– Несрочное, но неотложное. Мне нужен парик.
– Парик? – переспросила Лариса. – Зачем?
– А зачем нужны парики, догадываешься? Наверное, чтобы изменить внешность.
– И от кого ты собираешься скрываться?
– От тех типов, что преследуют меня. Ну так ты поможешь?
– А где я его куплю?
– Либо на рынке, либо в магазине «Все для вас» на Суворовской. Знаешь, где это?
– Естественно. Ладно, через час выползу на улицу.
– Чего так поздно?
– Но я же должна позавтракать, привести себя в божеский вид, принять душ. Или я, по-твоему, должна голышом на улицу выскакивать? – возмутилась подруга.
В два часа дня Лариса была у меня. Я посоветовала ей купить парик блондинки с волосами средней длины, что она и сделала. Я примерила парик. Он мне не шел, зато меня было трудно узнать.
– Еще темные очки, – произнесла я вслух, – и ярко-красные накладные ногти.
– При чем здесь ногти?
– Я читала, что мужчины обращают внимание на руки. Длинные ногти бросятся в глаза и отвлекут внимание от лица. Они не будут разглядывать меня.
– По-моему, они на все обращают внимание. Задницу и грудь тоже не пропустят.
– Не думаю, что за мной следят сексуальные маньяки.
– Ошибаешься. Каждый мужчина в глубине души маньяк.
– Это ты давно пришла к такому выводу или после общения с Серым?
– Давно, – отрезала Лариска. – Кстати, он опять слинял к больной бабке. А когда я позвонила ей, то его не было дома.
Я промолчала.
– Я твое спецзадание выполнила?
– Вполне.
– Больше я тебе не нужна?
– У тебя какие-то дела и ты торопишься? – уточнила я.
– Да. Кое-что нужно сделать.
Больше Лариса ничего не сказала, и меня это сильно удивило. Обычно подруга более охотно посвящала меня в свои дела. Интересно, c каких это пор у нее появились тайны?
Мой номер с маскировкой прошел на ура. Я проскользнула мимо своего преследователя, не привлекая его внимания. Очевидно, они сменяли друг друга и круглосуточно пасли меня. Я прошла достаточно близко от рыжеволосого парня, сидевшего в машине, даже увидела, как он пьет из банки пиво, тоскливыми глазами глядя во двор. Я чуть было не хихикнула, довольная тем, как провела его, но сдержалась.
Автобус остановился в нескольких метрах от нужного мне здания. Я сошла на остановке и огляделась. К моей удаче, напротив было маленькое кафе, и я могла, сидя там, держать под наблюдением офис турфирмы. Но я на всякий случай решила проверить, на работе ли Каменькова. Я нажала на кнопку домофона на двери особняка.
– Вы к кому? – раздался голос охранника.
– К Наталье Муратовне.
– Вы договаривались?
– Нет.
– Она принимает только по предварительной договоренности.
– Я могу поговорить с ней по телефону?
– Она еще не подъехала, – в голосе охранника уже звучало плохо скрываемое раздражение.
– А когда будет?
Его терпение, очевидно, лопнуло.
– Не знаю, – буркнул он и нажал на разъединение.
Я направилась в кафе. Сев за столик на улице, откуда мне хорошо был виден подъезд дома и входящие в него люди, я откинулась на спинку стула и достала из сумочки блокнот. Ко мне подошла официантка и лениво протянула меню. У нее были пухлые губы и челка, которая почти закрывала глаза.
Я заказала мороженое с вишневым соусом и кофе и медленно ела, растягивая время.
Я даже понятия не имела, сколько мне придется ждать и приедет ли Наталья Муратовна сегодня на работу. Может, у нее выходной или она не каждый день ездит в свою турфирму проверять работу сотрудников. Я не знала об этом ровным счетом ничего и действовала наобум. Легкий ветерок доносил запах распустившейся сирени, который щекотал ноздри. Я вспомнила Антона. Что бы я не делала, сознание постоянно возвращалось к нему. Ничем нельзя было вытравить воспоминания о той ночи. Мне казалось, что я до сих пор помню запах сырой травы и ленивой, еще не проснувшейся реки; его руки, скользившие по моей груди, его губы на моих плечах и шее, его судорожное резкое дыхание, как у загнанного зверя, и улыбку, которую я чувствовала даже в темноте. Такая по-мальчишески открытая и одновременно сдержанная по-мужски.
Я сидела, опираясь локтями о столик, и чувствовала, как меня неудержимо тянет плакать. Антон исчез из моей жизни так стремительно, не оставив даже телефона…
Мой взгляд скользнул по подъезду, и я замерла. По ступенькам крыльца поднималась Наталья Муратовна в сером брючном костюме и ярко-розовом платке на шее. Она выглядела элегантно и ухоженно. Впрочем, как всегда. Длинные волосы были распущены по плечам. Темные стильные очки скрывали пол-лица.
Я подалась вперед, но она уже скрылась за дверью. Подцепив ложечкой очередную порцию мороженого, я машинально отправила ее в рот. Теперь мне оставалось только ждать.
Наталья Муратовна появилась через час. Она повернула направо и пошла вниз по улице. Я быстро оплатила заказ и рванула за ней.
Я двигалась за Каменьковой, стараясь, чтобы она не скрылась из виду. Наталья Муратовна шла неторопливо, цокая каблуками. Она свернула за угол и, пройдя еще несколько метров, остановилась у ресторана «У Миныча». Похоже, она собиралась здесь пообедать. Я лихорадочно прикидывала: хватит ли мне денег заказать себе здесь что-то легкое, вроде десерта и чашки кофе. В то время как я мучалась подсчетами, Наталья Муратовна потянула на себя дверь, расписанную по темному стеклу золотыми вензелями, и скрылась за ней.
Дверь была явно рассчитана на мужиков с бицепсами. Я пыхтела и тянула ее на себя, но мне не удалось приоткрыть на одну треть. Неожиданно дверь открылась. В проеме показался усатый мужчина, который сердито буркнул:
– Ресторан закрыт.
– Но мне очень нужно пообедать, – с отчаянием в голосе сказала я. – Пожалуйста.
С минуту-другую он колебался, потом также сердито буркнул:
– Проходи.
В ресторане царил полумрак. Внутри он выглядел очень солидно: стены, обитые светло-коричневыми шелковыми обоями, мебель из темного дерева – высокие стулья с резными спинками, напоминающие королевский трон, и столики с гнутыми ножками. На стенах висели постеры с видами городов мира. С потолка свисала массивная хрустальная люстра.
В ресторане было два зала. Наталья Муратовна пошла во второй – самый дальний – и села спиной к двери. Я обосновалась неподалеку.
Появившийся официант направился сначала к ней. Она выбирала недолго. Приняв ее заказ, официант вырос около меня.
Цены не просто кусались, а были офигительными. Я сглотнула.
– Мне. Кофе. Эспрессо.
– Все? – Высокий худой парень смотрел на меня с плохо скрываемым презрением.
– Пока все, – отчеканила я.
Он с шумом захлопнул меню и ушел, что-то бормоча себе под нос.
Когда Каменьковой принесли заказ, а мне – кофе, я решилась. Взяв свою чашку, я подошла к Наталье.
– Простите. Можно мне сесть к вам?
Она с удивлением посмотрела на меня.
– А мы с вами знакомы?
– Еще нет. Но я должна вам кое-что сказать.
Каменькова смотрела на меня без всякого выражения.
– Вы не могли бы оставить мне свою визитку, и я вам перезвоню. У меня сейчас очень мало времени. Кроме того, я жду один звонок.
– Я ненадолго. Это очень важно… – Слова вылетали из меня сумбурно. Я плюхнулась на стул, не дожидаясь приглашения, и почувствовала, как краснею. Выглядела я, конечно, по-дурацки.
– Это касается одного человека. Я видела его с вами в «Золотом павлине» двадцать восьмого апреля. Его зовут Павел Арсеньев. В тот вечер я познакомилась с ним, а позже его убили.
В глубине ее глаз что-то всколыхнулось.
– Убили? – переспросила она.
– Да. Когда он выходил от меня. Я выбежала за ним, спустя пять минут, а он уже лежал убитый в кустах. А потом труп исчез.
Молча она достала сигарету из сумочки и закурила. Я смотрела на красивые колечки дыма, которые таяли в воздухе, и молчала. Никто из нас не торопился нарушить возникшую тишину. Она была, как вязкое желе. Тронешь – и увязнешь в ней, всерьез и надолго.
– Я не знаю, о ком вы говорите, – начала она как-то неуверенно. Слишком неуверенно, чтобы ее слова были правдой. Ее рука, в которой она держала сигарету, задрожала, и она опустила сигарету вниз, поспешно стряхивая с нее пепел в массивную пепельницу из темного стекла, стоявшую на столе.
– Павел был профессиональным пикапером. У него есть компромат. Он передавал вам в тот вечер пленку, компрометирующую вашу дочь? Он вас шантажировал? – Я выстреливала наугад, внимательно наблюдая за ее реакцией.
И здесь я увидела в ее глазах настоящий страх. Ее лицо стало таким, cловно по нему провели губкой и разом смыли весь макияж. Она резко побледнела.
– Н-нет. Не передавал, – говорит она почти шепотом, – никакой пленки.
– Вы знаете, что за ней охотятся еще несколько типчиков? Парень, похожий на итальянца, и братки на «Ауди»? Они почему-то считают, что пленка у меня… Но я не имею никакого отношения к этому компромату на вашу дочь…
