— Может быть, дело в вас, Серафим Викторович, и, наверное, пора бы в отставку? Ведь если армия терпит поражение, за все отвечает командующий.
— Отвечу, как в том анекдоте, не дождетесь. Я уже, считайте, как двадцать три года возглавляю советский и российский футбол. И все это время многие хотят, чтобы я сдал этот пост. В последний раз меня избрали на пять лет, я отработаю свой, возможно, и будущий срок. Так что нетерпеливым придется подождать. Что касается сборной команды… Сборная Советского Союза комплектовалась из сильнейших футболистов пятнадцати Союзных республик, в которых играли выдающиеся спортсмены не только России, но Грузии, Украины, Армении, Белоруссии. Другое дело — сегодняшние игроки, особенно те, кто уехал за рубеж. Для многих из них утеряны такие понятия, как патриотизм, долг, чувство Родины, ответственность перед народом. А меня недавно наградили очередным, уже четвертым по счету орденом. Ордена даром и по блату не дают.
Пшеничный торжествующе поднял правую руку вверх, словно указывая, что именно оттуда, с небес, он получает свои награды. Однако этот триумфальный жест не остановил совсем еще юную журналистку «Новой газеты» Аллу Черных, задавшую президенту не менее острые вопросы:
— Вот вы, Серафим Викторович, на днях заявили, что за последние несколько лет государство не выделило ВФА ни рубля. Неужели такое возможно? И еще. Известно, что в российском футболе дела обстоят куда грязнее, чем за рубежом. Полгода назад мы переслали вам письмо из редакции, пришедшее к нам из Волгограда. В нем назывались конкретные факты, фамилии коррупционеров и взяточников. С тех пор о нем — ни слуху, ни духу.
Пока Пшеничный, перебирая бумаги, раздумывал, как бы ему дипломатичнее ответить, его опередил представитель Президента.
— Относительно денег могу со всей ответственностью утверждать — это неправда. Вот документ наших финансистов по ВФА. Только за десять месяцев этого года на нужды российского футбола перечислено около восьмидесяти миллионов рублей. Часть этих средств пошла на содержание юношеских команд, часть передана Ассоциации на поддержку команд мастеров. Сюда надо бы приплюсовать двести тысяч долларов на зарубежные командировки, которые уже полностью израсходованы.
После этой, казалось бы сухой официальной справки, обстановка в зале накалилась до предела. Тем более, что мало кого удовлетворил ответ Пшеничного на второй вопрос дотошной Аллочки.
— Такое письмо мы, действительно, получили, — слегка покраснев, начал он. — Вскоре переслали его в отдел по борьбе с экономическими преступлениями с просьбой разобраться. Ответ пока, так и не пришел. Тут, наверное, есть и моя вина, но в суете за чисто футбольными заботами я, признаться, как-то забыл об этой корреспонденции.
Мало кто знал, что вскоре после письма в Москве появились два депутата местной думы и один из чиновников Спорткомитета. С неделю они обхаживали Пшеничного. Рестораны чередовались с саунами и выездами на природу, дело к взаимному удовлетворению так и замяли.
Поскольку весь журналистский запал был израсходован на президенте ВФА, вопросы к Родину уже не отличались такой жесткостью и остротой. Кое-кто поинтересовался составом, попеняли главному тренеру за ориентировку на легионеров и возрастных игроков. Понятное дело, попытались вникнуть в детали расследования убийства Ницковой. До всех дошли слухи о ее коммерческой деятельности, отмывании нефтяных денег.
— Вопросы не ко мне, — умело парировал Вячеслав Иванович то, что касалось Ницковой. — У меня футбольных дел — воз и маленькая тележка. Могу сказать одно, если бы убийство было связано с ее коммерческой деятельностью в клубе, затаскали бы и меня, как президента «Арбата», и моих сотрудников. Пока же следствие относится к нам вполне лояльно, я бы даже сказал, с пониманием…
После пресс-конференции большинство футбольных лидеров дружно решили узкими компаниями обмыть очередной «бенефис» ВФА в ближайших ресторанах. А посему утешением для старшего тренера из Санкт-Петербурга мог стать разве что анекдот, рассказанный Седову уже за ужином в «Пекине» его приятелем, коллегой из Саратова.
«Вопрос армянскому радио от Владимира Лидского:
— Должен ли арбитр платить налоги со взяток?
Армянское радио, подумав, отвечает:
— Обязательно должен, если он, как и вы, Володя, честный, порядочный судья…»
Выслушав анекдот, обычно корректный тренер «Невы» залпом выпил рюмку водки и гневно произнес:
— Это радио знает, что говорит. Все понимают, что нас обыграл не «Арбат». Нас сплавил и кинул вниз этот подонок Лидский.
…Едва дождавшись окончания заседания ВФА, Родин сразу же отправился в Голицыно. Он отверг несколько соблазнительных приглашений от приятелей расслабиться, забыться и снять стресс. Приглашал его и сам Пшеничный, предложивший поужинать, все осмыслить в дальнем, скрытом от посторонних глаз кабинете за отделанной под дуб стеной. Организм действительно требовал разрядки, но из многолетнего опыта Вячеслав Иванович знал — его место там, где сейчас находится команда.
На базе он незаметно прошел к себе в номер, отключил телефон. Примерно час Родин лежал с закрытыми глазами, пытаясь уснуть. В голове калейдоскопом мелькали мысли, вращавшиеся вокруг событий последних дней: проигрыш сборной, убийство Ницковой, вызовы в прокуратуру, бензиновые разборки и проблемы со спонсорами, уколы прессы, которые становились все болезненней. Большинство обозревателей, от чисто спортивных и лояльных журналистов до откровенно желтых изданий, типа «Мегаполис-экспресса», обрушили на российский футбол и его руководство шквал критики. Позорное поражение в Тель-Авиве явилось последней каплей, вызвавшей взрыв негодования как у фанатичных поклонников «Арбата», так и других команд.
Родин вспомнил сказанные ему накануне слова одного из соучредителей могущественного «Лукойла». Он произнес их мягко, тихим бархатным голосом, но со скрытой угрозой:
— Я попросил бы вас, Вячеслав Иванович, напомнить на ближайшей тренировке каждому игроку, чье название красуется у них на футболках. Президент, — собеседник сослался на влиятельного олигарха, богатейшего человека России, — уже подумывает, не переключить ли нам рекламу на баскетбол, тот же хоккей или куда более эффективные конкурсы красоты.
При этих воспоминаниях Родин разом вскочил, поняв, что ему никак не вздремнуть. Взглянув на часы, он заторопился, до вечерней тренировки «Арбата» оставалось менее получаса.
Одевшись в видавшие виды старенький адидасовский костюм, он начал зашнуровывать бутсы. Тело бывшего игрока рефлекторно отозвалось на эти прикосновения к главному орудию футболиста, настоятельно требуя движения и нагрузки.
«Старый хрен, — подумал о себе в сердцах Родин. — Волнуешься, словно неопытная девчонка перед первым свиданием. Решено — сегодня он снимет со всех стружку, и хорошенько потормошит вратарей».
Внезапное появление Родина у кромки поля, похоже, не вызвало особого энтузиазма у арбатовцев. Однако они уловили решительный настрой главного тренера, разговоры и приколы разом смолкли. Построив футболистов в шеренгу у боковой линии и не увидев двух игроков основы, он вопросительно взглянул на своего помощника Константина Ярилина. Тот пояснил, что у крайнего защитника Бовкуна травмировано колено, а полузащитник Александров пропускает следующий матч из-за перебора желтых карточек.
— И ты отпустил его домой? — грубо возмутился Родин. — Да он больше других пахать должен, к тому же — игрок сборной. Ну, обо всем поговорим после тренировки, а сейчас кросс на десяточку, со стометровыми ускорениями после каждого километра. Вратари остаются…
Выкатив из сетки несколько мячей, Родин с двумя помогавшими ему пареньками дубля начал расстреливать ворота Лимонова с линии штрафной, резко идя на добивание и постепенно сокращая расстояние. Едва после интенсивной бомбардировки Лимонов, вытирая пот, уступил место второму голкиперу, как в заднем кармане тренировочных брюк Родина послышался звонок сотового телефона.
С досадой ударив по воротам и, отойдя в сторону, он достал мобильник.
— Надо бы встретиться, Вячеслав, — сквозь треск и помехи услышал он голос Сакуленко.
— В чем дело и что за спешка? У меня тренировка только началась, это часа на два, не меньше.
— Понимаю, вряд ли стал бы беспокоить тебя по пустякам. Но есть обстоятельства… И не по телефону.
— Если очень срочно, приезжай на базу! Ты же знаешь мои правила — раз тренировка началась, остальное после нее. Тут все и обсудим. Жду… — Родин выключил мобильник, отыскал взглядом Ярилина, наблюдавшего за бежавшими футболистами, подозвал его к себе.
Желание обстреливать ворота у Вячеслава Ивановича разом пропало. Он ощупал карманы брюк и куртки в поисках сигарет и, поскольку таковых не оказалось, стрельнул «Приму» у сторожа, веером поливавшего газон тренировочного футбольного поля специальным питательным составом. Глубоко затянувшись, с непривычки поперхнувшись от крепкого табака, Вячеслав Иванович в раздумье направился к зданию базы. И только, в кабинете, докурив непривычную сигарету, он ощутил нарастающую тревогу:. «Что же все-таки заставило Сакуленко позвонить ему и оторвать от футбольных забот?». Подобного за последние годы он припомнить не мог.
