– А что там, в Выхино?
– Вимино, поселок называется Вимино, – поправил Пыляев. – Там дом.
– Твой?
– Мой.
Бр-р, ну что за существа мужчины, нет бы, взять и толком рассказать, что за дом, откуда, какой, кто в нем живет, если Дамиан почти все время торчит в городе, так приходится каждое слово клещами вытягивать.
– Не бойся, Пигалица, тебе понравится. – Не хотелось бы его разочаровывать, но боюсь… Просто боюсь.
До поселка этого мы добирались почти два часа. За городом красиво. Ни тебе грязи на улицах, когда подтаявший снег, смешиваясь с песком, солью, разлитым бензином и автомобильными маслами, образует желто-черную вонючую жижу, пятна от которой невозможно вывести вплоть до следующей зимы. Ни серых стен с влажными потеками и трещинами на краске, ни чахлых деревьев с обломанными ветвями, ни пробок, ни городской суеты, из-за которой к концу дня окончательно перестаешь соображать, где ты и как тебя зовут.
Именно удивительное спокойствие и бросалось в глаза. Обычная среднестатистическая российская дорога, с «горбатым» асфальтом, частично стершейся разметкой и двумя рядами елочек по обе стороны. Черно-белые поля с беспомощно торчащей из-под влажного весеннего снега травой. Суровый лес, который словно бы пребывает в раздумье, просыпаться ему, соглашаясь с робким теплом мартовского солнца, или еще подождать немного. Серая ворона на проводах, стайка воробьев у деревянного сруба и проржавевший знак автобусной остановки. Другая жизнь, медленная, неторопливая, подчиняющаяся лишь солнцу да собственным глубинным ритмам.
А вот и указатель «Вимино». Черные буквы на белом фоне, рядом кто-то пририсовал смешную рожицу, мне же было не до смеха. Что я буду делать в этой глуши? Тут и телефона, наверное, нету, а в доме, скорее всего, печь, которую придется топить дровами. К печи воображение дорисовало рыжую рогатую корову, толстую свинью, облезлого кота и десяток вечно голодных кур. Напуганная радужной перспективой грядущего фермерства, я решилась спросить:
– Дима, а животные там есть?
– Есть. – И никаких разъяснений, понятно, пугать раньше времени не хочет. За окном машины промелькнули две полуразвалившиеся избушки. Ужас!
– Это старая деревня, – соизволил пояснить Пыляев. – Здесь был когда-то колхоз, но после развала Союза разорился, люди большей частью разъехались. Сам поселок дальше, вообще-то не совсем поселок, пять домов всего, но скоро будет больше. Зона почти заповедная, воздух лучше, чем в санатории, река опять же. Летом вообще благодать, любому курорту сто очков вперед даст, сама увидишь.
И я увидела. Двухэтажный каменный особняк с причудливо изогнутой, наподобие китайской пагоды, крышей, флюгером в виде дракона и балконом, опоясывающим по периметру весь второй этаж. Кот здесь тоже имелся, толстая черная зверюга устроилась на заборе. Признаться, я слегка оробела.
– Ну, Пигалица, приехали. – Дамиан помог выбраться из машины. – Снегу-то намело. Давай, скачи скорее к дому, пока не замерзла, это тебе не город, здесь весна к концу марта начнется. Или вообще в апреле. Зато тогда уж за неделю и снег сойдет, и листья на деревьях появятся, и цветочки всякие. – О чем это он? Слышать не хочу ни о каких цветочках.
– Давай, давай, Мышь, топай.
Куда топать-то? Где у этого монстра вход? Кроме дома за забором, выкрашенным в сдержанный серо-голубой цвет, имелась еще низкая деревянная постройка непонятного предназначения, не то сарай, не то гараж. Снега, кстати, действительно намело, сугробы по колено, а в воздухе, что бы там Пыляев ни говорил, весна носится.
– А вещи?
– Потом принесу. Прошу! – Димка широким жестом распахнул дверь, точнее, попытался, потому что дверь не шелохнулась, а красивая ручка в виде львиной головы с неприличным треском отделилась от матовой поверхности.
– Черт! – Пыляев едва не упал. – Черт знает что! – Уже тише повторил он, разглядывая львиную голову в руке, из двери одиноко торчали два шурупа. – Убью Федора! Ладно, пошли, есть одна идея.
В дом мы все-таки попали, через окно в подвале, и чувствовала я себя молодым вором-домушником, ведомым на дело более старым и опытным партнером. И смешно, и страшно, а вдруг соседи милицию вызовут? Не вызвали. И из подвала мы выбрались, правда, я успела с ног до головы перемазаться в угольной пыли, расшибла колено и поняла, что воровская карьера мне не грозит. Пыляев же, как назло, выглядел свежо и прекрасно, будто в дом вошел по красной дорожке, а не через форточку. И как это у него получается?
Изнутри дом выглядел еще более солидно, чем снаружи. Бело-голубые стены, мебель в стиле конца позапрошлого века, и толстый ковер великолепного светло-бежевого цвета, правда, после того как по нему прошлись мы, ковру требовалась хорошая чистка…
– Давай куртку, – приказал Пыляев, и я подчинилась, страшно подумать, что скажут хозяева этого места, обнаружив в чистом светлом доме неизвестно откуда взявшуюся чумазую девицу.
– Короче, тут холл, столовая, библиотека, там кухня. Жилые комнаты наверху. В комнате для гостей сейчас ремонт, так что поживешь в моей. Пошли, чего встала.
– У меня ботинки грязные. – И не просто грязные, а покрыты толстенным слоем черной пыли.
– Понял. – Димка притащил тапочки. – Телефон есть, но иногда бывают обрывы на линии. Отопление, к сожалению, не центральное, но за котлом у нас Федор следит. Туалет один здесь, один наверху, с ванной то же самое. Горячая вода всегда в наличии. Вот, кажется, и все.
– Уезжаешь?
Одна я здесь не останусь ни за какие шиши.
– Что, страшно? – Он еще шутить будет! Конечно, страшно. Дом-то обитаем, я не спрашиваю, кто здесь живет, но и без того понятно: моему неожиданному появлению хозяева вряд ли обрадуются. Вот пусть Дамиан остается и объясняет, на кой ляд он меня сюда притащил.
– Не злись, Маруся, не так все плохо. – Димка выглядел довольным, как кот, объевшийся сметаны. – Леди, вперед.
На втором этаже царил приятный для глаз полумрак.
– Вторая дверь слева, – подсказал Пыляев. – Заходи, не стесняйся. А у тебя на волосах пыль.
– Сама знаю. А ты здесь живешь?
– Жил, – уточнил Димка. – Теперь только летом наведываюсь.
– И часто?
– Случается. Ты сядь куда-нибудь, поговорим, пока тихо.
Я с любопытством осмотрелась. Удивительно, ничего общего с квартирой, там все какое-то чужое, заемное, что ли, создается впечатление, будто жилье, как бы это правильнее выразиться, временное, и хозяину все равно, на чем спать, сидеть и уж тем более какой рисунок на обоях. Здесь же чувствовался дух, по-другому и не скажешь. Эта комната подходила Дамиану так же, как его тошнотворно-правильные костюмы, серебристый «Лексус» и неистребимое ехидство.
– И о чем говорить будем? – Честно говоря, разговаривать о чем бы то ни было совершенно не хотелось. Зато хотелось завалиться на эту огромную кровать и валяться, глазея в окно, за которым весеннее солнце, ослепительно-белый снег и солидные зеленые ели. Отсюда весь двор виден как на ладони, а если задернуть шторы, то и подремать можно. Красота.
Но вскоре мне стало не до этой красоты. Я-то, наивная, полагала, будто рассказала в милиции все, что знала. Но нет, Шпале далеко до Хромого Дьявола: за сорок минут Пыляев наизнанку меня вывернул, вспомнила все в мельчайших подробностях, и не представляла, что такое возможно.
По мне, так без толку, ситуация не прояснилась. Зачем кому-то понадобилось убивать Светлану, засовывать ее труп в багажник? Зачем кому-то понадобилось доносить на Димку, которого милиция задержала прямо на выезде со двора? Зачем кому-то понадобилось травить Степана и нападать на меня? А если это маньяк, почему он тогда не довел дело до конца? Толик нашел меня возле подъезда, хотя я отчетливо помню, что в момент нападения шла к мусорным бакам за Степкой. С Толиком тоже непонятно. Зачем он приходил? В гости? Так он отродясь ко мне в гости не заглядывал, только по делу. Странно.
– Где их носит? – Дамиан посмотрел на часы. – Ладно. Итак, Маруся, ты тут отдыхаешь недельки две-три, как получится. Таблетки и все инструкции, полученные вчера в поликлинике, остаются в силе. Узнаю, что игнорируешь, – голову откручу. Понятно?
– Так точно!
– Это первое. Теперь второе. Я буду звонить регулярно, если вдруг что-нибудь случится, неважно, мелочь, ерунда, короче, любое событие, которое покажется тебе подозрительным, – звонишь мне. Сразу. Номер, надеюсь, помнишь? Телефон завтра же куплю. – Эти подробные указания внушали определенную степень беспокойства, да и голова после упоминания таблеток разболелась.
– Вот и хорошо. И еще, Машуль, это просьба, просто… В общем, чем меньше народу знает, где ты находишься, тем лучше для тебя.
Спустя час мы пили чай, и я прикидывала, как бы так половчее свалить отсюда. Во всем Димка виноват, ну кто, спрашивается, его за язык тянул? Нет же, нравится ставить меня в дурацкое положение… пошутил он, видите ли.
