– Жду звонка!
На другой день я с раннего утра вновь отправилась следить за Светланой. До обеда она торчала в своем кабинете, а я «загорала» под ее окнами в машине. Потом мы вместе прокатились в налоговую – я висела у нее на хвосте, – под окнами которой я больше двух часов вновь ждала мою подопечную. Потом она отправилась в пенсионный фонд, потом – в соцстрах…
Деловая женщина, что и говорить! Но следить за такими особами до одури скучно: ни тебе романтических свиданий, ни погони, ни хоть какого-нибудь завалящего мордобоя… Того и гляди, уснешь в машине. Но я честно выполняла свою работу: во все глаза бдила за подопечной. Мало ли что…
Ближе к вечеру я уж было подумала, что день пропал даром, но тут, к счастью, неожиданно позвонил Мельников:
– Тань, я готов ехать!
– Когда?
– Да хоть сейчас.
– На ночь глядя?
– Почему на ночь? До Пензы всего-то ничего – двести километров. Часа за два доедем.
– Тогда я еду домой, собираться. А ты готов?
– Я, между прочим, как пионер: всегда готов. Сейчас домой заеду за зубной щеткой.
– Тогда жди: через час я у тебя.
Ровно через час я подъехала к дому Мельникова. Он, с небольшой дорожной сумкой под мышкой, сел в мою машину. Я направила свою боевую подругу к выезду из города. Андрей пристегнулся и откинулся на спинку сиденья:
– Уф! Ну, теперь можно и расслабиться.
– Рано нам расслабляться, Андрюша, дела пока не раскрыты. Что-нибудь еще удалось раскопать на нашего Крапивина? – спросила я.
– А что, по-твоему, я сегодня делал полдня? Опрос соседей дал хорошие результаты: этот горе-журналист не просто ругался со своей половиной, он, как сегодня выяснилось, еще и изменял ей.
– Он у нас мужчина хоть куда? Покоритель дамских сердец?
– Да как тебе сказать?.. – Андрей полез в свою сумку, достал папку, извлек из нее фотографию и протянул мне.
В этот момент мы остановились на светофоре, и я успела рассмотреть фото мужчины лет тридцати пяти, имеющего, по-моему, самую заурядную, ничем не выдающуюся внешность. Он был блондином с короткими волосами, серыми глазами и волевым подбородком. Прямой нос придавал его лицу некоторое обаяние, но только и всего.
– Ну, и как на ваш взыскательный вкус?
– Не Ален Делон, – сказала я, возвращая фото Андрею.
Он загадочно усмехнулся:
– Не скажи. Говорят, бабы… пардон, дамы виснут на нем, как на вешалке.
– Да? – с сомнением переспросила я. – С чего бы это? Маленький гигант большого секса?
– Ну, во-первых, наш Вася не такой уж и маленький, рост у него выше среднего. А во-вторых, по словам его сослуживцев – и бывших, и теперешних, – он умеет красиво ухаживать, говорить дамочкам комплименты и все такое… Короче, где бы этот Вася ни работал, везде у него бывали романы, и не только со свободными женщинами.
– Но к твоему-то делу это какое имеет отношение?
– Как сказать? Понимаешь, Тань, меня всегда настораживали мужики, на которых женщины кидаются, как голодный на хлеб.
– Понятно, – улыбнулась я.
Андрей посмотрел на меня удивленно:
– Что тебе понятно?
– Все понятно: тебя настораживают мужики, на которых женщины кидаются, как голодный на хлеб. Кстати, почему именно они тебя так настораживают?..
– Мать, ну что ты меня перебиваешь все время? Я и сам хотел тебе объяснить, почему меня настораживают мужики, на которых женщины кидаются, как голодный… Короче, женщины кидаются далеко не на всех мужиков…
– Это я, представь себе, знаю!
– Опять перебиваешь? – возмутился Мельников.
– Извини, Андрюша: вырвалось.
– Так вот. На нормальных мужиков они не кидаются. На нормальных!
– Значит, наш Вася – ненормальный?
– А такие, как этот журналюга-неудачник, обладают каким-то секретом, который притягивает женщин, как мед – мух. Его сослуживцы говорят, что как минимум одна женщина из редакции западает на него – как минимум! Бывало, что в Крапивина влюблялись и две дамы одновременно.
– Силен!
– Восхищаешься? – с укором спросил Андрей. – Зря: такими типами нельзя восхищаться, они разбивают женские сердца, разрушают семьи…
– Мельников, я понимаю: ты свято веришь в то, что женщины должны влюбляться исключительно в нормальных мужиков, но лучше вот что скажи: какое это имеет отношение к нашим расследованиям – и к твоему, и к моему?
Андрей нахмурился, поерзал на сиденье, потом выдал недовольно:
– Пока не знаю, но чувствую, что имеет.
– Его жену убили, притом жутко варварским способом. Если ему это было выгодно, как ты говоришь, давай лучше думать: как он это сделал?
– Вот! И я об этом. Если это сделала одна из его поклонниц…
– А их у него – пруд пруди…
– …то шерстить надо всех дамочек, с которыми у Крапивина были романы.
– Как говорится, шерше ля фам?
– Как говорится… Но найти надо такую ля фам, которая была в него влюблена без ума, а не просто крутила с ним служебный романчик.
– Да, Андрюша, явно страсти бушевали нешуточные. Возможно, какая-то из его дам решила устранить жену, метя на ее место, вот и плеснула кислотой…
– Так и я о том! Решила женить на себе Крапивина, уже в качестве вдовца. И заметь: вдовца далеко не бедного. Может, он отказывался разводиться со своей богатенькой женушкой? В самом деле, ему что, плохо было: в семье достаток, романчик на стороне можно закрутить, так сказать, расслабиться, – пожалуйста!
– Не забывай: жена его пилила! Ты сам сказал… Кстати, Андрюша, дети у них остались?
– Дочке десять лет.
– Значит, вдовец-жених с «довеском». Впрочем, при больших деньгах ребенок – не проблема.
– Ага, если он их еще получит, эти деньги! Если окажется, что он имеет прямое отношение к смерти супруги, ни денег, ни свободы ему не видать.
Мы выехали за город и покатили по шоссе. За окном замелькали поля и деревни. Некоторое время мы ехали молча, Мельников, похоже, просто любовался пейзажем, отдыхал, ему редко удавалось вырваться за город, а мои мысли вернулись к моему делу.
Через два с половиной часа мы благополучно прибыли в славный город Пензу. Остановив машину на стоянке возле гостиницы «Ленинградская», мы с Андреем поднялись по ступеням и одновременно взялись за ручку шикарной двери.
Выслушав нас, девушка-администратор покачала головой:
– К сожалению, администратор и горничная, работавшие здесь такого-то числа, сегодня отдыхают: не их смена.
– Когда они появятся? – строго спросил Андрей.
– Завтра в восемь утра они заступают на дежурство, так что приходите утром.
– Нет уж, мы лучше подождем их до завтра здесь. Есть у вас два одноместных номера?
– Номера-то есть, но, к сожалению, они заняты, – вновь покачала головой администратор.
Андрей, как мне показалось, скрипнул зубами:
– Я вас про свободные номера спрашиваю! Зачем нам занятые?
– А из свободных, господа сыщики, номер у нас только один – зато двойной! – радостно доложила девушка.
– Но, – встряла я, – нам надо два одноместных.
– Сожалею, но помочь ничем не могу. Один одноместный номер освободится только в одиннадцать часов. Подождете?
– А какой смысл? – вздохнул Андрей. – Один из нас вселится, а другой в фойе останется ночевать? Ладно, давайте двухместный…
– Что ж у вас так плохо с номерами? – попеняла я администратору, забирая ключи.
– Так ведь в городе идет фестиваль народной песни, вот гости и понаехали…
Номер наш оказался весьма уютным: небольшая прихожая, где мы бросили вещи, переходила в просторную комнату с внушительных размеров кроватью, с двумя тумбочками, с «плазмой», висевшей под потолком напротив кровати, со шкафом, журнальным столиком и двумя низкими креслами. Я заглянула в ванную. Там все сверкало голубым кафелем, на никелированном крючке висели белые полотенца.
– Андрюш, а здесь ничего: чисто. Короче, ночь тут провести – вполне пойдет.
Андрей плюхнулся в одно из кресел, потянулся:
– Что-то мне ку́сать хоцца… Интересно, есть здесь где-нибудь приличное кафе?
– Давай спросим у администратора. Кстати, смотри: кровать – не одно целое, это две «одиночки», составленные вместе.
Мельников обернулся и посмотрел на спальное ложе:
– И что?
– Как – что? Их раздвинуть можно. Чур, моя будет стоять у окна!
– Да хоть в коридоре.
– Сам спи в коридоре, – огрызнулась я. – Короче так, Мельников: мне надо принять душ с дороги, а ты пока спустись к администратору, разведай насчет потрескать.
Когда я вышла из ванной, Андрей уже сидел за столиком с самым сияющим видом.
– Мельников, ты что, поел один?! – ахнула я.
– Нет, я заказал в номер пиццу, точнее, две пиццы и шашлык.
– А кофе?
– Ну, разумеется! Ты же помрешь без него. Возись потом с твоим трупом…
Вскоре нам доставили заказ, мы расположились за столиком в креслах и продолжили беседу о журналюге (иначе Андрей его не называл) Крапивине.
– Сестра погибшей поведала, – с набитым ртом рассказывал Андрей, – что одиннадцать лет назад этот хмырь ошельмовал ее сестру, и та благополучно забеременела. Правда, Васенька оказался весьма порядочным кавалером: он тут же сделал предложение обесчещенной девушке.
