- Что же случилось в пятницу?
- Мне стыдно об этом говорить.
- Но это может оказаться важным.
Будучи невольным свидетелем ссоры, я догадывался, о чем она не решается сказать.
- У нее был посетитель, не так ли?
- Возможно, мне лучше рассказать вам все, если это может помочь Алексу.
Она колебалась.
- Да, в пятницу ночью у Люси был гость. Я слышала, как он вошел к ней через боковую дверь. Я проследила за ним и видела, как он вошел. Она впустила в комнату мужчину, белого мужчину. В ту ночь я не стала об этом говорить, не стала давать волю своему гневу. Я решила уснуть и забыть об этом, но спала очень мало. Люси встала поздно и, пока я ходила в магазин, ушла на ленч. Вернувшись, она принялась искушать моего сына. Она поцеловала его прямо на улице, на виду у всех. Это было бесстыдством и распутством. Я сказала ей, чтобы она уходила, и она ушла. Мой мальчик хотел оставить меня и уйти с ней. Тогда мне пришлось рассказать ему о мужчине в комнате.
- Вам не следовало этого делать.
- Знаю. Я стыжусь своего поступка. С моей стороны это было опрометчиво и необдуманно. Он все равно не отвернулся от нее. Я поняла, что он для меня потерян. Раньше он всегда был послушным.
Она вдруг согнулась, закрыла лицо руками и зарыдала. Черная мать, оплакивающая разбитые надежды всех матерей на на своих сыновей, черных, белых и смуглых!
В дверях появился дежурный сержант. Он некоторое время молча наблюдал за ней потом спросил:
- С ней нехорошо?
- Она беспокоится о своем сыне.
- Ее право, - равнодушно заметил он. - Вы Арчер?
- Да.
- Если вы к лейтенанту Брейку, то он сейчас примет вас у себя в кабинете.
Я поблагодарил его, и он исчез.
Приступ скорби миссис Неррис утих так же внезапно, как и начался.
- Мне очень жаль, - сказала она.
- Все в порядке. Вы должны помнить, что Алекс невиновен, хотя он и ослушался вас. Он достаточно взрослый, чтобы принимать решения.
- Я согласна с вами, - ответила она. - Но то, что он ради какой-то женщины мог покинуть меня - жестоко и несправедливо. Она привела его прямо в тюрьму.
- Вам не следовало играть на его ревности.
- Из-за этого вы не будете ему верить?
- Буду, но из-за этого у него появился мотив. Ревность - штука опасная, особенно когда нет фактов.
- Разве не ясно, кем она была, раз принимала ночью в своей комнате белого мужчину?
- У нее была только одна комната.
- Это верно.
- Где же она могла принять посетителя?
- В моей гостиной, - ответила она. - Я разрешила ей пользоваться гостиной.
- Может быть, у них был секретный разговор.
- Хотела бы я знать, почему. - Ее вопрос уже содержал в себе ответ.
- Есть множество причин, по которым мужчина может посетить женщину. Как выглядел этот человек?
- Я видела его только секунду под фонарем на углу. Обычный человек среднего роста, средних лет. Во всяком случае, двигался он нетерпеливо. Лица его я не разглядела.
- Вы заметили, как он был одет?
- Заметила. На нем была соломенная панама и светлый пиджак. Брюки более темные. Он не казался мне респектабельным.
- Возможно, вы правы, миссис Неррис. Но могу утверждать, что он приходил к ней по делу.
- Вы его знаете?
- Это Макс Хэйс. Он частный детектив.
- Как вы?
- Не совсем.
Я встал, но она удержала меня за руку.
- Я слишком много наговорила, мистер Арчер. Вы по-прежнему верите, что Алекс невиновен?
- Конечно, - ответил я.
Но мотив, которым она снабдила сына, беспокоил меня.
Миссис Неррис заметила мою озабоченность и поблагодарила меня печальным поклоном.
19
Кабинет Брейка представлял собой комнату с такими же зелеными, как в коридоре, стенами. К потолку на металлических штырях были подвешены лампы дневного света, похожие на железные внутренности какого-то аппарата. Высоко на стене - маленькое окно в одну створку, и в нем квадрат голубого неба.
Доктор Беннинг сидел в неудобной позе на стуле у стены, со шляпой на коленях. Брейк с обычным видом флегматичной готовности разговаривал по телефону, стоявшему на письменном столе.
- Я занят, разве вы не слышали? Пусть этим займется дорожный контроль. И я не занимаюсь дорогами уже двадцать лет.
Он положил трубку и, словно бороной, провел рукой по волосам. Потом он сделал вид, будто только что заметил меня в дверях.
- А, это вы. Решили почтить нас своим визитом. Входите и присаживайтесь. Док как раз говорил мне, что вы развели по этому делу бурную деятельность.
Я сел рядом с Беннингом, который протестующе улыбнулся и открыл рот, собираясь заговорить. Но раньше, чем он успел это сделать, Брейк продолжал:
- Учитывая положение вещей, давайте говорить прямо. Я работаю не на себя и приветствую помощь от частных сыщиков, граждан и кого угодно. Я рад, что вы прислали ко мне доктора.
- Что вы думаете о возможности самоубийства?
Мой вопрос Брейк отмел.
- К этому я еще подойду. Вначале о другом. Если вы намерены заниматься этим делом, беседовать с моими свидетелями и вмешиваться во все происходящее, то мне нужно знать, какова ваша позиция и какова позиция вашего клиента.
- Мой клиент от меня удрал.
- В чем же заключается ваш интерес? Док говорил мне, что вы немерены выгородить этого парня Нерриса.
- Так определенно я не говорил, - возразил Беннинг. - Но я согласен с мистером Арчером, что парень, вероятно, невиновен.
- Это ваше мнение, Арчер?
- Верно. Я бы хотел поговорить с Алексом.
- Еще бы! Кстати, не наняла ли вас его мать? Чтобы водить меня за нос?
- У вас мания преследования, лейтенант.
Враждебность черной тенью медленно наползала на его лицо, подобно тени от черной тучи, проходящей над холмом.
- Вы признаете, что считаете Нерриса невиновным. Так вы и раньше думали. Вы что, собираете улики, чтобы за них зацепился какой-нибудь адвокат? Или вообще собираете показания? Это мне надо знать.
- Вообще собираю показания. Вчера меня наняла мисс Сильвия Трин. Она компаньонка миссис Синглентон.
Услышав вторую фамилию, Беннинг подался вперед.
- Это та женщина, у которой пропал сын?
- Вот именно, - сказал Брейк. - На прошлой неделе мы провели насчет него обычное расследование. Потом мы нашли в вещах Чампион газетную вырезку о награде за сведения о нем. И теперь я пытаюсь сообразить, чем мог быть связан пропавший аристократ с зарезанной здесь в долине черномазой. У вас есть какие-либо соображения, док?
- Я, собственно, об этом не думал.
Прекрасно он об этом думал.
- На первый взгляд кажется, что связь может быть только случайной. Некоторые из моих пациентов таскают с собой самые невероятные вещи, не имеющие к ним никакого отношения. А эмоционально неуравновешенные женщины часто связывают себя с людьми, о которых пишут в газетах.
Брейк нетерпеливо повернулся ко мне.
- А вы, Арчер? Что вы об этом думаете?
Я посмотрел на длинное честное лицо Беннинга и спросил себя, достаточно ли хорошо он знает свою жену. Вводить его в курс дел насчет нее не входило в мои намерения.
- Ничего такого, из-за чего вам стоило бы заряжать свой пугач.
- У меня, между прочим, револьвер сорок пятого калибра, - заметил Брейк. - А чего добивается ваша клиентка? Мисс Трин, кажется?
- Мисс Трин сообщила мне кое-какие детали исчезновения Синглентона.
Я сообщил Брейку часть их, достаточную для того, чтобы удержать его в Белла-сити, подальше от Эройо-Бич. О блондинке я не упомянул.
Утомленный моей сокращенной версией, Брейк то щелкал стальными наручниками, то играл бумагами в папке с надписью: "входящие". Беннинг слушал внимательно и очень нервничал.
Когда я кончил, доктор стремительно встал, вертя в руках шляпу.
- Извините меня, но я должен успеть до церкви забежать в больницу.
- Спасибо за то, что вы пришли, - сказал Брейк. - Если хотите, можете осмотреть труп, но вряд ли вы найдете признаки колебания жертвы. Я никогда не видел самоубийц с перерезанным горлом без таких признаков. А также с таким глубоким разрезом.
- Она в больничном морге?
- Да, в ожидании вскрытия. Просто идите и скажите охраннику, что я вас послал.
- Я состою в штате больницы, - напомнил Беннинг с кислой улыбкой.
Он нахлобучил шляпу и боком двинулся к двери, неуклюже переступая длинными ногами.
- Одну минуту, доктор.
Я встал и протянул ему термометр, который дала мне миссис Неррис. Термометр принадлежал Люси Чампион. Интересно, какие вы сможете сделать выводы.
Он достал градусник из футляра и посмотрел его на свету.
- Сорок один и семь. Да, температура впечатляющая.
- У Люси не было вчера лихорадки?
- Я этого не заметил.
- А разве не положено измерять температуру пациентов?
Он помолчал и ответил:
- Да, теперь я вспомнил. Я измерял у нее температуру, она была нормальная. А с температурой сорок один и семь она бы долго не продержалась.
- Она и не продержалась.
Брейк обошел стол и взял термометр у Беннинга.
