Еще бы. Видела, живые мертвецы возвращаются. Кожа желтая, а под глазами синие круги, и бинт поверх волос. Повязку я замаскировала черным платком, который невесть откуда взялся в моем гардеробе, и стала похожа на цыганку. Ну и что, какая ему разница, как я выгляжу, мне, например, все равно, вот голова болеть перестанет, тогда и о красоте подумаю.
– Мария, мне ужасно неприятно видеть, как ты опускаешься на дно… Женский алкоголизм, между прочим, неизлечим!
– Гош, ты о чем? – В последний раз я пила, дай бог памяти… Точно, на Восьмое марта. Устроила праздник и сводила себя, любимую, в ресторан, и вино, признаюсь, пила, целых два бокала.
– Мария, – Георгий поправил очки, – я говорю серьезно. В конце концов, я несу определенную ответственность за тебя. С другой стороны, твое поведение может дискредитировать меня, ты должна это понимать…
А, кажется, уже понимаю, вчера не договорил, опять Пыляевым попрекать станет. Не угадала.
– Твой вчерашний звонок меня обеспокоил. Более того, я решил нанести вам визит… – Это «вам» он произнес с таким выражением на лице, что мне тошно стало. Вам. Значит, ко мне он заходить не желает, а вот к «вам» – пожалуйста.
– И что?
– Ты была настолько пьяна, что даже идти не могла. Какой-то тип тащил тебя! Тебя, Мария, взрослую, умную женщину, которую я когда-то очень уважал… Маша, задумайся, пока не поздно!
– И ты не зашел? – Ну, зачем я спрашиваю, если ответ заранее известен.
– Естественно, нет. Я не хотел становиться свидетелем твоего позора. – Конечно, Гошенька никогда не поставил бы меня в неудобную ситуацию. Гошенька у нас умница, ангел во плоти.
– Гош, я вчера не пила, позавчера тоже. Я вообще, как ты знаешь, не пью. На меня напали, ударили по голове и бросили умирать на морозе! На улице около нуля, а я лежала там, пока не появился добрый человек… Я ведь могла и умереть там, замерзнуть насмерть или кровью истечь. А ты бы подъехал, посмотрел и развернулся, тебе же главное, чтобы репутация не пострадала, да?
– Маш, ну что ты такое говоришь! – искренне возмутился мой бывший. – Ты бы не умерла! Есть же милиция, патруль, и вообще… А я, между прочим, тебя предупреждал об осторожности, но нет, ты не послушалась! Понадеялась на Пыляева, а он того…
– Что «того»?
Гошик отвернулся, следовательно, разговаривать на данную тему не желает. Ну, так я не та глупенькая девчонка, которая в рот ему заглядывала и каждое слово за откровение божье принимала. Выросла, поумнела, оказывается, удары по голове способствуют резкому поднятию уровня интеллекта.
– Милый, договаривай. – Тот фыркнул, наверное, не желал, чтобы «милым» называла. – Гош, ты лучше сам скажи, я ведь все равно узнаю.
– Беспокоишься?
– А ты нет, твой друг исчез…
– Друзья не спят с женами своих друзей. – Гошик надулся, точно мыльный пузырь, но ответил: – Арестовали его.
– Как?
– Обыкновенно. Вчера вечером звонил. За убийство Светланы.
– Так… – Земля в очередной раз ушла из-под ног. – Давай сначала. Светлана?
– Светлану убили, а его арестовали, прямо на месте преступления и взяли, так что все, Машка, сядет он, и надолго.
– Гош, скажи, что ты пошутил.
– Мария, такими вещами не шутят!
– И что мы будем делать? – Честное слово, я растерялась.
– Ничего.
Нет, я не ослышалась, он действительно это сказал.
– Гоша, да ты что такое говоришь?
– А то и говорю! Не надо вмешиваться! Не надо, поняла?! В милиции тоже не идиоты сидят, разберутся как-нибудь и без твоего участия.
– Когда ты там парился. – Гошик поморщился, но отступать я не собиралась. – Так вот, дорогой, когда ТЫ там парился, Пыляев сложа руки не сидел.
– И что ты мне предлагаешь делать? Пойти и взять все на себя? Пойми, Машка, его ж не за красивые глаза задержали, за дело. Я вообще не удивлюсь, если окажется, что… Ну, ты поняла.
– Пыляев никого не убивал!
– Откуда такая уверенность? Демка всю жизнь был странным…
– Он твой друг!
– Я не стану покрывать убийцу! И тебе не советую.
Я смотрела и не узнавала Гошика. Куда подевалась его неуверенность, в глазах огонь, ноздри раздуваются, того и гляди кулаком по столу ударит и заорет начальничьим голосом. Ну да плевать мне на его гнев, нужно выяснить, где Димка.
– Так, откуда он тебе звонил?
– Понятия не имею, там плохо слышно было.
– Ладно, я пошла, сегодня не вернусь, считай, у меня больничный! Кстати, дорогой, никогда бы не подумала, что ты такая сволочь!
Как же его перекосило! Очки и те набок съехали. Но почему я раньше никогда не замечала этой его черты? Как же ее обозвать? Трусость? Подловатость? Или обыкновенное равнодушие? Неважно, вероятно, завтра я буду раскаиваться и ругать себя почем зря, но сегодня я сказала именно то, что хотела.
Выяснить, где сидит Пыляев, удалось быстро, капитан Шпала не только любезно назвал адрес, но и весьма обрадовался моему звонку, приехать попросил. От злости головная боль куда-то испарилась, и, пылая праведным гневом, я полетела в отделение.
Ну, не полетела, а поехала, на такси.
Усатый милиционер, дежуривший на входе, пропустил меня без проблем, и Антон Сергеевич принял незамедлительно. Чудо, а не человек. Сегодня Шпала облачился в синий костюм, который мятой тряпкой задушевного незабудкового цвета висел на его худом теле.
– Добрый день, Мария Петровна.
Для кого, может, и добрый, но о себе такого сказать не могу.
– И вам здрасте.
– У нас тут к вам несколько вопросов возникло… Как бы это выразиться, деликатных.
– Задавайте!
– Вы знакомы с Лютиковой Светланой Геннадьевной?
Со Светочкой? Естественно, знакома, мы ж на одной фирме работаем. Работали. Капитана мой ответ удовлетворил, и, в качестве награды за хорошее поведение, я получила еще один вопрос:
– Вы знаете, что ее убили?
– Знаю.
Шпала печально шмыгнул носом, похоже, моя осведомленность его не порадовала.
– А Пыляев Дамиан Никанорович – тоже ваш знакомый?
– Знакомый. Друг моего бывшего мужа.
– Но отношения вы поддерживаете?
– Поддерживаем. – Еще как поддерживаем, подумала я про себя. Хромой Дьявол прочно обосновался в моей квартире, оккупировал холодильник, перетащил компьютер, выгуливал Степку и мыл за собой посуду.
– Угу. Может, припомните, когда вы его видели в последний раз? – Когда-когда, вчера утром. Наверное, часов семь уже было, когда Пыляев уехал и пропал. А на меня напали, и еще Степку отравили. Я честно рассказала обо всем, Шпала слушал, хмурился, теребил полы костюма и нервно грыз ручку. А потом вдруг сказал:
– Значит, вчера он ночевал у вас?
– Кто?
– Гражданин Пыляев.
Ну, да, у меня, и вчера, и позавчера, и целую неделю подряд. Я ведь говорила уже. Или не говорила? Совсем запуталась.
– И ушел около семи утра?
– Да.
– Это хорошо.
– Для кого?
– Для гражданина Пыляева, которого патруль задержал с трупом гражданки Лютиковой в багажнике машины. Естественно, он заявил, что не знает, каким образом тело оказалось в автомобиле. Но, если дело обстоит так, как вы говорили, тогда вынужден признать – ваш знакомый не врет. Девушку убили между десятью и двенадцатью часами ночи.
– Значит, он свободен?
– Свободен. Мы сейчас аккуратненько запротоколируем ваши показания, и можете ехать на все четыре стороны. Между прочим, было бы неплохо, если бы вы внушили вашему знакомому, – капитан Сапоцкин ехидно усмехнулся, точно не верил в это самое «знакомство», – одну простую мысль: с милицией сотрудничать надо, а не… Впрочем, это так, к слову. Что касается вас, Мария Петровна, лично я порекомендовал бы вам поберечься… Сами понимаете, охрану мы к вам приставить не можем, а нападения эти – вещь неприятная, не хотелось бы еще один труп на совести иметь.
Его оптимизм поразил меня до глубины души. Родная милиция, которая теоретически обязана беречь и охранять меня, предлагает поберечься, будто речь идет не об убийстве, а, скажем, о плохой погоде.
Но Димку отпустили. Странно как-то получилось, он увидел меня и смутился. А я… Не знаю, я даже не нашлась, что ему сказать. Мы и домой так приехали, молча, будто враги. Он сразу в душ отправился, я же на кухне засела, есть хотелось неимоверно.
– Я тебе вчера целый день звонила. – Затянувшееся молчание напрягало, как пара нашкодивших подростков, право слово.
– Телефон разбили. Кстати, платок тебе зачем, в монашки решила записаться?
Я вымученно улыбнулась, надо же, монашки, а мне казалось, я на цыганку похожа. Старая цыганка в черном платке, вот только золотых сережек в ушах не хватает и бородавки на носу.
– А где Степка? – поинтересовался Пыляев, и мне сразу стало плохо. – Пигалица, ты чего молчишь? Случилось что-то?
Случилось? Ах, да, он же ничего не знает, не в курсе, так сказать. Мне понадобилось минут десять, чтобы объяснить, а ему минут десять, чтобы понять, о чем это я говорю.
– Маш? С тобой все в порядке?
