Сегодня мне предстояло встретиться с Юрием Ростовым для отчета и получения нового задания. Интересно, кого следующим поставил он на очередь? Я не совсем была согласна с желанием заказчика, чтобы я разбиралась с его недругами именно в этом порядке. Но, видно, так было нужно. Ростов не был простым клиентом. Обычно те, кто нуждался в моих услугах, при первой же встрече выкладывали мне все, что у них имелось против их обидчиков, и я не встречалась с ними практически до завершения операции. Ростов же выдавал мне информацию порциями, словно подогревая каждый раз мое желание помогать ему. Странно, но я уже чувствовала зависимость от его рассказов. Будто читала интересный роман, выходящий главами в сборнике раз в месяц. Желание услышать то, что происходило с его другом, заставляло меня поторапливаться с очередным этапом и ждать нового, словно то, что я делала, не являлось моей работой, а касалось лично меня. К тому же я была уверена, что не все просто в этом удивительном человеке, даже несмотря на инвалидное кресло, заставляющем окружающих чувствовать его силу и власть.
До встречи оставалась пара часов, и я решила поболтать с Алиной, узнать, как продвигается ее план по вхождению в казачий круг. Подруга как раз выводила Марсика из сарая. Старый конь был оседлан, они явно собирались на прогулку. Представляю, как смотрели соседи из своих окон на гордо гарцующую по улицам поселка Алину! Здесь никого нельзя было удивить самыми изысканными и дорогими марками автомобилей, но если кто-то из жителей элитного поселка и являлся владельцем породистой лошади, то держали ее на конезаводе, арендуя для нее стойло и оплачивая услуги конюхов.
– Ты чего? – обиделась Алина на мои ехидные подколки. – Разве нормальный хозяин будет выгуливать животное по асфальту? И подковы моментально полетят, и конь быстро устанет. Нет, мы гуляем за забором, в лесочке. Кстати, там и наши собираются.
Оказалось, что казачья молодежь действительно собирается в километре от нашего коттеджного поселка. Хотя Алина и не была официально принята в объединение, ее уже все считали за свою. Отважная и упорная волонтерка забавляла молодых и вызывала снисходительные усмешки у стариков. К тому же она не делала ничего, что противоречило бы уставу: вела себя целомудренно, уважительно относилась к старшим, пристойно одевалась, не злоупотребляла спиртным и не курила, начала исправно посещать церковь. Алина все-таки настояла на том, что ролевые игры – это вовсе не баловство. Она где-то вычитала, что у запорожских и донских казаков, переселившихся на Правобережье Кубани, широкое распространение получили рукопашные состязания. В этих состязаниях обязательно должны были участвовать все казаки, от молодых до старых, и в мирное время именно эти состязания способствовали развитию у основной массы мужского казачьего населения высоких бойцовских качеств.
– Мы в детстве играли в «казаков-разбойников», а казачатки – в «черкесов», – пояснила она. – Представляешь, эта игра по своей сущности сродни нашему самбо: главное, не побить, а ускользнуть от удара, то есть «то нэ козак, шо поборов, а той, шо вывырнувся», как они говорили. Мне это нравится. Выворачиваться легче, чем разить ударами. Для этого у меня еще силы маловато. Ну, заболталась я с тобой. Мне еще все это казакам рассказать надо. Должен же кто-то им их историю преподавать, раз они традиции плохо блюдут.
Алина взяла под уздцы Марсика и отправилась заниматься просветительством. Я с гордостью смотрела ей вслед. Эта девушка способна перевернуть мир и пошатнуть устои. Вот если бы бог даровал ей умение доводить дело до конца, а не бросать, едва на ее горизонте замаячит что-то более, по ее разумению, интересное! Кстати, о разумении. Пока ее нет, надо срочно связаться с сантехником. Хотя она и таскала регулярно ведра с водой на коромысле, но получалось это у нее неважно, а греть воду зимой и поливать себе из ковшика мне поднадоело. Алине скажу, что воду заставили подключить нас насильственно соседи. Зима, трубы могут перемерзнуть и лопнуть, под угрозой окажется водоснабжение всего поселка. И ничего, что на самом деле этой катастрофы произойти не может, вряд ли она будет проверять мое вранье.
Сантехник прибыл быстро, оперативно подключил нам воду, я попросила его, чтобы впредь выполнял указания исключительно мои и деда. У меня еще хватило времени слить из всех кранов застоявшуюся бурую воду, и в назначенное время я была на месте свидания с Юрием. Он уже ждал меня. Как обычно, в своей машине.
* * *
Ростов внимательно выслушал мой рассказ об Алке и Гордоне. На лице его не отразилось никаких эмоций, но, судя по тому, что в конце повествования он удовлетворенно кивнул головой, моя маленькая порка этой дамочки его устроила.
– Вы удовлетворены? – с сомнением в голосе решилась переспросить я.
– А вы думаете, что я хочу заставить эту женщину плакать кровавыми слезами? С нее вполне достаточно. Алка хотя и подленькая натура, но подлость ее основывается на неумении подчинять эмоции здравому смыслу. А в том, что она такой стала, виноваты мужчины.
Я с сомнением покачала головой, но спорить не стала. Видимо, он действительно не испытывает к ней той ненависти, как к ее мужу. Ну что ж, значит, бросим больше усилий на войну с мужчинами. Но это – чуть позже. А сейчас – очередная порция той печальной истории.
* * *
Бобров медленно, но верно приобретал репутацию злостного хулигана. Пока его шалости не простирались до сферы влияния милиции, поэтому все обходилось моральными порками в школе и физическими дома. Единственным человеком, который видел в нем все того же порядочного и честного мальчика, была его мама, но все мамы в последнюю очередь верят в то, что их дети пошли не по тому пути. Зато отец будто бы даже торжествовал, и с каждым новым проступком сына наказания становились все более беспощадными. Мать пыталась за Юру заступаться, но попадало и ей, к тому же отец для своих экзекуций стал выбирать время, когда жены не было дома. Юра был этому даже немного рад, если это слово можно употребить в том положении, в котором он оказался, потому что в этом случае попадало только ему, а когда мама пыталась прикрыть собой сына, доставалось и ей. И до этого времени жизнь семьи Бобровых не являлась эталоном семейного счастья, а теперь совместное существование этих троих и вовсе стало напоминать пытку.
Пытка продолжалась и в школе. Комсорг Коля напоминал Юре отца: он словно ждал, когда Юра допустит очередной промах. Учителя и дирекция, привыкшие к тому, что мальчик до десятого класса служил другим примером, никак не могли поверить в эту метаморфозу и относились к номерам, которые выкидывал Бобров, больше с недоумением, чем с негодованием. А вот Коля строил на обличении лицемера, так долго скрывающегося под маской пай-мальчика, карьеру и никак не мог понять, почему он один столь отчаянно бьется за честь класса, в то время как учителя, люди, которым за это платят зарплату, бездействуют. Впрочем, скоро настал и его звездный час.
Как-то вечером компания Гарри маялась бездельем. Бутылка портвейна, выпитая на пятерых, не принесла ни удовольствия, ни удовлетворения, но зато разбудила кураж, дремавший в подростках. Они вяло слушали бренчание гитары в неумелых руках товарища, Алка постукивала в такт ногой и поигрывала брелком в виде металлического блестящего кабриолета.
– Где взяла? – перехватил брелок Гарри.
– Отдай, – капризно протянула Алка, – мне его любимый мужчина подарил.
– Твой любимый мужчина – это я, – наставительным тоном произнес Гарри и щелкнул ее по носу. – Юрка, что ли, дал?
– Юрочка, – кокетливо сморщила носик Алка, – а ты не ревнуй.
– К нему? Смеешься? Откуда у него? Я раньше таких не видел.
– У него дядя какой-то на автомобильном заводе в другом городе работает, вот они в цехе и отливают, – пояснила Алка, – часть на импорт идет, а основную массу рабочие домой тащат. Поэтому у нас их и не продают, все за границу отправляют. Дядька к ним в гости приезжал, Юрке привез, а мне понравился, я и выпросила. Да ты чего? У него весь класс клянчил, даже деньги предлагали, а ты не в курсе.
– Значит, у нас в городе таких машинок ни у кого нет, – задумчиво констатировал Гарри, потирая пальцами блестящую игрушку, – и полшколы знает, что машинка Юркина?
– Ну да. Он мне ее только сегодня отдал, когда из школы провожал. Ты чего-то задумал? – быстро сообразила Алка.
– Слушайте, – склонился Гарри к внимательно прислушивающимся к их разговору приятелям.
Этой ночью кто-то забрался в кабинет директора школы и вынес цветной телевизор, кассетный магнитофон, несколько кубков, завоеванных школой в спортивных соревнованиях. Кроме того, злоумышленники покусились на знамя комсомольской организации школы, разорвав его на несколько полотен, сорвали со стены и растоптали рамочки с почетными грамотами, дипломами и благодарственными письмами в адрес школы, которые педагогический коллектив собирал со дня основания. Последнее квалифицировалось уже как вандализм и не могло забыться и проститься столь легко, как просто разбитое окно или опечатывание туалета штампом «уплачено».
