трудовую книжку «корове», стал искоса за ней, за девчонкой, конечно же, наблюдать. Она была ну просто очень хороша собой. Всё у неё было аккуратно и в меру: и рот, и нос, и крупные серые глаза. Всё говорило о её добром и послушном характере. Пушистые же волосы будто светились в солнечных лучах, дав мне повод назвать понравившуюся девушку – Златовлаской. Она, конечно, не знала о своем новом имени и продолжала старательно что-то писать, не обращая, кстати, на меня совершенно никакого внимания. Вот на такой бы жениться, но это не реально. Это не наш, не деревенский кадр. Такие к нам в деревню не выходят. Даже если она и захочет, то кто же её к нам отпустит. Родаки её сразу на дыбы встанут, как бронзовый конь у Петра Первого в Питере и будут нашу любовь, будто змею давить. Только ведь их какое дело, если мы полюбим, например, друг друга. Только бы этой девчонке я по душе пришелся. Нет, к ней я даже подойти не решусь, как не решался подойти в школе к такой же вот старательной отличнице. Страшно тогда было. Мне чего-нибудь попроще надо, подоступнее, а то я с такой и поговорить не знаю о чем. Она, наверное, грамотная да начитанная, не то, что я, тьма беспросветная.
– В охрану пойдешь? – вывела меня из состояния размышлений «корова». – Других мест сейчас нет.
– Пойду, – отрешенно согласился я, окончательно решив остаться на этом предприятии.
– Тогда оформляю. Ты местный?
– Из Копьёва, – дал я краткую справку о месте жительства.
