Рома попросил вилку.
– Сынок, да зачем она тебе? Кушай так. Как говорила моя бабушка, женщин, дичь и блины нужно брать в руки.
Роман рассмеялся. Такой поговорки он ни разу не слышал, она показалась ему забавной.
– Неудобно как-то… руками.
– Перед кем тебе неудобно? Тут нет никого. А я, милый, только так блины ем. Иначе никакого удовольствия. Вот тебе салфеточка, кушай.
Он взял блин. Он еще не остыл, и пальцам было горячо. Рома быстро откусил и вернул блин на тарелку. Рот тоже обожгло. Но не настолько, чтобы не ощутить удивительного вкуса.
– Потрясающе, – выдохнул он, прожевав. – Дивный рецепт.
– Бабушкин, – улыбнулась женщина.
– Значит, я угадал, что вы тут и готовите.
– Я здесь все делаю. Это мое кафе. Мне его дочка помогла открыть. У меня еще есть две сестры. Вот мы друг друга и сменяем. В восемь младшая придет. Ну, конечно, днем еще девочка работает – официантка, а вечером посудомойка. А в основном все сами.
– Тяжело, наверное.
– Тяжело ничего не делать на пенсии. Устаешь так, будто весь день вагоны разгружала. – Видя, что Роман, разговаривая с ней, не ест, она спохватилась: – Заболтала я вас, а блины стынут. Ешьте! – И ушла за стойку.
Рома съел все три блина, выпил кофе и решил повторить.
– Обожаю людей с хорошим аппетитом! – расплылась в улыбке хозяйка. – Пять минут подожди… – Она легко перешла на «ты», и это ему даже понравилось. – Кстати, тебя как зовут?
– Рома.
– Меня Лидия. Без отчества. Я не люблю этого.
– Очень приятно.
– И мне. Ты славный. Нравишься мне.
Сказав это, она скрылась в кухне. Рома сначала подивился тому, что она оставляет зал без присмотра. Пусть касса закрыта, но он, к примеру, может уйти, не заплатив. Но потом увидел камеру. И все же, когда хозяйка вернулась с новой порцией блинов, спросил:
– А вы не боитесь ночами одна работать? Дураков ведь много.
– Не боюсь, сынок. Спиртного мы не продаем, выручка небольшая, я как женщина вряд ли кого уже привлеку. А главное, дочка у меня в следственном комитете работает. Так что, считай, у меня крыша, как раньше говорили, ментовская.
И только она упомянула о дочери, как та материализовалась на пороге кофейни.
– Мамочка, мне срочно кофе! – выпалила она, бухаясь на стул. – Устала как собака.
– Ты только с работы?
– Да, представляешь?
Она стянула с шеи шелковый платок. При этом ей пришлось повернуть голову, и она увидела Романа.
– Вы?
– Я, – просто ответил тот.
– Вы знакомы? – заинтересовалась Лидия.
– В некотором роде, – буркнула Василиса Милова – это была именно она. – Он подозреваемый по делу, которое я веду.
– У меня нет никаких сомнений в том, что Рома ни в чем не виноват, – убежденно заявила Лидия.
– Мама, откуда такая уверенность? – В голосе Миловой явно слышалось раздражение. – Ты, как я понимаю, видишь этого человека первый раз.
– А мне достаточно. Я людей чувствую. И первое впечатление – самое правильное.
– Глупости!
– Ничего подобного. Вот взять хоть муженька твоего. Я ж сразу, как глянула, поняла – ненадежный он человек. А потом, когда он за тобой так красиво ухаживал да мне почтение оказывал, подумала, что ошиблась: хороший парень, достойный. И что же вышло?
– Мама, давай не при посторонних!
– Давай, – покладисто согласилась Лидия. – Так только кофе или еще и поешь?
– Нет, один кофе. Выпью – и домой.
Лидия направилась за стойку.
– Выходит, я ошибался, – сказал Роман, пристально посмотрев на Василису.
– На счет чего?
– Вашего семейного положения. Я решил, что вы не замужем, а оказывается…
– Я в разводе. Так что вы были правы.
– Почему расстались?
– Это не ваше дело.
– Тоже верно, – хмыкнул он и принялся за блины. – А можно вопрос, не касающийся вашей личной жизни?
– Нет.
– И не профессиональной.
– Что вы хотите узнать?
– Вы умеете печь блины по фирменному бабушкиному рецепту?
Она не сдержалась – улыбнулась. И сразу стала похожа на мать.
– Когда-то умела. Теперь наверняка комом получится не только первый, но и второй блин – давно не пекла.
– А я мастер по ватрушкам, знаете ли. Умею печь два вида – «Царскую» и «Ленивую».
– Рецепт «Царской» знаю, – услышал он голос Лидии, которая принесла дочери кофе. – А «Ленивая» – это какая?
– Это когда у сдобной булки срезаешь макушку, вычищаешь немного мякиша и заполняешь углубление творогом.
– Тоже бабушкин рецепт?
– Нет, сестры. Она такие пекла, когда я ребенком был. Творог нам на фабрике-кухне бесплатно давали для младших. Зачерствевшие булки соседка приносила, она в магазине хлебном работала, списывала их. И моя сестра, чтобы нас побаловать, изобрела вот такое произведение пекарского искусства.
– Молодец какая! А что же, мамы у вас не было?
– У меня было две мамы. Родная, но она пила и вскоре погибла, и приемная. Последняя научила печь «Царскую». И я иногда встаю к плите, чтобы приготовить ее. Понятно, что сейчас все можно купить, но, сколько я ни приобретал ватрушек, они все были пусть и не хуже, но не такие…
Лидия слушала его и кивала. Хотела что-то сказать, да посетитель пришел.
Рома доел блины. Василиса выпила кофе.
– Позвольте, я провожу вас? – обратился он к ней.
– Не нужно, спасибо.
– А если я вам по пути расскажу что-нибудь полезное для следствия?
– Вряд ли.
– Я правда кое-что вспомнил.
– И что же?
– Я хочу вас проводить, и вы получите от меня информацию…
– Хорошо, пойдемте, – перебила его она и встала из-за стола.
У нее была очень хорошая фигура. Рома оценил ее сразу, как только увидел Василису, но в форме… не видно было форм! Теперь, когда она была в джинсах и тонком свитере, оказалось, что грудь у следователя Миловой аппетитная и бедра округлые. В форменной одежде она казалась просто очень подтянутой, если не сказать худощавой. Роме нравились стройные женщины. Но если они еще были не плоскими, он вообще млел.
У Василисы оказалось именно такое тело, какое он считал идеальным. Интересно, она рожала? Рома решил не ломать над этим голову, а спросить прямо.
– А дети у вас есть?
– Нет.
– Недолго были замужем?
– Недолго…
На самом деле Василиса была замужем целых шесть лет. Супруга звали Вениамином. Познакомилась с ним Василиса на институтской гулянке. Она училась на четвертом, он на пятом, и до той вечеринки по случаю Двадцать третьего февраля они ни разу друг друга не видели. Или не замечали? А тут… Обоих, что называется, торкнуло. И завертелось все быстро. Осенью молодые люди уже жили вместе. А когда Василиса получила диплом, сыграли свадьбу.
Они были очень гармоничной парой. Оба высокие, симпатичные, умные, образованные, избравшие для себя одну стезю. Никто, в том числе сами молодые, не сомневался, что их пара создана не для того, чтобы вскоре распасться. Однако…
Через два с половиной года они впервые разошлись. Веня увлекся другой. Да так увлекся, что забыл об осторожности, и жена узнала о существовании соперницы. Оскорбилась, конечно, и ушла. Но как только муж позвал ее назад, сказав, что «там все», вернулась. Любила. И, рассудив здраво, решила, что глупо рушить на совесть залитый семейный фундамент из-за ерунды. Загулял, с кем не бывает? Мужчины, они все такие… Все это говорят. Мама, сестра, подруги. И Василиса им поддакивала. С кем не бывает? Но забыть обиду не получилось. И когда Веня задерживался на работе или неожиданно срывался из дома по каким-то срочным делам, Василиса думала – к НЕЙ. Или к другой, новой.
Нужно было обзаводиться ребенком, чтоб о глупостях не думать. Но Василиса все оттягивала. Хотела сделать карьеру. А через год после воссоединения, наплевав на все, забеременела. Но не доносила, потому что не береглась. Продолжала вести ту же жизнь, что и до беременности.
Василиса дала себе два года на то, чтобы добиться в профессии того, к чему стремилась, и посвятить себя материнству. Только ему. Но когда она уже была почти готова родить, Вениамин снова загулял. Причем теперь не было ни одного доказательства измены. Василиса почувствовала это. И повела себя мудро. Сделала вид, что ничего не заметила. Зато стала внимательнее к мужу. На работе не задерживалась, ужины вкусные готовила, а в постели такое творила, чего раньше себе не позволяла. Хотя уже не так его любила, как когда-то. Просто хотелось его отстоять. И у нее получилось. Вот только радости от победы она не почувствовала. Одно опустошение. Решила для себя: если еще раз, то все… точка!
И вроде бы опять все наладилось. Со стороны они выглядели идеальной парой. Да, им друг с другом было неплохо, но уже не так хорошо, как раньше. На Вене лежал груз вины, на Василисе – прощения. И тут мужу предложили долгосрочную командировку. Он думал, соглашаться или нет. Спросил совета у жены. Василиса посчитала, что надо соглашаться. И для карьеры это полезно, и отношениям не помешает. Поживут отдельно, поймут, как им плохо друг без друга.
