Петр Иванович, решительный и преуспевающий на профессиональной ниве, был совершенной бездарностью в постели. Откровенно говоря, его это мало заботило. Он снисходительно посмеивался, выслушивая мужские байки по поводу побед на любовном фронте. Для себя он решил твердо: на бессмысленное занятие сексом время тратить не стоит. Драгоценную энергию следует направлять в правильное русло, то есть в карьеру. И все шло как по маслу. Карьерная лестница казалась ему ковровой дорожкой.
Встреча с Ларой стала для него откровением. Он и не подозревал, что можно так безрассудно упиваться женской плотью, послав к черту все совещания на свете. Эта женщина подарила ему незабываемые ощущения. Ему доставляло наслаждение вспоминать мельчайшие подробности их встреч. Однажды на какой-то очень важной планерке он так отвлекся, что пропустил мимо ушей вопрос мэра. Когда он очнулся и вскочил со своего места, то с ужасом обнаружил эрекцию. К счастью, никто не успел ничего заметить. Но Петр Иванович решил, что с этим следует покончить самым решительным образом. Он надумал жениться!
Конечно, как человек здравомыслящий, он понимал, что Лара поверхностна и непостоянна. Но он свято верил в возможность перемен. У девушки просто не было надежного мужского плеча и достаточных средств! Получив и то, и другое, кабацкая певица превратится в благопристойную светскую даму и верную жену, да и осядет дома, с мужем и ребятишками. Ожидания его сбылись только наполовину.
Лара с восторгом приняла предложение руки и сердца. Первое время она с удовольствием исполняла роль жены преуспевающего чиновника: приструнивала прислугу, следила за порядком в доме. Она повесила в гостиной две новые картины и избавилась от дворника, имевшего скверную привычку сплевывать на тротуарную плитку. Но монотонные будни, которые она проводила в салонах красоты и соляриях, вскоре надоели ей. Жизнь светской дамы, бывшая некогда пределом ее мечтаний, оказалась пресной на вкус. Одни и те же приемы, на которых скучнейшие люди произносили нудные речи; их престарелые жены, желчные и завистливые; беспросветная тоска семейных вечеров – все это было так не похоже на ту волшебную жизнь, которую она рисовала в своем воображении. Она стала жаловаться на здоровье. Ее бросало то в жар, то в холод; у нее кружилась голова, пропал аппетит; временами с ней случались истерики. Петр Иванович, которого состояние жены заботило все больше и больше, как ни странно, без помощи психотерапевта сделал верные выводы. Всему виной была скука. Чтобы хоть как-то расшевелить жену, он попытался дать старт ее музыкальной карьере. В результате огромных финансовых трат на свет появилось два музыкальных клипа. Новицкий потерял немало нервных клеток, поскольку вокальные данные его протеже оставляли желать лучшего. Клипы покрутили по нескольким телеканалам, но чуда не произошло – рождение новой «звезды» так и осталось незамеченным. На этом решено было поставить точку.
Время шло, и Лара начала позволять себе некоторые вольности. Под предлогом встречи с подругами она отправлялась на вечеринки, в ночные клубы. Иногда она приходила под утро, слегка навеселе, но иногда оставалась ночевать у знакомых. Петр Иванович, вздумавший однажды ласково попенять ей на неподобающее статусу замужней дамы поведение, нарвался на такой злобный окрик, что предпочел эту тему больше не затрагивать. Ведь он очень боялся потерять ее. А потом настал тот черный день, когда он обнаружил на туалетном столике жены дорожки белого порошка. Он едва не поднял на нее руку.
– Дрянь! – кричал он. – Ты надумала свести меня в могилу? Ты о карьере моей подумала? Что будет, если хоть кто-нибудь узнает?
Она страшно расхохоталась тогда.
– Карьера?! Да пропади она пропадом с тобой вместе!
Он смыл порошок в унитаз. С ней приключился очередной нервный срыв. На следующий день они помирились.
«Ребенок. Вот кто ей нужен, – размышлял Петр Иванович. – Если появится ребенок, она изменится. Ведь так оно и должно быть…»
– Лариса Дмитриевна! – раздался голос служанки. – К вам посетительница.
– Кого еще черт принес? – буркнула Лара, направляясь в прихожую.
Она никого не ждала сегодня. Более того, общаться с кем– либо ей сейчас совсем не хотелось. Боевой дух после стычки с любящим супругом еще не испарился. Лицо горело, а на щеках наверняка выступили красные пятна. Так случалось всегда, когда она теряла над собой контроль. Привлекательности это ей не добавляло…
В прихожей, на одном из диванов расположилась Елизавета Дубровская. Она присела на краешке, в позе просительницы. В руках ее была та самая сумка, близнец которой хранился сейчас у Лары в гардеробной на верхней полке.
– Добрый день, – вскочила с места посетительница при появлении хозяйки дома.
– Привет! – небрежно бросила Новицкая. Она окинула взглядом гостью, словно прикидывая, насколько затянется этот незапланированный визит и под каким предлогом будет удобнее спровадить Дубровскую.
– Я на минутку, – обнадежила ее Елизавета. – Проезжала мимо и вот решила завезти тебе сумку.
За спиной Лары неожиданно выросла внушительная фигура ее супруга. Петр Иванович, в тапочках и стеганом халате, вид имел строгий и неприступный, словно за его плечами была не собственная гостиная, а конференц-зал в городской администрации. В вырезе домашней одежды виднелась рубашка с галстуком. Чиновник явно собирался на какое-то мероприятие.
Он сдержанно поздоровался с Дубровской.
– А что не так с этой сумкой? – спросил он, протягивая руку за стильной женской вещицей.
Лиза смущенно улыбнулась.
– Обычная история, – пожала она плечами. – Просто мы перепутали сумочки на похоронах. Они похожи как две капли воды, вот я по ошибке и схватила не свою. Ерунда какая-то, правда?
Судя по всему, чиновник не разделял легкомыслия гостьи, потому что, вперив в супругу тяжелый взгляд, ожидал ее реакции.
– Спасибо, что ты не поленилась заехать ко мне, – произнесла Лара будничным тоном. – Может, выпьешь чаю?
– О нет! Я обещала Андрею вернуться к пяти часам.
Новицкая кивнула. Она не ожидала другого ответа. Дубровская вежливо улыбнулась. Ее ни на секунду не обмануло это дежурное проявление гостеприимства. Наступила пора прощаться.
– Всего доброго! – улыбнулась Лиза.
– Заезжай, – расщедрилась перед ней хозяйка.
Дубровская уже взялась за ручку двери.
– Постойте-ка, – окликнул Петр Иванович. – А как же ваша сумка? – Он повернулся к Ларе: – Дорогая, поспеши. У Елизаветы Германовны не так много времени. Она, как я понял, оказала тебе услугу.
Супруга замешкалась. Ей явно не хотелось уходить, но другого выхода не было. Развернувшись, она поспешила в гардеробную комнату. Елизавета и Петр Иванович остались наедине.
– Я сегодня такая рассеянная, – молвила Лиза в свое оправдание.
Чиновник кивнул головой. Он приоткрыл сумочку жены и просмотрел содержимое. Дубровская почувствовала себя неловко.
– Вы знаете, я ничего не трогала. Почти, – сказала она.
От Петра Ивановича не укрылся легкий румянец, выступивший на щеках гостьи. Он за краешек потянул конверт, но затем, прочитав адрес отправителя, положил обратно. По его лицу пробежала тень.
Раздались поспешные шаги, и в прихожую вошла Лара. Передав гостье сумку, она с опаской взглянула на супруга. Его лицо было непроницаемо.
– Всего хорошего! – попрощалась Дубровская и бесшумно выскользнула за дверь. Задерживаться ей совсем не хотелось.
Что-то в этой семье определенно было не так…
– Ну, и что ты можешь сказать в свое оправдание? – произнес Новицкий тоном, предвещающим близкую бурю.
– Что я могу сказать, кроме того, что уже было сказано? – пожала плечами Лара. – Эта дура перепутала сумки. В чем я-то виновата?
Петр Иванович достал конверт и сунул его почти под нос супруге.
– Это ты видела?
– Разумеется.
Чиновник набрал в грудь больше воздуха.
– А ты можешь дать гарантию, что это не видела она? – закричал он. – О боже, как можно быть такой легкомысленной!
Лара почувствовала первые признаки беспокойства. Петр Иванович был очень уравновешенным человеком, но в те редкие моменты, когда он все-таки выходил из себя, лучше было держаться от него подальше.
– Погоди, дорогой, – залебезила она. – Ну к чему так нервничать? Даю голову на отсечение, что, если даже эта глупая девица и прочитала письмо, она все равно не догадалась, о чем идет речь.
– Не думаю, что это так сложно. Или ты считаешь, что Дубровская соображает хуже нашей бывшей домработницы? Она, между прочим, профессиональный юрист и понять требования шантажиста, за какими бы витиеватыми выражениями они ни скрывались, вполне способна.
– Но, милый, может быть, ты преувеличиваешь…
Но Петр Иванович не слушал ее. Лицо его приобрело желтый оттенок, губы сжались в узкую полоску.
