В этот раз фортуна была на моей стороне. Эту женщину я увидела недалеко от места, где стояли мы с Волховским. Она была в синем платье и в серебристой накидке, с тем же спутником – мужчиной лет шестидесяти с небольшим, лысым, как женская коленка, и скуластым. Я вытянула шею, чтобы лучше разглядеть ее.
– Ты что? – спросил Волховский, заметив мои усилия.
– Мне показалось, что я увидела бывшего одноклассника.
– И что?
– Ошиблась.
Улучив момент, когда Волховский отошел к своему знакомому по бизнесу, я со всех ног бросилась к администратору, который расхаживал по залу с важным видом и с листами бумаги в руках. Мероприятие носило закрытый характер и внутрь пускали только по особым спискам.
– Простите, пожалуйста, – остановилась я около него. – Можно вопрос?
Он склонил голову набок, приготовившись меня слушать.
– Меня представили вон той брюнетке в синем платье. Но, к сожалению, у меня в этот момент зазвонил сотовый, и я прослушала ее имя-фамилию. Мне так неудобно. Я даже не знаю, как к ней обращаться, – для большей убедительности я взглянула на администратора жалостливыми глазами побитой собаки и приложила руки к сердцу.
Он смотрел на меня, не мигая. Потом перевел взгляд на лист бумаги.
– Каменькова Наталья Муратовна. Еще вопросы есть?
– А рядом с ней кто?
– Галипов Мурат Фарухович. Ее отец.
– Спасибо, – выпалила я. В эту минуту я была готова расцеловать его.
Он кивнул мне и отошел все с тем же важным видом.
Теперь я не сомневалась, что могу разыскать ее. Вернувшийся Волховский взял меня под локоть.
– Сейчас начнется представление, пойдем в зал.
Выступление группы было так себе. «Медовый месяц» по непреложным законам шоу-бизнеса состоял из двух девчонок и парня. Смазливый парень с челкой, падавшей почти на глаза, и две девчонки с накачанными силиконом грудями. Брюнетка и блондинка – день и ночь, солнце и луна, сливочное мороженое и горький шоколад. Они старательно открывали рот под фанеру, то появляясь, то исчезая в бело-красном дыму, это называлось «спецэффекты», и срывали cвою законную порцию аплодисментов. Не громких и не очень продолжительных. Впрочем, народ здесь был знающий себе цену и на шумные проявления восторга рассчитывать было, по крайней мере, глупо. Не толпа же это музфанатов на стадионе, орущих после выступления любимой группы. После концерта Волховский потянул меня к выходу.
– Надеюсь, cегодня все будет без приключений, – сказал он, лавируя между выходящими участниками вечеринки. – Я провожу тебя до квартиры и таким образом смогу убедиться, что с тобой все в порядке.
До моего дома мы доехали быстро. Волховский довел меня до двери, и на секунду я заколебалась: пригласить ли его домой. Но он сам разрешил мои сомнения.
– Я пошел, – сказал он, кивнув на прощание. – На днях я позвоню. – Его губы раздвинулись в легкой усмешке. – Пока.
Оказавшись в квартире, я принялась названивать Лариске. Она взяла трубку и, услышав мой голос, завопила:
– Наконец-то. Куда ты пропала? Я тебе звонила, звонила, ты мобильный вырубила! Специально, что ли? Интим-свидание у тебя с твоим спонсором было?
– Не свидание, а концерт группы «Медовый месяц». Я тебе об этом еще днем сказала. А вот о главном – не успела.
– Он тебе предложение сделал? – спросила с придыханием Лариска.
– Ну что ты мелешь? – рассердилась я. – Какое предложение?
– Обыкновенное. Руки и сердца. Плохо, что ли?
Я отмахнулась от ее вопроса, как от надоедливо жужжащего комара.
– Он мне машину подарил. Новую «Тойоту».
– Да ну! – выдохнула подруга. – А ты меня не разыгрываешь?
– С чего бы это. Цвет – закачаешься. Жемчужно-серый.
– Счастливая. Так просто взял и подарил?
– Угу. Я сама удивилась.
– Странный тип. В постель не тянет, а подарки дорогие делает, – припечатала Лариска. – Тебе не кажется это странным?
Я задумалась. Поведение Волховского, конечно, не укладывалось в привычные рамки. Мне, конечно, это было только на руку, потому что спать я с ним не хотела. И вообще в качестве своего любовника никак его не представляла. Может, он просто тянет время по каким-то своим причинам, а может… он импотент? И все девушки служили ему своеобразным прикрытием?
Эта мысль при всей своей спорности и шаткости показалась мне близкой к истине. Но делиться своими догадками с подругой я не собиралась. Во всяком случае, пока.
– Кто его знает. Продлевает сладостный момент. Бывают и такие мужики. Не все сразу бабу в постель тащат.
Лариска хихикнула.
– Стало быть, твой Волховский – возвышенный рыцарь, который питает к тебе платонические чувства?
– Давай сменим пластинку, – предложила я ей. – Или у тебя нет других тем?
Поболтав еще минут десять, я повесила трубку и ощутила неожиданный прилив сил и возбуждение. Завтра я схожу в бюро справок и узнаю о Каменьковой Наталье Муратовне. Но тут же я подумала, что могу попробовать раздобыть информацию о ней в Инете.
Сев за компьютер и включив его, я чуть не взвыла с досады и не стукнула по нему кулаком. Закрутившись со своими делами, я совершенно забыла оплатить Интернет, и теперь мне надо было ждать утра, чтобы пользоваться им.
– Растяпа! – сказала я вслух. – Настоящая растяпа.
Похоже, развалившийся у меня в ногах Ронька был со мной согласен. Он громко тявкнул и высунул язык.
Я легла спать, предварительно поставив будильник на девять утра. В девять мне надо было бежать к терминалу платежей, чтобы внести ежемесячный взнос за Интернет. Терминал находился в магазине продуктов недалеко от дома, и я рассчитывала одновременно купить что-нибудь из еды.
Спала я беспокойно. Два раза вставала ночью, что в принципе со мной случалось редко, и пила воду. Меня почему-то мучала жажда. Я проспала, хотя слышала, как будильник надрывался трелью, но встать не было никаких сил.
В результате поблажки, которую я дала сама себе, я проснулась в начале одиннадцатого и, быстро одевшись, вышла с Ронькой на улицу. Я заплатила за Инет, купила в магазине лоток фисташкового мороженого, десяток яиц и сыр, а Роньке клубнику и «Чаппи» и, сделав пару кругов вокруг дома, – для собачьего моциона – отправилась домой.
Дома я выложила мороженое на блюдечко, чтобы оно подтаяло, как я любила. Кинула Роньке несколько ягод клубники, которые он, подвизгивая от удовольствия, легко поймал на лету, и села за комп. Только я набрала в поисковике «Каменькова Наталья Муратовна», как сразу высветились указания и ссылки. Каменькова была гендиректором турфирмы «Парус», крупнейшей в нашем городе. Я знала, где она находится. Турфирма занимала первый этаж старинного особняка, располагавшегося в центре города на пересечении проспекта Мира и улицы Ленина. Это был настоящий особняк – привет из прошлого: с мраморными львами при входе, каменной резьбой по всему зданию и узкими окнами с затейливыми чугунными козырьками. И здесь я наткнулась на ее личные данные. У нее была дочь! Анжела, 18 лет. С минуту-другую я тупо пялилась на экран, пытаясь привести в порядок свои мысли. Похоже, я здорово ошибалась! Шантажировали дочь Натальи Каменьковой! И Каменькова – не Пашина сообщница, а жертва шантажа. Все сходится. Анжела, так звали девушку из Пашиного дневника. 18 лет. Это не могло быть случайным совпадением. Значит, в ресторане «Золотой павлин» Паша передал Каменьковой пленку, на которой ее дочь? Но кому он тогда названивал и так сильно нервничал в тот вечер? И почему внезапно покинул меня? Он должен был передать пленку кому-то еще, не Каменьковой?
Голова шла кругом. И почему за пленкой охотятся «Бандерас» и те братки на «Ауди»? Они не знают о свидании Паши с Натальей Муратовной в «Золотом павлине» и о том, что пленка возможно уже у нее?
И только Каменькова могла ответить на главный вопрос: передал ли ей Паша эту пленку?
Конечно, я не могла прийти к Наталье Каменьковой и сказать: здрастте, я хотела бы задать вам пару вопросов. Это привлечет внимание тех ребят, которые меня пасут. И что делать?
Cвежая мысль пришла в голову неожиданно. Я подумала, что лучшим выходом из этого положения был бы парик и темные очки – удачная маскировка, которая собьет с толку моих преследователей.
Я посмотрела на будильник. Лариска, наверное, еще спит после вчерашнего трудового дня. В выходные подруга не отрывала голову от подушки раньше двенадцати. Придется ждать. Час пролетел незаметно. Мороженое было съедено, клубника – тоже. Насытившись, мы с Ронькой легли на диван, и я чуть снова не погрузилась в сон, и только внутренний толчок спас меня от объятий Морфея. Я взяла трубку и набрала телефон подруги.
– Слушай, ты можешь мне помочь?
– А в чем дело? – спросила Лариса после недолгой паузы. – Надеюсь, это дело не слишком срочное. Я только что проснулась.
– Несрочное, но неотложное. Мне нужен парик.
– Парик? – переспросила Лариса. – Зачем?
– А зачем нужны парики, догадываешься? Наверное, чтобы изменить внешность.
