— Что тут сказать? Жируете, господа буржуи. Каждый год новая тачка!
— А ты не завидуй! Уходи из журналистики в бизнес, тоже будет новая машина каждый год. Или удачно женись, — отрезала Юля с довольной, но издевательской улыбкой.
— Не мой случай. — Никита тяжело вздохнул. — Не могу я по расчету, придется ждать любви. Не подскажешь, как влюбить в себя дочку олигарха или на крайняк внучку?
— Внучки на обочине не валяются! — парировала Юля и покосилась на Сашу.
Видно, вспомнила, что они не одни. И уже с серьезным видом заявила:
— Ладно, будем считать, что прелюдия кончилась. Говори, зачем пожаловал?
Никита тут же подобрался. Дурашливый налет неуемного балагурства моментально испарился, уступая место уже привычной напористой деловитости.
— Дело есть. Я бы сказал, интимного плана.
— Машину не дам. Стоит тебе взять мою тачку, как с нею что-то случается. Если надумал куда-то ехать, бери такси. Могу даже денег одолжить, если ты на мели, — резко ответила Юля и, секунду помолчав, решительно добавила: — В твои делишки тоже не полезу. И расследовать с тобой ничего не буду.
Саша отметила, что с Быстровой мигом слетел ее лоск. Эта парочка слишком хорошо друг друга знала, чтобы понять: теперь шуточки кончились, и начался другой разговор. И если это не любовь, то некое родство душ, понять которое она была не в состоянии.
— Нет, тут другое! — негромко сказал Никита. — Но мне действительно нужно, чтобы ты со мной кое-куда съездила.
— Идите лесом, месье! — отрезала Юля. — Мы с тобой в последний раз съездили, едва на тот свет не попали. Валерка мне строго-настрого запретил с тобой якшаться, а я девушка честная. Слово дала, обязана держать!
— Юлька, ради бога! — неожиданно стушевался Никита. — Не злись! Вдруг Лада Юрьевна совсем меня забыла, а мне срочно нужно с ней пообщаться. Она хоть в добром здравии?
— Зачем тебе моя бабулька понадобилась?
Такого поворота Саша не ожидала. Первая жена деда — бабушка Быстровой? Ей хотелось вскочить, накричать на Шмелева, почему не предупредил? Почему не сказал, что хорошо знает, кто такая Лада Юрьевна? Но вовремя включила разум и поняла, что Никита поступил правильно. Ведь она и без того была в шоке, а приводить ее в чувство и объяснять детали — значило потерять время. Поэтому она лишь закусила губу и промолчала. Откинувшись на спинку кресла, Юля не спускала сердитого взгляда с Никиты. А он, словно спрашивая разрешения, посмотрел на Сашу.
Она неохотно кивнула, и Никита принялся быстро рассказывать историю погибших профессора Ковалевского и его жены, о налете на квартиру, об обретении Сашей фамильной реликвии и откровениях Соколова.
Юля слушала, сдвинув брови, барабанила пальцами по столешнице, не переспрашивала, не уточняла. Но кажется, перестала воспринимать Сашу как часть мебели. По крайней мере несколько раз бросила задумчивый и серьезный взгляд в ее сторону.
Когда Никита закончил, Юля некоторое время молчала, а затем решительно поднялась с кресла.
— Кажется, и впрямь интересная штука! — сказала она. — Хорошо, я съезжу с вами, тем более все равно собиралась навестить бабулю.
— Другое дело! — обрадовался Никита и хитро прищурился: — Признайся, Быстрова, ведь хочется, как раньше, тряхнуть стариной, влезть в самую гущу по уши?
Саша тоже встала. Как она могла забыть о прошлогоднем скандальном событии, связанном с падением военного самолета и бунтом в колонии, в котором как раз отметились Никита и Быстрова?[14] Кажется, там было много всего, в том числе и смертельного риска. Правда, эти события обошли ее стороной. В то время она находилась на курсах в Москве, а вернувшись, услышала только отголоски сенсации. Получается, эта парочка действительно плотно спаяна!
Юля шутливого тона не поддержала.
— Душой кривить не буду, скучаю! — сказала она с горечью. — Сколько я тяну эту муть? Года три? И с каждым месяцем все хуже и хуже. Я могу журнал на год вперед сделать и приходить раз в месяц за зарплатой. Или вообще не приходить, все равно на карточку капает. Но приходится сидеть, создавать видимость работы…
И махнула рукой:
— Ладно, зачем вам мои слезы? Поехали!
Она выключила компьютер, подхватила сумку и направилась к двери.
— А как же обещание не якшаться со мной? — ехидно поинтересовался Никита.
Юлия толкнула его в спину и нетерпеливо произнесла:
— Не буди лихо, пока тихо! Я — хозяйка своего слова. Слово дала, слово обратно взяла! Поехали, пока не передумала! Бабушкины амуры — святое дело! Я каждый раз дурею, когда узнаю что-то новенькое из ее богатой биографии!
Лада Юрьевна Быстрова оказалась статной элегантной дамой неопределенного возраста. Саша была настолько изумлена ее внешним видом, что смотрела во все глаза, недоумевая, как, почему женщина, мягко говоря, преклонных лет выглядела словно кинозвезда? Именно так изображают диснеевских старух — матерей принцев и принцесс, фей и добрых волшебниц.
Квартира была под стать хозяйке. Ничего старушечьего — ветхого и старомодного. Никаких лоскутных ковриков, мебели времен социализма, ламповых телевизоров и пыльных плафонов. Интерьер апартаментов, иначе не назовешь, был выполнен в классическом стиле, удивительно выдержанном, где каждая деталь находилась на своем месте. Даже пахло здесь дивно: кофе и какими-то цветами, которых в квартире было немерено и на подоконниках, и на красивых подставках, а рядом с диваном полыхал алыми цветами роскошный гибискус.
Навстречу гостям хозяйка вышла в длинном до пят шелковом кимоно с цветами сакуры на фоне синей Фудзиямы. Густые седые волосы были забраны вверх и уложены в замысловатую прическу, а ресницы и губы умело подкрашены, словно не внучку она ждала, а важную делегацию. Улыбалась хозяйка вполне благожелательно, только зубы были неестественно ровными и белыми, наверняка искусственными, что являлось небольшим, но единственным изъяном в ее облике. Но это Саша отметила мимоходом, невольно сравнив Ладу Юрьевну с бабушкой, и с огорчением поняла, что сравнение явно не в пользу ее бабули.
Никита по дороге вскользь упомянул, что несколько лет назад он едва не женился на Юлии только для того, чтобы заполучить такую бабушку в родственники. Быстрова-старшая, профессор социологии, была, по его словам, невероятно очаровательна, и даже природная склонность мухлевать при игре в покер ее ничуть не портила.
Имя Ладе Юрьевне удивительно не подходило, поскольку ничего исконно русского в ней не было. Напротив, разбавленная поколениями восточная кровь с годами стала доминировать, подчеркивая высокие скулы, черноту миндалевидных глаз и некую сухость, присущую женщинам Востока. Какая там Лада! С большим успехом ей подошло бы имя Фарида или Гюзель. Впрочем, внучка тоже на Юлию тянула слабо! Персидские глаза, пышные волосы и тонкая кость явно передавалась из поколения в поколение Быстровых, и Юля, с ее-то возможностями поддерживать себя в форме, лет этак в семьдесят наверняка будет выглядеть точь-в-точь как ее бабушка.
Лада Юрьевна еще с порога, узрев Юлю и Никиту, всплеснула изящными руками и воскликнула:
— О господи! Опять бегают вместе, как Лелек и Болек! Юля, что случилось?
— Ничего! Пришли тебя послушать, — ответила Юля. — Есть к тебе пара вопросов.
— Ты сейчас говоришь как Константин Аркадьевич, — усмехнулась Лада Юрьевна. — Помнишь его? Жил наверху, ходил в жилетке поверх тулупа и грозился вывести на чистую воду поганых империалистов. Так что ты хочешь узнать?
Саша откашлялась и решительно шагнула из-за спины Никиты.
— Здравствуйте, меня зовут Саша. Я — внучка Федора Ковалевского. Кажется, вы были знакомы?
Улыбка сползла с лица Быстровой-старшей. Она прищурилась, затем нашарила очки на тумбочке в прихожей, нацепила на нос и пристально посмотрела на Сашу.
— Не сомневаюсь! Очень похожа на деда! Яркая, красивая!
Юля в ответ на ее замечание поджала губы, а Никита, похоже, не обратил внимания, потому что пытался развязать шнурки на кроссовках. Они настолько пострадали в погоне за Соколовым, что не вписывались в стильное убранство квартиры. Впрочем, Саша тоже в него не вписывалась, поэтому вновь почувствовала себя неуютно, а слова Лады Юрьевны восприняла как дежурный комплимент. Правда, вскоре поняла, что Юлина бабушка зря слов не произносила. Но об этом она узнала чуть позже, а пока с удовольствием сбросила туфли и замерла рядом с Никитой, не зная, что предпринять дальше.
Лада Юрьевна вернула очки на место.
— Пройдите в гостиную, там и поговорим.
Юля уже устроилась в кресле возле низкого столика, на котором стояла крохотная вазочка с ландышами и лежал журнал. Как поняла Саша: Юлин журнал! Бабушка следила за успехами внучки…
