– Ура! Свобода! – выкрикнул было Гарик, но старшие сказали ему, что радоваться рано, так как пока ничего не ясно и надо дождаться официального объявления о снятии карантина.
Наконец на следующий день в Торнове появились люди, на которых уже не было костюмов-скафандров. Без этого облачения Дарт Вейдер утратил свою пугающую значительность. Он оказался неприметным лысым очкариком, и если бы не зловредность, то его никто бы не узнал. Он подошел к командирской палатке, у которой было велено всем собраться, и, цедя слова сквозь зубы, объявил, что угрозы заболевания больше нет, карантин снят.
– Все выводы о вспышке заболевания неизвестной этиологии и выполненной работе, – продолжил он довольно пространно, – будут своевременно направлены в надлежащие инстанции. – Затем он сообщил, что мобильный госпиталь на короткое время останется в лагере до окончательного выздоровления двух пациентов.
– Почему вы сказали двух? – не понял Архипцев.
– Потому что третий больной умер. Он поступил в крайне тяжелом состоянии, и спасти его было невозможно, – недрогнувшим голосом ответил Дарт Вейдер.
– Кто? – одними губами спросила Марья Геннадьевна.
Им оказался Вадим Маленький, который умер еще в день поступления.
Все были потрясены. Маша вскрикнула и прижалась к Севе, тот нахмурился:
– Эх, Вадик, Вадик… Что же мы теперь его родителям скажем?
Лицо Лобова исказила гримаса боли.
– Очень вам сочувствую. Но молодой человек был уже в коме, реаниматологи ничего не смогли сделать, – выступила вперед молодая худощавая женщина, знакомая археологам как вирусолог Жанна. Растерянно проводив взглядом своего начальника, когда тот ушел, посчитав, что сделал свое дело, она тихо продолжила: – Не обращайте внимания, такой уж он человек, терпеть не может неясности, неопределенности. А в вашем случае этого хоть отбавляй. Что же касается ваших товарищей, то они идут на поправку и скоро вернутся в лагерь.
Под натиском торновцев добродушная доктор Жанна поддалась и взялась провести разъяснительную беседу и ответить на все вопросы, которых за время карантина накопилось немало.
– Основная задача нашей службы заключается в ликвидации эпидемиологического очага, для этого необходимо выявить источник заражения, пути распространения болезни, установить всех контактеров… ну, и так далее, – уверенно заговорила доктор. – Но в случае с Красным Рыболовом мы не нашли никакого эпидемиологического очага.
– Как так, очага нет, а эта проклятая оспа откуда-то взялась?! – удивился Сева.
– Да, почему же погибли люди? – обратилась к врачу Гронская.
– Я – вирусолог, а не Господь Бог, и всего знать не могу. Я знаю только то, что говорит мне мой микроскоп. А он говорит, что ни в одном из препаратов не обнаружены тельца першена. Это вообще не оспа, то есть не вирус, а нечто абсолютно другое, просто имеющее аналогичную клиническую картину, – видя, что не все ее понимают, Жанна пояснила: – То есть похожие симптомы, как и при заражении натуральной оспой. Жар, болевой синдром, обливная сыпь, вирулентность…
Архипцев многозначительно кашлянул.
– Это когда зараза передается от одного к другому, – с гордым видом вставила Алевтина.
– Примерно так, – улыбнулась врач. – И все же, несмотря на совпадение клинической картины, это оказался не вирус какой-либо из осп, так как цитологические и иммунохимические исследования его не выявили… – Она запнулась, потому что Архипцев снова кашлянул и по-ученически поднял руку. – Хорошо, попробую объяснять иначе. Итак, любой вирус имеет свои характерные микробиологические признаки. Но признаков этих мы не нашли, хотя провели сотни, если не тысячи, разных анализов, собрали пробы воды, почвы, растений, досконально исследовали насекомых, грызунов, птиц… Помимо этого были проведены посевы всех возможных биологических материалов, и они также не выявили ни одного патогена. Таким образом, бактериальная составляющая тоже исключается.
– Но тогда отчего же люди умерли?! – спросила Маша.
Доктор Жанна замялась:
– Скажу прямо, лично я не знаю. Слишком многое в вашем случае остается необъяснимым, даже… загадочным.
– А мутация нам не грозит? – спросил Гарик.
– Тебе стопудово грозит! – прыснула Аля.
– Плохое время для шуток! – оборвала их Гронская.
Доктор Жанна продолжила:
– Завтра наш основной состав уедет отсюда, шеф – тоже. Он доложит свои выводы начальству, начальство суммирует все и отпишет заключение в Минздрав. Что в нем будет, я не знаю. Лично мое мнение сводится к тому, что в случае с Красным Рыболовом мы столкнулись с какой-то атипичной формой отравления. Все заболевшие могли иметь разовый контакт: вдохнуть, съесть, выпить или просто дотронуться… да-да, тактильный фактор не исключается, словом, контакт с некоей агрессивной ядовитой средой.
– То есть как? А как же мы? – забеспокоилась Гронская. – Мы ведь тут остаемся!
– На данный момент никакая опасность вам не грозит. В противном случае мы бы остались.
– Значит, экспедиция продолжит работу?
– На этот вопрос я вам ничего не отвечу, просто не знаю. – Доктор Жанна виновато улыбнулась. – Вчера краем уха я слышала, что сразу после отъезда нашей бригады сюда приедет другая… полицейская. Следователи уже несколько раз шефу звонили.
Слугу, что ты послал, опознали и обвинили в краже. А что было из имущества твоего и моего, то взяли. А слугу самого смертью казнили.
Грамота 135, Новгород, случайная находка, XIV в.
В последние дни новгородскую администрацию трясло как в лихорадке, все титанические усилия «не предавать события огласке» пошли прахом. История с ложной эпидемией оспы, во-первых, и факт кражи уникального исторического объекта, во-вторых, все-таки просочились в СМИ и вскоре достигли столицы. Масла в огонь подлили, без сомнения, археологи. В плену карантина замученные прививками ученые мужи не могли молчать. Последовал звонок сверху. Глава области отрапортовал в Москву, что «угроза эпидемии ликвидирована, ситуация взята под контроль». Но ему не поверили. Пришлось вылететь с докладом лично. Ну а перед отъездом губернатор, само собой, поставил на уши всех силовиков. Прокуратура и Управление МВД взяли под козырек и экстренно сформировали особую следственно-оперативную группу (СОГ). Руководителем ее назначили майора юстиции Кудимова из Петербурга. «Из своих выбирать не будем, лучше призовем варягов, – подчиняясь традиции, решили новгородцы. – С ленинградскими кадрами оно как-то надежней». Тем более что коллеги отзывались о Кудимове положительно, он, дескать, хоть и молодой, но шустрый, успел поработать, и отец у него в Генпрокуратуре.
Как отнесся к своему назначению сам Кудимов, сказать сложно, так как Юрий Юрьевич никогда не демонстрировал на людях свои чувства, человеком он был сдержанным, стрессоустойчивым, на суматоху, царившую в городе, не повелся. По телефону, который у него практически не умолкал, отвечал четко, лаконично, перед начальством не лебезил, хотя звонили ему чиновники всех рангов. На десятом звонке профессиональное чутье подсказало Кудимову, какой из аспектов предстоящего, весьма запутанного дела является более приоритетным, а какой – менее приоритетным. И если на самом верху интересовались кражей уникального золотого артефакта, то, значит, и работать следует в этом направлении.
Что же касается выяснений обстоятельств смерти жителей деревни Красный Рыболов, то для начала, решил Кудимов, надо бы дождаться отчета вирусологов, а уж потом делать какие-то выводы. Но вирусологи, как назло, тянули.
Пока по этому вопросу не было ничего конкретного – туман, домыслы, мистика. Слухи о древнем проклятье Юрия Юрьевича, разумеется, не миновали, но такими категориями майор мыслить не привык. «Подождем, пусть эксперты поработают».
Словом, пробыв в городе всего несколько часов и отказавшись от предложения отобедать в соседнем ресторане, Юрий Юрьевич отбыл на место.
– В кабинетах еще успеем насидеться! – сказал он, отлично понимая, что при нынешней конъюнктуре выезд на место не просто процессуальная необходимость, но и дополнительный плюсик в его работе. Действовать надо быстро, а то потом всех повестками придется вызывать, и дело затянется.
Знакомство с коллективом СОГ Кудимов продолжил в пути, благо времени на то было достаточно – дорога плохая, ехать пришлось долго. Кроме того, он наметил примерный план расследования, так сказать, крупными мазками. Когда кавалькада служебных автомобилей миновала Жевский брод и выехала на поле перед Красным Рыболовом, майор юстиции взял продолжительную паузу и прикрыл глаза. Трансформация в идеальную следственную машину требовала максимальной собранности и концентрации. «Штаб» группы решили разместить в бывшем сельсовете. Допросов предстояло много, длинный список свидетелей был распределен между следователями: археологов Кудимов взял на себя, практикантов и жителей Красного Рыболова поручил опрашивать помощникам…
