– Потому что она все равно вытрясла бы из меня правду. Она такая же, как ты, – невозмутимо и совсем не сонно ответил Хохол, заставив Марину вздрогнуть. – Ты ведь знаешь – от нее точно так же нельзя ничего скрыть.
– Да не гони ты! – сморщилась Коваль. – Ты просто захотел поделиться с кем-то своими проблемами, а тут Машка подвернулась. И даже не подумал, чертов бугай, что ей лучше бы не волноваться.
– Ну прости, хотел как лучше, – вздохнул Женька. – Ложись уже, а? Только задремал – тут ты с этим светом...
– Я таблетку пила, уснуть не могу, – виновато пробормотала Марина, выключая ночник и ложась. – Ты меня обними, ладно?
* * *
Через два дня Марина впервые вышла на улицу. Ее сопровождал Хохол, заботливо поддерживал под локоть, чтобы не поскользнулась и не упала на скользкой брусчатке двора. У ворот в сторожке вместо Кота сидел новый охранник, молодой парень из комбаровских. Матвей, узнав о произошедшем, прислал к хозяйке своего доверенного человека, этого самого Казака. Хохол долго общался с ним с глазу на глаз, выяснял, что за фрукт, но потом решил, что парень с головой и ему вполне можно доверять.
– Пойдем в беседку, посидим, – попросила Марина, и Женька послушно свернул с дорожки в глубину двора.
Они уселись на скамью, Марина полезла в карман за сигаретами, но прикуривать одной рукой оказалось неудобно, и недовольный Хохол сам прикурил ей сигарету:
– Голова закружится.
– Отстань.
Она курила, глядя куда-то перед собой, лицо ее казалось совершенно беззаботным, спокойным, и Хохол мысленно взмолился, чтобы только никто сейчас не приехал, не позвонил и не разрушил это ее состояние. Даже Егора с няней он не хотел подпускать близко, увидел краем глаза, что они показались на крыльце, и отчаянно замахал руками, чтобы шли гулять за дом, не приближались к беседке.
Марина продолжала молчать, только щурилась на яркое солнце, прорывавшееся через облака и припекающее уже совсем как весной.
– Сезон скоро начнется у футболистов, – проговорила она вдруг, пряча здоровую руку в карман куртки.
– Что? – не понял Хохол, а потом добавил: – Начнется – и ладно.
– Да не ладно, Женя, – вздохнула она. – Я не справлюсь одна, и даже Матвей не поможет – там столько всяких подводных камней, что нужен отдельный человек, чтобы рулить.
Хохол не ответил, недовольно и настороженно глядя на приближающегося к беседке Казака.
– Чего тебе? – спросил неласково, предчувствуя конец тихих семейных посиделок.
– Там такси, Жека, – остановившись на небольшом расстоянии от беседки, проговорил Казак.
– И что? Мне пойти рассчитаться с таксером, что ли? – прищурил глаза Хохол. – Иди, узнай, кто и зачем.
Казак бегом удалился к воротам, переговорил с приехавшим через окошечко в двери, потом вернулся:
– Говорит, Николай, племянник Марины Викторовны...
– Открывай ворота, пусть заходит, – опередив вставшую с лавки Коваль, велел Женька. – Ну, вот, котенок, проблема твоя решилась: Колька вернулся.
Племянник не вошел – вбежал, чуть прихрамывая, в ворота, бросив чемодан, кинулся к тетке, и только вмешательство Хохла остановило его:
– Стоять! Аккуратно подходим, руками не хватаем, вверх не подбрасываем – у нее плечо прострелено.
Колька остановился в шаге от Марины, открыл рот от изумления. Глаза его расширились, в них выразилось сочувствие:
– Господи, Мариша... Не зря дед позавчера мне среди ночи звонил – предчувствие, говорит, у меня! Ну, я в самолет – и к вам, а тут...
– Ты зря приехал, – прервала его тираду Марина, и Хохол удивленно вскинул брови:
– Ты о чем? Да он нужен сейчас, как никогда раньше!
– Молчи! – велела она негромко, и Женька осекся. – Ты же понимаешь, что сейчас происходит, да? Я не хочу рисковать еще и Колькой, не хочу, чтобы он превращался в мишень! Отец не переживет, если я подставлю его любимого внука.
– Хорош, а? – перебил Колька. – Любимый внук у него теперь Егор Егорович, это раз. А я уже не мальчик, это два. Сезон начинается, а я пока директор клуба, это три.
– Легко исправить! – заверила Марина, услышав в его голосе что– то свое, категоричное и решительное. – Пока я тут президент, я и решаю, кто со мной работает.
– Да в конце-то концов! – взорвался Хохол. – Прекрати этот цирк, Коваль! Никуда ты его не заставишь уехать – я не дам! И директором клуба он тоже останется – я так сказал! И все, поняла?! Хватит уже надрываться в одно рыло!
Он вскочил со скамейки и заметался по беседке, не обращая внимания на насмешливый взгляд Марины и удивленно– испуганный – Николая.
– Фу, что за тон? – поморщилась Марина, в душе очень удивленная подобным проявлением Женькиного гнева.
– А сил нет уже Версаль с тобой разводить! – немного успокоившись, проговорил он, раздувая ноздри. – Тебя убьют, ты не думала об этом?
– Ну, запри меня в бункер, – пожала она плечами, вспомнив вдруг, как Ветка однажды сказала ей точно такую же фразу о Егоре. – Судьба, Женя...
Он порывисто обнял ее, прижимая к себе, и Марина тихо охнула от боли в раненом плече.
– О господи, забыл... – пробормотал Хохол, целуя ее в щеку. – Прости...
– Нормально... Идемте в дом, Колька с дороги...
– Ох, давно я Дашиных плюшек не ел! – мечтательно протянул племянник, направляясь к воротам, возле которых стоял его чемодан. – Тетка, а у тебя охранник новый какой-то?
– Тут, Коленька, много новых людей. И все меньше старых... – Марина держалась за руку Хохла, и тот бережно вел ее к крыльцу. – Как отец-то там?
– Мой или твой? – отозвался Николай, подхватывая за ручку коричневый чемодан и волоча его за собой.
– Оба.
– Ну, с твоим все в порядке. У него сейчас книга выходит о нашем криминале...
– О, могу представить! – усмехнулась Марина. – Теперь он знает об этом не понаслышке!
– Да ладно тебе! – засмеялся и племянник, входя следом в прихожую. – Он так переживает за тебя, что, по-моему, телевизор не выключает, боится новости пропустить – вдруг тут у вас что...
– Ну, мы птицы невысокого полета, так, над местным болотом кружим. – Марина села на стул, подставила Хохлу ногу в высоком сапоге, и Женька привычно взялся за голенище. – А генерал наш как там?
– Так ты не в курсе, что ли? Выперли его из министерства! – сообщил Николай, вешая на плечики куртку. – Ну, он и вообще запил. Мать к нему вернулась было, да не выдержала – он же просто невменяемый сделался. Там дома такое творится – жуть, я к деду сразу перебрался от греха подальше.
Марина почувствовала укол совести – в конце концов, одной из причин увольнения Дмитрия была она, Коваль. Конечно, как сказал отец, ее появление в жизни генерала МВД было только зацепкой, поводом, но все равно Марине было неприятно сознавать, что брат вылетел с работы не без ее участия. Злорадная ухмылка на лице Хохла не укрылась от ее взгляда, и Коваль сверкнула глазами в сторону любовника:
– Прекрати!
– А что? – вполне натурально удивился Женька, помогая ей подняться со стула. – Я не скрываю – мне твой братец перестал нравиться с того момента, когда в Москве открыл свою варежку и начал поливать тебя грязью. А уж после того, как ты вместо него мне под руку на перо попала, я вообще его видеть и слышать не хочу.
Коваль покачала головой, осознав бесполезность разговоров: упертый Хохол, как говорится, был не злопамятным, а просто злым и с хорошей памятью. А уж если он затаивал на кого-то злобу, то о последствиях лучше было даже не думать. Сейчас, когда племянник вкратце рассказал Марине историю о неприятностях Дмитрия, Хохол почувствовал что-то сродни удовлетворению: судьба отомстила генералу.
– Все, пожалуй, хватит про папашу моего, а то поругаетесь, – справедливо заметил Николай, переводя взгляд с тетки на Хохла. – В этом доме ночевать оставляют, или мне придется ехать в «Рощу»?
– Оставляют, – буркнул Женька. – Это по-прежнему проходной двор и ночлежка, вечно кто-то зависает.
– Ой, да не ври ты! – засмеялась Марина, легонько стукнув его кулаком в плечо. – Сто лет уже никого не было! Мышка вот только приехала, а так-то и нет никого.
– А Ветка? – тихо поинтересовался Николай, и Марина вдруг вспомнила, что ни словом не обмолвилась о замужестве ведьмы.
– А что – Ветка? Ветка... – она замялась, и Хохол сразу заполнил паузу, расставляя все точки:
– Замуж выскочила Ветка твоя, теперь только дома ночует. И вообще – нет ее сейчас в городе, они с Бесом в загранку уехали.
– Почему – с Бесом? – не понял Колька, и Марина объяснила:
– Коль... она за Беса замуж вышла.
Лицо племянника помрачнело, глаза потухли. Он сгорбился, как от удара, и пошел в кухню. Марина и Хохол задержались в прихожей, и пока Женька снимал куртку и убирал ее в шкаф, Коваль успела разозлиться на подругу.
– Сука... – пробормотала она. – Я б ее своими руками придушила!
– Прекрати! – велел Хохол, чуть подталкивая ее в сторону кухни. – Он не маленький, справится. Что – первая баба в его жизни? И даже не вторая, и не последняя, так что переживет. Это тоже опыт.
