Часам к восьми Вероника услышала, как кто-то завозился на кухне, вскочила и принялась лихорадочно одеваться. В комнате было холодно, наверное, плохо работали батареи. Когда-то Вероника с родителями так же мерзли зимой и проклинали коммунальщиков. Дрожа всем телом, Ника подошла к окну и не увидела ровным счетом ничего: окна густо покрывали причудливые морозные узоры. Можно было только догадываться, какая стужа царит снаружи.
«Там, на улице, я бы уже умерла», – сказала себе Вероника, и вдруг вопреки всему ее захлестнула радость жизни, радость ощущать собственное тело, радость чуть струящегося от батареи, но такого спасительного тепла. С улыбкой вышла она на кухню.
Там хлопотала Мария Станиславовна. Резала овощи, взбивала яйца для омлета.
– Выспалась, Никуша? – спросила она, улыбаясь уголком рта. – Да, вижу, отдохнула. На щеках румянец, глазки горят.
Вероника улыбнулась в ответ и, пока женщина накрывала на стол, исподволь разглядывала ее лицо. Тогда, в детстве, мать одноклассницы казалась ей персоной невзрачной, уже немолодой и в целом не стоящей того, чтобы лишний раз на нее смотреть. Сейчас она поняла, что первая красавица школы Стаська была просто копией своей матери. Те же высокие скулы и узкий подбородок, придающие лицу форму сердечка. Просторный лоб, почти не тронутый морщинами, длинные темные брови и очень светлые глаза в обрамлении антрацитовых ресниц.
– Можно я снова воспользуюсь вашим телефоном? – отрываясь от созерцания хозяйки, спросила Вероника.
– Поешь только сперва, – распорядилась Мария Станиславовна, и Вероника молча подчинилась.
К накрытому столу вышел и хозяин, сильно притихший, какой-то помятый, неловко присел на табурет в углу кухни. Вероника старалась не встречаться с ним глазами. А когда завтрак был закончен, Мария Станиславовна вдруг спросила ее будничным голосом:
– Сколько денег тебе надо, чтобы добраться до дома, Ника? И в какой валюте?
Вероника от неожиданности едва не опрокинула на себя чашку с чаем. Она нисколько не сомневалась, что большие деньги существуют только в тронутом первыми ростками безумия воображении Павла Адамовича, и всячески старалась показать, что напрочь забыла вчерашний ночной разговор.
– Я не могу у вас взять, – замотала головой она. – Это слишком большая сумма.
– Да брось! – Хозяйка по-свойски махнула на нее полотенцем. – Или мы не бывшие соседи? А деньги у нас есть, ты даже не сомневайся. Разве тебе наш батька вчера не рассказал?
Вероника сдалась и мысленно подсчитала, во что ей обойдется билет до Франции. Хозяйка кивнула, вышла из кухни и через минуту вернулась с конвертом в руках.
– Здесь рубли и небольшая сумма в евро, – пояснила она. – Мало ли какие там у тебя по прилете возникнут расходы.
Вероника сунула нос в конверт, словно боясь, что деньги окажутся фантиками. Но нет, все было правильно.
– Я вам все верну, – борясь со спазмом в горле, прошептала она. – Я... приеду к вам... если позволите. И обязательно позвоню. Расскажу вам все, что удастся узнать... от девочек.
– Приезжай, всегда рады, – улыбнулась хозяйка. – И деток своих привози. А про деньги ты даже не думай – они нам не через тяжкие труды достались.
Перед уходом Вероника все-таки взялась за телефон. Ей казалось, что теперь, когда все сложилось так удачно, и в душе у нее словно лопнул давно назревший нарыв, ситуация на том конце провода тоже должна измениться к лучшему. Но чуда не случилось: ей по-прежнему никто не ответил.
До аэропорта Вероника добралась быстро, но самолет на Париж, единственный в этот день, уже улетел. Ника тут же приняла решение лететь в Москву – оттуда был прямой рейс до Ниццы. Она купила билет и заняла очередь на досмотр.
Через десять минут кто-то тронул ее за плечо. Вероника вздрогнула всем телом, обернулась, заранее готовая к самому худшему. Рядом с ней стояли двое, мужчина и женщина в форменной одежде.
– Демкина Вероника Сергеевна? – спросила женщина.
Вероника не смогла даже кивнуть. Просто смотрела в незнакомые лица, словно умоляя не трогать ее сейчас, когда она уже по минутам высчитала момент своего возвращения домой.
– Позвольте взглянуть на ваши документы.
Женщина долго крутила в руках ее паспорт, а мужчина тем временем пожирал глазами саму Веронику. Как будто не обычную женщину видел перед собой, а какое-то диковинное существо. Напарница ткнула его локтем в бок, мужчина встрепенулся и спросил:
– Где ваш багаж?
– У меня ничего нет.
– Пожалуйста, пройдемте с нами, – распорядился мужчина.
– Зачем?!
– Небольшая проблема с вашими документами.
Веронику долго вели по бесконечным коридорам куда-то в самые недра здания аэропорта. Провели в маленькое помещение без окон и оставили там, забрав ее паспорт и билет. Оставшись одна, Вероника уткнулась лицом в колени и тихо обреченно завыла. Женщина вернулась через двадцать минут, сказала, как о деле давно решенном:
– Ваш билет мы сдали, деньги будут вам возвращены.
Потом ее снова оставили одну.
Часы шли за часами, и Нике начинало казаться, что отсюда ей не выбраться уже никогда. Происходило что-то в высшей степени странное: к ней никто не приходил, не задавал никаких вопросов. Несколько раз ей принесли поднос с горячей аэрофлотовской пищей. Вероника к ней не притронулась. Она сжалась на маленьком диванчике и смотрела в одну точку на противоположной стене. Все было кончено.
Ее часики показывали уже девятый час вечера, когда в каморку растворились двери – и вошел Координатор. Вероника дернулась, едва не бросилась к нему, но в следующий миг мысленно отхлестала себя по щекам – и осталась сидеть на месте. Владислав Ильич молча посторонился у дверей, показывая, что она может выходить.
Так же в тишине проделали обратный путь через все здание, вышли к стоянке. Вероника узнала машину, на которой их встречали в аэропорту несколько дней назад. На этот раз за руль сел сам Владислав Ильич. Через снежные заносы машина вырулила на шоссе и двинулась конечно же в противоположную от Питера сторону.
– Вы нас вообще никогда из школы не выпустите? – через десять минут молчания заговорила Вероника. – Вы нас в самом деле прикончите, что ли?
Она попыталась сказать это со смешком – смешок получился слишком похож на стон отчаяния.
– О чем это вы, Вероника Сергеевна? – спросил Координатор.
– Мы больше не можем рассказать вам ничего ценного. И все-таки вы не дали мне улететь. Напрашивается единственный вывод: мы вообще не должны больше покинуть здание школы. Да?
– Да вы что это подумали?! – воскликнул мужчина и обратил на нее весело-изумленный взгляд. – Вы думаете, это мы вас так... запечатали в аэропорту? Нет, мы можем, конечно, только зачем? И если я и искал вас черт знает сколько времени, то только потому, что нашел во дворе ваши денежки и понял, что вы скорее из вредности замерзнете в каком-нибудь сугробе, чем вернетесь за ними. Меня такой вариант не устраивал. А насчет аэропорта, Вероника Сергеевна, так тут потрудился ваш супруг. Это он сообщил властям Франции, что вы без его ведома увезли куда-то вашего ребенка! А это, сами знаете, в тамошних местах о-очень серьезное обвинение. К вашим поискам немедленно подключился Интерпол.
– Какого ребенка? – похолодела Ника.
– Девочку.
– Но ведь муж сам ее увез!
– Правильно, – боднул подбородком грудь Координатор. – И увез ее в окрестности Парижа, в дом своей новой пассии. А потом позвонил вашей няне, велел взять деньги и документы и в срочном порядке отбыть на родину, в далекое украинское селение. Известно, что вы вылетели из Ниццы во Франкфурт-на-Майне, и никакого ребенка с вами не было. Таким образом, полиция подозревает, что вы предварительно где-то спрятали девочку, и ее жизнь, возможно, в опасности. Об этом уже неделю болтают по нашему и французскому телевидению. Вам еще повезло, что вы попали в лапы нашим неторопыгам. Они вас просто заперли и целый день спокойно ждали, когда прибудут компетентные в таких ситуациях люди. Вот французы бы сразу взяли вас в оборот. Даже мне было бы непросто вас вытащить.
– Спасибо, – машинально проговорила Вероника. – Но что же мне теперь делать? Мой сын болен, дочка пропала, а я не могу въехать во Францию? Господи...
– Спокойствие, Вероника Сергеевна. – Координатор похлопал ее по руке. – С вашим парнем все нормально, он где-то подхватил ветрянку и сейчас лежит в инфекционном отделении в больнице города Мандельё. Один мой приятель, кстати специальный корреспондент одного центрального канала, навестил его по моей просьбе. В отделение его, конечно, не пустили, но он сфотографировал мальчика через стекло и передал ему записку, якобы от вас, ну и все, что полагается приносить в больницу. Насчет дочки тоже не волнуйтесь – мы знаем, где она. Ваш муж даже не догадывается, какого дурака он свалял на этот раз! Думаю, ему долго придется объясняться с французскими властями и Интерполом. С такими свидетелями, как мы, вам, Вероника Сергеевна, совершенно не о чем волноваться!
