Мы воззрились друг на друга. Катерина силилась вспомнить, откуда мы с ней знакомы, а я пыталась сообразить, чем ее можно зацепить.
– Ну что, не узнаешь? А ведь я тебе денежку должна, – сымпровизировала я.
– Кто кому должен? – Катя насупилась. – Ты мне или я тебе?
– Я тебе, конечно, – сказав это, я вынула из сумки две банкноты по пятьсот рублей.
Она протянула было руку за ними, но отдернула ее и стала нервно поправлять ворот застиранного ситцевого халатика.
– Кать, да ты что, ничего не помнишь совсем, да? – искренне удивилась я.
– Честно говоря, нет, – девушка растерянно улыбнулась.
– Конечно, это ведь давно было, года два назад...
– Слушай, как тебя там, Полина, что ли, ты мне два года деньги должна и только сейчас вернуть решила? А где ты раньше была? – напустилась на меня Душечкина.
– Где я только не была, даже в такой яме, что вспоминать не хочется. Зато сейчас я наконец выкарабкалась... Слушай, а с тобой-то что? Выглядишь неважно.
– А, – Катька махнула рукой, – я как раз сейчас в яме. Ты проходи, если время есть, поболтаем.
Оказавшись в просторной прихожей, я огляделась по сторонам и спросила:
– Слушай, Кать, а здесь раньше шкаф стоял, такой большой, под самый потолок, да?
– Не было здесь никакого шкафа, – возразила Душечкина. – Тумбочка все время стоит. Ты проходи в комнату, что у порога стоять-то. Хочешь, выпьем?
– Нет, у меня еще дела есть. Надо их по-трезвому решить... И здесь все по-другому, – продолжила удивляться я, давая себе время на размышления. – Люстра тут висела такая огромная, а обои были в цветочек, а не в полоску.
– Да говорю же, здесь уже давно ничего не менялось. Мебель та же, и обои те же. Не до ремонта мне.
– Странно. А может, я не туда попала? Ты Катя Михайлова?
– Нет, Душечкина.
– Вот те раз! – я наигранно всплеснула руками. – Ошиблась адресом, но тоже на Катерину попала. Бывает же такое! Кому расскажи, не поверят!
– Значит, ошиблась. Жаль, а я думала, что мне действительно кто-то должен. Нет, я, конечно, поняла, что вижу тебя впервые, но мало ли...
– Знаешь, Кать, ты так на Михайлову похожа... Только у нее волосы светлые и подлиннее, чем у тебя. Где же мне ее теперь искать? Я в долгу не люблю оставаться. Она меня два года назад так этой тысячей выручила, так выручила... Я купила на нее билет и укатила на автобусе из Горовска куда глаза глядят. Только бы с этим подлецом в одном городе не оставаться. Другу он меня своему хотел подсунуть, представляешь? Нет, я, конечно, поколесила по стране, лиха хлебнула, но потом мне подфартило...
– Замуж, что ли, удачно вышла? – Душечкина посмотрела, есть ли на моей правой руке обручальное кольцо.
– Нет, работу классную нашла. Такая удача раз в жизни выпадает...
– А если тебе так повезло, то зачем вернулась в нашу дыру?
– До меня слух дошел, что тот козел винторогий копыта откинул, вот и решила подъехать в родной город... Хочу на могилке его поплясать.
– А ты веселая.
– А ты чего такая грустная? Проблемы? – осведомилась я.
– Да, не без них. – Катя вздохнула, но откровенничать не стала.
– Поди, тоже в мужике дело, – я попыталась раскрутить ее. – Расскажи, что случилось, вместе придумаем, как его проучить. У меня на мужиков просто аллергия.
– Нет, дело скорее во мне самой. Это я глупая была, вот и натворила дел. Отец из-за меня работы лишился, а потом умер.
– А мать?
– Она еще раньше умерла.
– Я тоже круглая сирота, с четырнадцати лет. Мои родители в аварии погибли.
– Так ты детдомовская, что ли?
– Ага, – погрешила я против истины, но на то были причины. Я должна была войти в доверие к Душечкиной. Кажется, вошла.
– Мама умерла от рака, когда мне пятнадцать было. Я осталась с отцом. Он у меня таким строгим был, что я иной раз думала, лучше бы в детдоме, чем с ним. Он мне с мальчишками даже по телефону разговаривать не разрешал, не говоря про то, чтобы встречаться с ними.
– А в монашки он тебя отдать не собирался?
– Грозился. Понимаешь, у нас в девятом классе одна девчонка забеременела от десятиклассника, вот он боялся, как бы я тоже не залетела. Даже краситься запрещал, представляешь?
– Жуть! Я бы от такого доисторического пращура сбежала.
– Вот я и сбежала. Это уже после того было, как я школу закончила.
– Поступать поехала?
– Нет, я познакомилась с Сергеем. Он старше меня был на десять лет. Отец меня с ним увидел в окно и так разозлился... Я взяла и назло отцу уехала с ним на юг. Сергей сказал, что он из Новороссийска, что я обязательно понравлюсь его родителям и, как только мне исполнится восемнадцать, мы с ним поженимся, а если я захочу, то даже в церкви обвенчаемся. У меня тогда опыта никакого в амурных делах не было. Я поверила красивой сказке, села с ним в машину, и мы поехали к Черному морю.
– То есть ты отцу ничего не сказала?
– Я написала ему записку, а по дороге несколько раз звонила с мобильника Сергея. Говорила, что у меня все нормально, и сразу же отключалась. Мне так Сергей велел, говорил, что главное – успокоить отца, а его мораль выслушивать необязательно. Я чувствовала себя такой счастливой, верила каждому слову Сергея... Оказалось, что все напрасно.
– Ты что, его родителям не понравилась?
– До знакомства с ними даже дело не дошло. А расставание с Сергеем произошло раньше, чем можно было себе представить. Мы приехали в Новороссийск, и все пошло как-то не так. Сергей не повел меня к своим родителям, а снял квартиру. Мы переночевали, а утром он исчез, оставив деньги на билет домой и записку, чтоб я его не искала, а возвращалась в Горовск. Я ничего не могла понять, побегала по городу, но Сергея не нашла. В общем, мне ничего не оставалось, как вернуться домой. Я думала, что отец меня убьет, но оказалось, что это я его убила. Нет, не в прямом смысле. Он просто не смог пережить произошедшего. Оказывается, моей записки он не читал. Думаю, ее Сергей с собой забрал. Зато папе позвонили и сказали, что меня похитили. А в качестве выкупа за меня потребовали акции и должность. Отец заместителем директора работал. Он уволился, отдал акции задарма, лишь бы меня спасти. А как узнал, что меня не похищали, что я добровольно уехала, его хватил обширный инфаркт. Папу увезли в больницу, а на второй день он там умер. Вот теперь я и живу с чувством вины, – покаялась передо мной Катерина.
– А на что ты живешь? Работаешь?
– Ага, нянечкой в детском саду, – стыдливо проверещала Душечкина. – Правда, сейчас в отпуске.
– Да, работка у тебя такая, что не позавидуешь.
– Куда ж меня еще без образования возьмут? Я после папиных похорон долго найти себя не могла, экзамены в институт пропустила, а на следующий год даже и не собиралась поступать. Я пока еще не решила, чем хочу заниматься. Но в садике всю жизнь торчать не хочу. Это все временно.
– Понимаю, найти хорошую работу сложно. Но ты не отчаивайся, может, я что-нибудь придумаю.
– Что придумаешь? – Катя оживилась.
– Знаешь, я хочу здесь бизнес наладить. Если все выгорит, то возьму тебя к себе.
– Было бы неплохо. А то папины сбережения уже кончаются. Я за квартиру много плачу, все-таки здесь три комнаты...
Мы еще немного поболтали с Душечкиной о нашем, о девичьем, и я ушла, оставив ей номер своего мобильника.
Я ехала домой и думала о том, что силен не тот, кто многого добился, а тот, кто смог от многого отказаться. Мигалов был бесспорно сильным человеком. Он проиграл, но не стал искать утешения в ненависти к тем, кто его победил, причем победил нечестно, используя запрещенные приемы. Он не стал искать утешения в вине и мучиться идеей великой справедливости. Он принял свою вынужденную отставку как данность и нашел утешение в семье. Я вдруг подумала, что было бы неплохо возвратить его на прежнее место. Что касается Анны Игнатьевой, то ей сначала надо приобрести опыт, а потом уже руководить.
Опыт... Я невольно анализировала рассказ Катерины о том, как она поверила первому встречному прохиндею. Был бы у нее мало-мальский опыт общения с противоположным полом, она бы наверняка почувствовала в поведении Сергея подвох. Но строгий отец лишил ее даже дружеского общения с одноклассниками. И чего, спрашивается, он этим добился? Ничего хорошего.
Скорее всего, в компании было известно, как суров Душечкин со своей дочерью – шила в мешке не утаишь. Да и про то, что у генерального директора внук наркоман, тоже кто-то мог пронюхать. Как старательно ни храни тайну, она где-нибудь, да обнажится. Кто-то ведь снабжал Александра наркотой...
Вероятно, были проблемы или тайны и в семье прежней главбухши «Экватора». Кудряшовы с Пасько так по ней ударили, что Уварова, хоть и выполнила все требования шантажистов, оставаться в Горовске побоялась, уехала вместе со всей семьей и даже новый адрес никому не оставила.
Итак, орудие этой преступной троицы – шантаж. Подобное лечится подобным...
Около моего дома стояла Алинкина машина.
– Поля, я тебя уже два часа здесь жду! – высказала мне подруга, высунувшись в окно. – Где тебя носит?
