- Хотите поплакаться в жилетку?
Тихо, но так, чтобы услышал Алекс, я ответил:
- Вы не правильно с ним обращаетесь. Он чувствительный парнишка, а вы относитесь к нему, как к паршивому подонку.
- Он - чувствительный?
Брейк перекатил сигару в другой угол рта и сплюнул на пол.
- Он толстокожий как носорог!
- Не думаю. Во всяком случае, дайте мне с ним поработать. Снимите с него наручники и позвольте мне поговорить с ним наедине.
- Мы с женой собирались сегодня в горы, - раздраженно проговорил Брейк. - Обещали устроить детишкам пикник.
Он скосил глаза на погасшую сигару и вдруг бросил ее и растоптал каблуком.
- Шварц, освободи его! И давай его сюда.
Звук открываемых наручников был тихим, но многозначительным, словно нечто очень важное сделало оборот вокруг своей оси.
Шварц поднял Алекса на ноги, и они вместе прошли через комнату. Алекс, опустив плечи, оглядывался назад, а Шварц грубо поддерживал его.
- Отвести его назад в клетку, лейтенант?
- Пока не надо.
Брейк обратился к юноше:
- Мистер Арчер ваш друг, Неррис. Он хочет с вами немного поболтать. Лично я думаю, что он напрасно потратит время, но для вас это неплохо. Будете говорить с мистером Арчером?
Алекс перевел взгляд с Брейка на меня. Его гладкое юное лицо хранило такое же выражение, какое я видел на лице старой индианки - выражение, которое не способен понять ни один белый. Он молча кивнул и оглянулся на тело Люси.
Брейк и Шварц вышли, дверь за ними захлопнулась. Алекс пошел назад через комнату неуверенными шагами, волоча ноги как старик. К центру комнаты бетонный пол слегка понижался, поскольку там проходила дренажная труба. Алекс чуть не потерял равновесие на этом незначительном уклоне и, с трудом обретя его, подошел к каталке с другой стороны.
Склонившись над Люси, он спросил ее сухим твердым голосом:
- Почему они это сделали?
Я подошел и накрыл ее лицо простыней, потом взял его за плечи и повернул к себе лицом. Несколько секунд он почти висел на мне, затем его мускулы окрепли.
- Возьми себя в руки, - сказал я.
Он был одного роста со мной, но низко опустил голову. Я взял его правой рукой за подбородок.
- Держись прямее, Алекс. Посмотри на меня.
Он отпрянул. Я положил ему другую руку на плечо. Он вдруг весь напрягся и сбросил мою руку с подбородка.
- Держись тверже, мальчик.
- Я не лошадь! - крикнул он. - Не говорите со мной, как с лошадью. Уберите свои руки.
- Ты хуже лошади! Ты упрямый мул! Твоя девушка лежит мертвая, а ты не желаешь открыть рот и сказать мне, кто ее убил.
- Они думают, что я.
- Это по твоей вине. Не нужно было убегать. Тебе еще повезло, что тебя не пристрелили.
- Повезло.
Слово прозвучало бесцветно как зевок.
- Повезло, что ты остался жив. Это надо ценить. Ты думаешь, что сейчас уже хуже быть не может, но все равно это не причина, чтобы превращаться в марионетку. Через некоторое время ты сам захочешь узнать, что же случилось с Люси на самом деле. Только тогда будет уже поздно. Нужно браться за дело сейчас.
Я дал ему время подумать. Он постоял с нерешительным видом, теребя нижнюю губу пальцем с обкусанным ногтем, потом сказал:
- Я сперва пытался говорить с ним этим утром, когда меня забрали. Но он с районным прокурором вбили себе в голову, что это сделал я, и хотели заставить меня сознаться. А зачем мне было убивать свою невесту?
Вопрос вырвался из самой глубины его груди. Он стоял как слепой от усилия, которое над собой делал.
- Мне бы хотелось умереть, как Люси.
- Тогда бы ты не смог нам помочь.
- Никто не просил у меня никакой помощи. Кому нужна моя помощь?
- Мне.
- Вы не считаете меня убийцей?
- Нет, не считаю.
Он долго смотрел на меня, стараясь проникнуть взглядом в глубину моих глаз.
- Она ведь не сама это сделала, правда? Вы не думаете, что Люси... перерезала себе горло?
Он задал этот вопрос шепотом, чтобы не смутить им лежащую за его спиной мертвую женщину.
- Это маловероятно, но как предположение - годится. А ты что об этом думаешь?
- Никаких причин для этого не было, кроме того, что она боялась. Вчера она была ужасно напугана. Вот почему я дал ей нож, когда она уходила из дома. Она попросила у меня что-нибудь для защиты. У меня не было пистолета, - проговорил он с сожалением, - и я дал ей нож.
- Тот, которым ее убили?
- Да. Мне показали его сегодня утром. Маленький нож с кривым лезвием, который прислал мне отец из южного полушария.
- Она унесла нож с собой?
- Ну да, в своей сумочке. Она положила его в сумочку перед тем, как выйти из дома. Сказала, что если ее схватят, то она оставит на них свои пометки.
Между его бровями появилась морщинка.
- Кого она боялась?
- Ее преследовали двое мужчин. Это началось в пятницу, когда она вернулась автобусом из Эройо-Бич. Она сказала, что один мужчина вышел из автобуса и следовал за ней до самого дома. Сначала я подумал, что она морочит мне голову, придумывая таинственные истории. Но на следующий день я сам увидел его, когда Люси возвращалась домой после ленча. Он прятался на нашей улице, а вечером явился к ней, и она сказала мне, что это детектив-мошенник. Он пытался заставить ее что-то сделать против ее воли, но она не согласилась.
- Она назвала его имя?
- Сказала, что его фамилия Десмонд. Джулиан Десмонд. На следующий день ее стал преследовать еще один человек. Его я не видел, а Люси видела. А потом у нас в доме произошла неприятность, и Люси переехала.
Я почувствовал во рту горький привкус своей вины.
- Она собиралась уехать из города?
- Она еще определенно не решила. Сказала, что позвонит мне. Позвонила она мне со станции. Поезда нужно было ждать еще пару часов, а мужчины ее караулили. Она попросила меня приехать на машине. Я подхватил ее на станции, и мы удрали от них по старой дороге на аэропорт и поговорили. Она была страшно напугана. Тогда мы и решили пожениться. Я думал, что смогу ее защитить, если мы будем вместе.
Его голос зазвучал глухо, едва слышно.
- Я плохо сработал?
- И мы тоже все плохо сработали.
- Она хотела немедленно уехать из города, но сначала нам нужно было заехать в мотель за ее багажом.
- Ключ от комнаты у нее был?
- Она сказала, что потеряла его.
- Разве она не отдала его тебе?
- Зачем ей было это делать? Я не мог пойти туда с ней. Даже если бы я был таким же светлым как она, я все равно не пошел бы с ней туда. Она пошла одна и больше не вышла. Кто-то ждал ее там. Он вырвал у нее нож и зарезал ее.
- Кто ждал?
- Может быть, Джулиан Десмонд. Она же не захотела делать то, что он ей велел. Или другой, который за ней охотился.
Мне было стыдно признаться ему, что этим другим был я. Его плечи сгорбились, кожа вокруг рта обвисла. Силы снова покидали его. Я подставил стул Шварца поближе к нему и силой заставил его сесть.
- Сядь, Алекс. Тебе осталось совсем немного рассказать мне. Поговорим о деньгах. На что вы собирались жить?
- У меня было немного своих денег.
- Сколько?
- Сорок пять долларов. Я заработал их на сборе помидоров.
- Для совместной жизни сумма невелика.
- Я собирался найти работу. Я сильный.
В его глазах зажглась угрюмая гордость, но на меня он не посмотрел.
- И Люси тоже могла работать. Она раньше работала медсестрой.
- Где?
- Она мне не сказала.
- Она должна была что-то сказать тебе!
- Нет, сэр. Я никогда не спрашивал ее.
- У нее были деньги?
- Я ее не спрашивал. Я все равно не взял бы денег у женщины.
- Если бы только ты их не заработал, - заметил я. - А разве она не обещала выделить тебе долю, если ты сможешь увезти ее из города?
- Долю?
- Из вознаграждения, - сказал я. - Из вознаграждения за сведения о Синглентоне.
Взгляд его черных глаз медленно поднялся до уровня моих и быстро метнулся вниз. Он сказал, глядя на пол:
- Люси не нужно было платить мне деньги за то, что я на ней женюсь.
- Где вы хотели пожениться? Куда вы собирались вчера поехать?
- В Лас-Вегас или куда-нибудь еще. Это не имело значения. В любое место.
- В Эройо-Бич?
Он не ответил. Удар был неожиданный и слишком сильный. Глядя на его упрямый круглый затылок, я понял, какая устойчивая и отчаянная злость должна была накопиться в Брейке за тридцать лет попыток уложить людскую правду в дубовые рамки параграфов, выдуманных законниками и судьями. И, думая о злости Брейка, я ощутил прилив своей.
- Послушайте, Алекс. Вернемся снова к тому, с чего начали. Люси была убита, и мы оба хотим найти убийцу, чтобы он понес наказание. И у тебя больше причин желать этого, чем у меня. Ты же утверждаешь, что любил ее.
- Да!
Резвость его голоса била по нервам как ток.
- Значит, одна причина есть. А вот тебе другая: если мы не найдем убийцу, ты проведешь много лет в тюрьме.
- Теперь мне все равно, что со мной будет.
- Вернемся к Люси. Пока ты ждал ее у мотеля, кто-то этим ножом перерезал ей горло. Почему?
