Однако, неделю назад Умница просчитался и перегнул палку. Слишком напугал Софью Моисеевну. Он не учел, что она бывший чумолог и для нее вся картина пандемии носила отнюдь не абстрактный характер. Учитывая, что она все наше поколение считает придурковатым, а Умницу еще и непредсказуемым, теща поняла, что человечество надо бы спасти. Конечно, ей сразу пришло в голову подменить термос. А когда услышала об убитой собаке, решила срочно действовать, из суеверия. Потому что еще в прошлый раз выучила примету: убитая собака — к большим неприятностям.
Не заметив прибалдевшую на хозяйственном балкончике Ирочку, теща подменила термос и спрятала его. И быстренько пошла смотреть на Козюлю, для алиби.
Наверное, теща надеялась, что пропажа какое-то время не обнаружится, и она решит что делать с таким смертоносным вирусом. И тут Умница спокойно открывает термос. Просто так, без всякой необходимости и мер предосторожности. То, на что у мента ушло шесть дней, у отставного чумолога ушло шесть секунд — она поняла, что в термосе не вирус. Любопытство у нее с возрастом стало патологическим, и в первый же подходящий момент она, надо думать нацепив противочумный костюм, открыла термос. И нашла в нем разрешение на вывоз спермы жеребца Мутанта. Кроме того, питательная среда явно была не «агар-агар», как уверял Умница. Под микроскопом теща увидела сперматозоиды. То, что это все лишь среда для продуцирующих супернаркотик бактерий, ей в голову прийти не могло. Маскировка Умницы сработала. А если даже и были у нее какие-то сомнения, то услышав, как Ахмат обвиняет Умницу в убийстве Мутанта и обзывает «пробирочным конокрадом», теща уверовала, что у нее в руках огромная ценность. Еще бы! Жеребец-вундеркинд Мутант, это «восьмое чудо света», убит, и все, что от него осталось — эти трубочки с его уникальными генами. Что и говорить, изящно теща выведала у Умницы родословную Мутанта. И, надо думать, не менее изящно подбила своего Наума доставить ей Принцессу со скоростью авиалайнера. И скоро я буду женат на дочери коннозаводчицы! Или израильской зека, потому что тщеславие тещу все-таки погубило — не стоило ей фотографироваться, считая, что никто из нас не читает ивритские газеты.
… Аминадав был одним из тех израильских мошавов, которые лечат «русскую» душу от ностальгии. Люди здесь жили просторно. В больших домах, с большими участками. Я бросил машину, прихватил из багажника жидкость для разжигания углей и, вдыхая сельские запахи, отошел подальше. В сгустившихся сумерках высмотрел пацана лет десяти и узнал где дом генерала. Вроде бы никто из взрослых меня не видел. Вроде не засветился.
Минут через несколько я уже шел вдоль нужного забора. Невысокого, без телекамер, с примитивной сигнализацией. За забором безжизненно темнел большой дом — мне повезло. Хотелось верить, что они не в синагоге, а уехали к друзьям Наума на шаббат.
Через пару минут я уже изучал местность изнутри. В дальнем углу участка мне почудился классический дощатый деревенский сортир. А неподалеку большой сарай. Подойдя ближе, я услышал оттуда симпатичное фырканье, а потом мелодичное ржание скучающей лошадиной девицы.
Замочек на сортире был детский. Я посветил фонариком. Все правильно, я оказался в тещиной лаборатории.
Поозирался. На стеллажах стояло с десяток больших стеклянных банок с белыми крысами. Я постучал пальцем по стеклу, крыса дружелюбно уставилась на меня. Не исключено, что ей было «хорошо». Термос нашелся почти сразу, он был пуст. Было еще много какого-то лабораторного оборудования, с которым мне совершенно не хотелось знакомиться методом проб и ошибок. Но что оставалось делать?
Я выбрал нечто, наиболее похожее на термос и открыл. Повалил холодный пар, я испуганно отпрянул, но потом вспомнил, что Умница «на шашлыках» жаловался на отсутствие жидкого азота. Посветил внутрь и узнал знакомые по фальшивке для Халиля трубочки. Кажется, их было чуть меньше.
Азарт ищейки испарялся, как жидкий азот. Вот, нашел. Разгадал. Опередил. Теперь надо уничтожить, пока этот наркотический «вирус» не поразил весь мир. Выплеснуть на пол и сжечь… И что потом? Собачья жизнь — служить и разыскивать. Хоть волком вой. Может, действительно, пора? Полжизни собакой, полжизни волком. С вожаком Умницей? Ну уж нет. А вот предложи мне игру в наркомафию Вувос, интересно, согласился бы?.. Занятно уже то, что я всерьез об этом думаю. Что-то с нами здесь происходит. А может, не здесь, а с возрастом… Нет, все-таки нет. Западло. Не мое. Стало быть, уж с Умницей-то и думать нечего. Эх, не гулять мне в бархатных портянках с клюшкой для гольфа!
Я на прощанье осмотрелся, подошел к маленькому столику, полистал тетрадку. В ней знакомым почерком протоколировались эксперименты. Вот что значит старая школа! Софья Моисеевна все-таки проверила сперму на вирулентность — поэтому и счастливые крысы в банках. И даже заметила какие-то странности в поведении грызунов, но, не обнаружив при вскрытии никаких признаков патологии, решилась сегодня утром на искуственное осеменение Принцессы. Вот почему трубочек стало меньше.
Но самое забавное было на полях. Запись личного характера: «Неудобно перед Фимой. Но если он женится на Леночке, то все это скоро вернется к нему. А если нет, то так ему и надо.»
— Так ему и надо, — впервые с удовольствием процитировал я тещу, выливая содержимое сосуда на пол. Покинув «холодную парную», я полил стенки жидкостью из прихваченной заранее бутылочки и запалил, как хату барина, с четырех сторон.
Медленно, но разгоралось. Пора было сваливать. Кто-то уже бежал на свет огня. Я оступил за дерево.
В круг света влетел Умница с лицом новобранца после марш-броска. Хорошо еще, что я отключил сигнализацию, то-то вою бы было. Умница уже сунулся в огонь, да я его окликнул.
— Сукин ты сын! — прошипел он. — Не лезь! — и снова полез в огонь.
Пришлось его спасти — попридержать, хоть он и извивался. Пока он дергался, разгорелось всерьез. Бедная Принцесса уже охрипла ржать. Она билась в своем сарае и вполне могла его разнести.
— Сейчас сбегутся соседи, — объявил я. — Ты остаешься?
Он сразу обмяк, и я его отпустил.
— Ну почему мне так не везет?! — пожаловался он мне. — Если бы ты был хоть чуточку умнее! Или хоть чуточку глупее! Как бы все было хорошо!
Мы дружно перелезли через забор и зашагали к машине. Благополучно выехав из Аминадава, я наконец-то расслабился. А Умница вдруг приободрился и заявил:
— Нет худа без добра! Фиг ты меня теперь посадишь. Вещественные доказательства то сгорели.
Я хмыкнул. Детская психика, упругая, как резиновый мячик.
— Ну, жалко, конечно, — продолжил он. — Но что же делать. В конце-концов мне тоже всегда больше нравились легальные способы заработка. Просто не отказываться же, когда судьба дарит такой шанс… С другой стороны, все мне в этом проекте нравилось, кроме одного. Что культуру я не сам вывел. Значит, теперь сам что-то придумаю. А вот ты, Боря, ты ведь человек не творческий, ты ведь ничего уже не придумаешь… Вот скажи, только честно… тебе-то совсем не жалко?
Я не был готов отвечать честно на такой вопрос, поэтому сказал:
— Мне слегка жалко, что спалил ценный лошадиный генофонд.
Умница истерически захохотал:
— Тогда не жалей! Боря, ты не поверишь! Я сегодня с Россией разговаривал. Меня киданули. И кто? Дремучий зоотехник, антисемит. Мой друг приказал ему взять для меня сперму у Мутанта, а этот национал-патриот взял ее у осла. Нарочно, чтобы российский генофонд не разбазаривать! А потом напился и хвастался, глумился. Вот фашист! Друг-то извиняется, он же не знает, что это всего лишь для маскировки. Хотя, конечно, я подумывал, что и для стартового капитала сгодится. Кстати, он мне еще сказал, что Ахмата убили. Вот не повезло человеку. Ну и денек сегодня, да, Боря?
Да. Я еще раз оценил новый поворот ситуации, прислушался к своим ощущениям и сформулировал:
— Я хочу заключить с тобой соглашение. О молчании. Я молчу, что ты провез в страну наркотик. А ты ни одной живой душе не расскажешь, как тебя киданули. По крайней мере ближайшие девять месяцев, или сколько это у лошадей.
Умница притих, а потом захлебнулся счастливым детским смехом:
— Так ей и надо! Боря, а когда ты догадался, что это она? Я еще позавчера…
Ну как я провел эти полгода… Нормально. Тускло. Крутился. И продолжаю. По железному принципу шестеренки: притерся к механизму, и все уверены в твоей необходимости. А что стираются зубцы, так тем проше — ты не цепляешь, тебя не цепляют…
Умница, через несколько дней после пожара, прямо из-за занавесочки махнул в ешиву.[54] По шаббатам приходит весь в черном и жрет на неделю вперед все подряд, не интересуясь кашерностью. Ленке он объяснил: «Я пришел в еврейский дом. Как еврей к еврею. И если меня накормили чем-то не тем, ответственность на тебе». В последний раз он поделился планами создать собственный «двор» для харедим-интеллектуалов,[55] и что у него уже есть один собственный хасид, который сейчас собирает пожертвования в Штатах.
