— Брат, извини, если отрываю от важных мыслей, но у меня к тебе разговор.
Он удобно устроился в кресле напротив аквариума и некоторое время с задумчивостью созерцал неспешную подводную жизнь, одновременно тщательно пережевывая щедрый кусок батона с курицей.
Я отложил книгу в сторону и в свою очередь выжидательно уставился на него.
— Ну?
Заки перевел взор на меня и театрально вздохнул.
— Ты и сам, наверное, догадываешься, в чем дело. Москва — криминогенный город, кругом пальба, моей жизни угрожает реальная опасность. Ты сам говорил, что все, кто снят на том видео, отдали богу душу. Зачем тогда я сижу тут, как живая мишень?
У него был вид мученика, добровольно принимающего кару господню, но не вполне понимающего при этом, за что ее наслали именно на него.
— Ты хочешь вернуться домой? — предположил я.
— Разумеется. Мы встретились, побузили, пора и честь знать. Дома меня ждет мама и еще куча народа, не говоря о том, что волка ноги кормят, а актера — роли. Скоро начало сезона в моем театре, труппа рвет лучшие роли, а я тут трясусь от страха.
— От страха перед Ольгой, — уточнил я, с удовлетворением отметив, что Заки немедленно переменился в лице, сложной миной изобразив негодование и недоумение одновременно.
— При чем тут Ольга? Ведь не она стреляла в диван. Хотя, разумеется, и о ней стоит поговорить.
Мой друг поднялся и нервно прошелся по комнате.
— Ален, мы с тобой взрослые мужчины. Я уверен, ты не считаешь, что после всего, что было, я должен жениться на твоей сестре. Конечно, она красивая девушка, умница, но мы оба еще достаточно молоды, чтобы пожить на воле.
— Я и не собираюсь вас женить.
Заки приободрился.
— Вот именно, мы же современные люди. Но Ольга! Я не говорю, что она хочет меня обженить, поскольку тоже современная девушка и все такое, но вот что касается моего отъезда, то здесь доходит просто до абсурда. У нее каникулы, это понятно, но при чем тут я?
Когда Заки волнуется, речь его фонтанирует, как аварийная труба. Я замахал на него руками и попытался как можно лаконичнее выразить суть проблемы.
— Ты хочешь вернуться домой, а Ольга встает на дыбки?
Друг с достоинством кивнул.
— Вот именно.
О чем тут дискутировать? Заки абсолютно прав: в Москве его подстерегает реальная угроза получить пулю вслед за Ахмедом, Кирюшей Буковым и незабвенным Лиманским. Самое разумное в такой ситуации — взять билет на самолет и вернуться на землю обетованную, подальше от поклонника Каси и Пушкина, черпающего у последнего сюжеты для московской адаптации.
— Тебе нужно подсыпать в обеденный чай Ольги немного снотворного, рвануть в авиакассу, а затем поставить любимую перед фактом — дескать, улетаю, прости, жизнь груба.
— Гениально! — расплылся в широкой улыбке Заки. — Я и сам о том же думал, но мне было необходимо твое одобрение. Значит, по рукам. Завтра усыпляю Ольгу — и в кассы «Аэрофлота».
Он поднялся и с довольным видом потер руки. На прощание я посоветовал ему не переборщить со снотворным. Друг только отмахнулся.
— О чем ты говоришь? В таких делах у меня большой опыт — иногда лучшего способа отдохнуть от женщин просто не существует. Ну, пока, до завтра. Завтра, завтра!
Его энтузиазм вновь напомнил мне классику: «Завтра, завтра, вечно завтра». Кто из мудрых произнес это на латинском языке?
Следующий день был наполнен хлопотами в саду — я помог Ваську привезти из питомника новые саженцы яблонь ранних сортов, и до обеда мы выкорчевывали в саду отжившие свой век деревья. Затем так же дружно занялись приготовлением трапезы, остановившись на эскалопе под сырной корочкой с базиликом.
Сразу после обеда, едва был выпит традиционный чай на террасе (передавая чашку Ольге, Заки не преминул многозначительно мне подмигнуть), раздался звонок домофона, и Васек, посмотревший на экран, с ухмылкой сообщил, что, судя по всему, явился парень, которого я тряс за грудки в коридоре редакции «Сэра».
— Никак Лунатик? — удивился я, и Васек кивнул.
Вечный чудик выглядел возбужденным — очки набекрень, волосы торчком, под мышками, как всегда, темные полукружия, настроившие мою мысль в критическое русло. В самом деле, в наше время прогресса и рекламы только слепой-глухой не в курсе, как победить мокрые подмышки. Но, видимо, некоторым нравится держать народ на расстоянии.
Свой неповторимый стиль общения Лунатик выдержал и на этот раз.
— Я начал курить, — первым делом сообщил он мне вместо приветствия.
— Мои поздравления.
Гость рухнул в кресло и начал чесать голову, от чего прическа парня отнюдь не стала лучше.
— Ты сам говорил о разговорах в курилке, — продолжил он мысль. — Я решил, что действительно могу услышать там кое-что интересное. Потрясающе! Сколько информации можно получить, травясь никотином!
Судя по всему, Лунатик продолжал свои игры в отчаянного детектива, что неожиданно стало для него дверью в жизнь обычных людей с их сплетнями за чашечкой кофе или сигаретой. Я еще раз поздравил его с этим открытием, но он, похоже, не уловил сарказма.
— Удивительно, — повторил чудик, перестав наконец чесаться. — Вот уж действительно — век живи, век учись. Когда народу надоело смеяться над моими неумелыми затяжками, чего я только не услышал! Обо мне, естественно, тут же забыли и перемыли косточки всему коллективу. И тогда я узнал то, ради чего закурил.
Лунатик бросил на меня победный взгляд. Я нарочито равнодушно предложил ему кофе, виски или холодной минералки, на что начинающий гений сыска только махнул рукой.
— Убийца — жена Лиманского, детский врач Елена Николаевна Лиманская.
Фраза прозвучала с патетикой приговора к высшей мере.
— А нельзя ли конкретнее? — полюбопытствовал я. — Какие именно слова привели тебя к такому выводу?
Лунатик с довольным видом поерзал, удобнее устраиваясь в кресле.
— Разговор зашел об алкоголиках и, в частности, о том, что женщины спиваются гораздо быстрее. Силаев из отдела писем сказал, что жена Лиманского тому наилучшее подтверждение. Он когда-то учился с Еленой в школе и просто не узнал ее, когда увидел на похоронах. А еще шеф жаловался ему на то, что жена пьет и становится совсем неуправляемой. Кто-то заметил, мол, наш шеф давал немало поводов для того, чтобы его жена спилась, и Силаев чуть ли не шепотом поведал историю: супруга Лиманского явилась к нему в кабинет совершенно невменяемая и принялась забрасывать угрозами. Дескать, поубивает всех любовников благоверного и его самого. Силаев как раз находился в кабинете редактора и стал свидетелем сцены.
Я вполне зримо представил себе данный инцидент, поскольку также имел счастье видеть детского врача в сильном подпитии.
— И когда происходила эта баталия?
Лунатик раздулся от гордости.
— Даты Силаев не назвал, а я не стал спрашивать, чтобы не обращать на себя внимание. Но в рассказе упомянул, что они с шефом как раз обсуждали, как лучше подать статью об обществе анонимных алкоголиков — в сущности, в том-то и была анекдотичность ситуации. Я посмотрел по подшивке и выяснил, что статья вышла четвертого апреля. Значит, скандал с угрозами случился в конце марта либо в первых числах апреля.
Лунатик перевел дух. Признаться, мне его теория совершенно не понравилась. Воспитание в духе гуманизма и вера в доброту не позволяли мне даже на минуту представить себе педиатра в роли массового убийцы. Я так и заявил Лунатику, который немедленно стал похож на ерша.
— Большинство убийств совершается на бытовой почве, это известно даже школьнику, — решительно опроверг он мою тираду. — Первым подозреваемым в случае немотивированного на первый взгляд убийства считается супруг или супруга жертвы. Смотри сам: Елена Лиманская окончательно деградирует, пьянством спасаясь от измен мужа. Когда же ей становится известно о том, что тот стал изменять ей и с мужчинами, тетка сдвинулась окончательно. Допустим, ей было известно об истории с Касей. Мадам приходит к ней домой и в какой-то момент выяснения отношений толкает в окно. Затем убивает Кирюшу и самого виновника всех бед — мужа-изменщика. Разве не похоже на правду?
Я неопределенно пожал плечами. В стройную теорию Лунатика никак не вписывались два факта: убийство Ахмеда и покушения на Заки. Но, разумеется, в мои планы не входило открывать перед доморощенным сыщиком свои карты. Поэтому свернул на другое:
— Лично я слышал, что и у самой Елены имеется любовник, стало быть, дамочка тоже изменяла супругу. Кроме всего прочего, думаю, у нее есть железное алиби, иначе официальное следствие уже давно упрятало бы ее за решетку.
Лунатик презрительно сморщился.
— Официальное следствие! Да что они там…
Его потенциальный некролог следственным органам Москвы прервал звонок домофона, по которому ответил Васек.
