Прошло немногим более десяти минут, как угловой у ворот Черкасова пошел подавать сильнейший в составе израильтян, полузащитник Ревиво, легионер из турецкого «Галатосарая». По некой параболе коварно закрученный мяч миновал толпу высокорослых защитников россиян. Почти у самой земли его полет прервала голова невысокого светловолосого крепыша, в акробатическом падении успешно замкнувшего замысловатую передачу точным ударом в угол.
Тотчас на табло, под рев стадиона, чуть ниже первой зажглась вторая надпись:
16 мин. — Ури, № 4.
— У них уже и защитники забивают, — добавив несколько матерных слов, выругался сидящий рядом с Зининым вроде бы не многословный, возможно из-за своих крупных габаритов, хозяин оптового рынка в Сокольниках. — Это же на нашей улице пахнет чистейшим одесским погромом!
Представитель торговли, вероятно не раз бывавший в Одессе-маме, словно в воду глядел. Ровно через десять минут тот же черноволосый Бадир сделал дубль, забив третий гол. В душном воздухе вечернего Тель-Авива ощутимо повеяло разгромом.
На перерыв израильтяне ушли при счете 3:0 в их пользу. Едва кипрский судья Андреас дал свисток об окончании первого тайма, как вдоль сектора с российскими фанатами возник кордон полицейских в камуфляже, усиленный десятком откормленных овчарок. Впрочем, эти меры были излишними: фаны пребывали в состоянии глубокого нокдауна, да и пиво из барабана давно закончилось.
На второй тайм российская команда вышла почти полностью обновленной, раздосадованный игрой и результатом Родин заменил сразу девять игроков, включая капитана Туманова и мало в чем повинного вратаря Черкасова. Однако эта мера лишь в какой-то степени исправила положение. На гол в середине тайма, забитый гостями лишь со спорного пенальти, израильтяне за три минуты до конца ответили превосходным по силе и точности дальним ударом с тридцати метров центрфорварда Нимни, пославшего пятнистый кожаный шар точно под перекладину в верхний угол ворот.
4:1! Совершенный и неожиданный провал российской сборной, уже вошедшей в финальную группу команд Чемпионата мира по футболу!
В Тель-Авиве без затей
Нас сломали, как детей!
И впервые с давних пор
Нас постиг такой позор.
Где, скажи, уборная?
Обосралась сборная! —
грустно пропел Зинин, уходя со стадиона.
…Валентин шел по вечернему Тель-Авиву с чувством глубокой личной утраты, ощущением, что в очередной раз его обманули. Всю жизнь он был страстным поклонником «Арбата». С 2001 года любимую команду и сборную страны, куда входило немало арбатовцев, преследовали неудачи. Даже победы над другими отечественными командами мало радовали. Были они какими-то натянутыми, вымученными, и, как он чувствовал всеми фибрами своей фанатической души, являлись нередко плодами грязных закулисных интриг.
Особенно обидными стали проигрыши сборной России на европейских и мировых чемпионатах. Пшеничный, Родин, все остальные генералы от футбола усердно делали вид, что они формировали и посылали за кордон сильнейшую команду. И потом не только Валентин, миллионы болельщиков знали, что Родин с Пшеничным формируют сборную не по спортивным принципам, а отдавая предпочтение футболистам, играющим за «Арбат». Так, по непонятным причинам и закулисным интригам в команду не попали опытнейший вратарь Тулупов из «Электровоза» и агрессивный армейский полузащитник Гусаков — первые номера России на своих позициях.
Даже не специалистам ясно — стереотипы взглядов на российский футбол устарели. За последние годы стало очевидным, что в мире сложилось два мировых гранд-направления этой игры: южноамериканское и европейское. Чемпионаты мира показывают, что их можно считать вполне равными. Африканский, азиатский и американский футбол, переживая отрочество и юность, явно стали подавать большие надежды. Россияне эти надежды подавать перестали.
К сожалению, теперь национальная сборная не украшена игроками из тбилисского или киевского «Динамо». От болельщиков со стажем Валентин слышал, что утеряны яркие краски темперамента и вдохновения, отличавшие лучших футболистов из разных уголков нашей бывшей могущественной империи.
…Увы, в который раз мы проиграли, но почему? Из груди Валентина рвался крик обиды и горькой досады! Ведь вполне могли бы выиграть, но в очередной раз проиграли! И ведь не суперкоманде… Что же, мы не футбольная держава, что ли? Комментаторы надсадно хвалят, хвалят, а потом говорят: «Не повезло чуть-чуть…» В этом-то «чуть-чуть» все и дело. Он выбросил очередную жестянку из-под пива, со звоном покатившуюся по чистой ровной мостовой.
Потом он сидел в компании российских болельщиков, которые говорили все разом, почти не слушая друг друга, пытаясь словами излить горечь поражения.
— Конечно, глупо кого-то ругать. Если сборная Израиля сильнее нашей, значит, сильнее и все тут… Мяч круглый, им просто повезло… Это же не довод: если бы мяч, пробитый Александровым на первых минутах в штангу, отскочил в их ворота, то мы бы победили. Что там ни говори, но есть класс игрока и команды на уровне сборных. Класс — это умение собраться в игре, не ошибиться в нужный момент.
— Нашей сборной, как и всегда, не хватило того, чем славилась советская школа футбола… Не хватает бойцовских качеств. То ли берегут ноги профессионалы для более ответственных официальных игр?
— Хватит Родину на двух стульях сидеть, а то и сборную завалит, и «Арбат» ни к чему не приведет. Нигде в мире клубный тренер не руководит сборной. Просто у Родина все схвачено, а на болельщиков ему плевать… Что ему, что футболистам, закрылись от народа на дачах… На машинах помешались, на бабках помешались, а точнее на бабах… Если бы на бабах, я бы их простил, а так ничего их не колышет… Как это в стране с населением 150 миллионов человек не отобрать одиннадцать классных игроков? Западные клубы вкладывают деньги в мальчишек, начиная с их малолетнего возраста. И патриотизму их не надо учить, это умнее, чем перетягивать за средние деньги средних футболистов из одной команды в другую… Кому как, а мне за наш футбол стыдно. Вот приехали сюда, говорили, полную за пазуху им мячей насыпем, а нам самим задницу надрали… Нашим все по барабану. А ты откуда знаешь, может переживают сейчас? Счас, блин, переживают. Если б переживали, Родин не продал бы сразу четверых, а потом в чемпионате лапу сосал.
Официант, убиравший соседний столик, не выдержал и с горечью произнес по-русски:
— Думаю, что он получил с этой продажи хорошие деньги. Я болею за «Арбат», но если за него не болеет его тренер…
Официант принес спорящим российским болельщикам шесть бокалов пива и добавил:
— Примите от бывшего игрока житомирского «Динамо».
Эти болезненные рассуждения вихрем проносились в хмельной голове Валентина Зинина, когда он брел по улицам Тель-Авива. И, видя на них оживленных, радующихся победе людей, смакующих подробности матча, он испытывал еще большее чувство горечи и досады.
К моменту приезда опергруппы в Керенское закончился непродолжительный летний ливень. В конце длинной сельской улицы Тропников увидел черный обгоревший остов в прошлом просторного сельского дома, с наполовину уцелевшим забором. Рядом с пожарищем находилось несколько человек, среди которых он заметил милиционера с погонами капитана.
— Участковый Боярский, — представился тот. — Мы тут в который раз все осмотрели. Пожар, судя по всему, да и со слов очевидцев, был сильный. Впрочем, не удивительно — у той части забора, что уцелела, до сих пор бензином пахнет.
— И когда случился поджог? — Тропников нагнулся, увидев рядом с полуобгоревшей доской беловатый комочек окурка.
— Тут без проблем, — уточнил Боярский. — Пожар начался около двух ночи, но лишь часам к четырем утра удалось все затушить. Машины с пожарными добирались с час, а своими силами деревенские не справились.
— Один из убитых уже установлен, — продолжил участковый. Это некий Руслан Березин, фактический хозяин дома. Его родной брат из Орехова опознал. Есть еще обстоятельство…
Отозвав Тропникова в сторону, он негромко произнес:
— Этот самый Березин, товарищ прокурор, похоже, является одним их тех, на которых поступили фотороботы из Москвы. Хотя трупы сильно обгорели, но лица относительно неплохо сохранились. Убийцы сбросили их в подвал второпях, когда сгоревшие бревна обвалились, головы у стены практически не пострадали.
— И на том спасибо, — коротко отозвался Тропников. — Похоже, мы на верном пути, капитан, из ваших односельчан «Винстоном» вряд ли кто балуется. Это я об окурке, что у забора…
— В магазине одна «Прима» и «Беломор», из приличных выше «Явы» не бывает.
— То-то и оно, — Виктор, между тем, молча начал раздеваться. Аккуратно уложив на штабель дров в глубине двора рубашку, брюки и модные замшевые туфли, он остался в плавках и носках.
