Смысл всех этих приготовлений был такой – найти слабое звено. Проанализировав личность Усманова, Артем пришел к выводу, что он, как южный человек, любил женщин, наверняка не слишком ими дорожил, значит, часто их менял, тем самым явно кого-то обидел. Вот и начал Артем с женских фамилий, но он не опрашивал женщин, а, выяснив их домашние и рабочие адреса, ездил смотреть на этих дам. Нет, это не было глупостью. Иной раз внешность много о чем рассказывает, и не черты лица и фигура имеются в виду, а выражение. Если мы видим тоску в глазах, обидчиво опущенные уголки губ, предательскую маску неудачницы, «брошенки», то такая женщина вывалит любому всю негативную информацию о своих знакомых. Это как правило, имеющее весьма редкие исключения.
К тому же, если это ему удавалось, Артем ненавязчиво расспрашивал об этих женщинах их соседей и коллег, прикидываясь при этом волокитой, и примерно так строил диалог:
– Слышь, мужик, кто вон та, в желтой юбке и черной куртке?
– А, Тина? Что, понравилась?
– Ага!
– Не, номер не пройдет, поищи другую.
– А чё? – обижался Артем.
– Она любит рестораны, пароходы, страны заграничные, подарки… Судя по твоей тачке и упаковке, ты ей этого не предоставишь.
– А чем тебе мои тачка и упаковка не нравятся?
– Мне-то все равно, а вот ей не понравятся, поверь.
– Слышь, а кто ей сейчас нравится?
И в таком духе несколько дней подряд, с утра до вечера. Нет, когда это требовалось, Артем «надевал» на себя другой образ – все зависело от предположительных предпочтений его собеседников.
Ким Денисович вызвал его вместе с Вовчиком, поставил диктофон на стол, переплел пальцы и предложил:
– Послушайте, может, что-нибудь полезное выудите.
«– Алина, это тебе, – раздался в диктофоне голос Софии, – апельсины, яблоки, конфеты… Бери, бери, это разрешено…»
При звуках ее голоса у Артема непроизвольно изменялась мимика – из сосредоточенно-неприступной она становилась мечтательной какой-то. Вовка, сволочь, не постеснявшись выдать его тайну (хотя о ней и так все давно знали), наклонился вперед и заглянул Артему в лицо – дескать, как на тебя воздействует голос твоей милой? Артем послал ему взгляд громовержца, и Вовчик принял прежнее положение, многозначительно подмигнув Киму Денисовичу.
«– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Маркел Кузьмич.
– Спасибо, хорошо, – ответила Алина.
– Тебе не будет трудно, если мы продолжим?
– Не знаю.
– Успокойся, я тебе помогу. Ты веришь мне?
– Да… верю…»
– Я немного прокручу дальше, – взяв диктофон, сказал Ким Денисович. – Тут у них затянулось: «верю – не верю, хочу – не хочу». Думаю, хватит…
«– Нет, он меня не обижал, он был хороший, – говорила Алина. – Фамилии у него нет, просто – Раф.
– У вас были близкие отношения? – задал вопрос Маркел Кузьмич. (Бедняга немножко отстал, не знает, что молодежь близкие отношения называет по-другому.)
– Спали, что ли? – уточнила Алина. – Да, спали. Он обожал меня, дарил мне красивые вещи, возил повсюду…
– А с другими он тебя заставлял спать?
– Раф никогда меня не заставлял, он только просил меня помочь ему. Это случалось редко.
– И в чем же заключалась эта помощь?
– Ну, я уходила с мужчиной к нему домой, мы занимались сексом, я подсыпала ему снотворное, и он засыпал. А я искала что-нибудь нужное.
– И забирала с собой?
– Нет, Раф не заставлял меня воровать. Я фотографировала разные документы, иногда себя и мужчину в постели, когда об этом просил Раф.
– Понятно. Где живет твоя сестра?
– Под Воронежом.
– Она взяла фамилию мужа, когда вышла замуж?
– Да. Теперь она Бук. Кристина Бук. Я давно с ней не виделась, мне было хорошо, я и забыла про нее.
– А что Гриша, ее муж? Какой он?
– Противный! Хитрый. Папа и мама не любили его. Папа рассердился на Кристину и Гришу… не знаю, за что. Он ехал, собираясь поругаться с Гришей… и… и сказать, что Кристина ничего не получит.
– Что она должна была получить?
– Да при мне это не обсуждалось, я просто однажды подслушала, как папа сказал это маме и назвал Гришу негодяем и ублюдком. Мне было интересно, но я ушла, так как боялась, что меня застукают. А потом… потом… кемпинг…»
Ким Денисович выключил запись, перевел взгляд с Артема на Вовчика. После паузы, указав ладонью на диктофон, он усмехнулся:
– Как это вам?
– Не знаю, как вам, – взял слово главный болтун, Вовчик, – а у меня такое предчувствие, что так мы быстрее раскроем преступление двухгодичной давности, произошедшее не у нас.
– Эх, как тебя занесло! – хмыкнул Ким Денисович.
– Так все само же в руки идет, – оправдался тот.
– Съездить к сестричке этой надо, – поступило предложение от Артема.
– Не спеши, я уже сделал запрос, – сказал Денисович. – Вдруг Кристина и ее муж выехали из своей глухомани? Зачем нам-то зря мотаться? Надеюсь, вам понятно, что тут действует преступная группировка, почему-то перекочевавшая к нам. Идите, работайте.
Тину он все же и выбрал. Виляя задом – а он у нее был выдающийся, цокая невозможно высокими каблуками, Тина села в машину желтого цвета, и Артем постучал в окошко. Она опустила стекло и нагловатым тоном спросила:
– Чего надо?
Артем ей под нос удостоверение и сунул, нацепив на лицо доброжелательную мину. Прочитав, кто он такой, Тина вовсе в обморок не упала, еще раз оценивающе оглядела его (кстати сказать, вид у него был заморенный) и кивнула в сторону дверцы со стороны пассажирского сиденья:
– Садись.
В салоне стоял терпкий запах духов, смешанный с ароматами выделанной кожи и новой бумаги – в упаковках на заднем сиденье лежали свертки из магазинов.
– Усманова знаешь? – небрежно бросил он ей первый вопрос.
– Ну, знаю.
– Почему я с тобой хочу поговорить, ты…
– Догадываюсь, – фыркнула она. – Короче!
– Тебе, я вижу, некогда, мне – очень некогда, и у меня есть предложение, как нам сэкономить время. Ты даешь мне всю информацию о нем и о его друзьях-товарищах, любовницах-подругах, и мы с тобой разбегаемся в разные стороны.
Ее явно прельстила эта идея:
– Я всех не знаю.
– Ничего, свисти, что знаешь. Начнем вот с чего: какие у тебя были с ним отношения?
– Постельные. – Современные девушки не стесняются говорить о своих связях. – Нет, я бы предпочла нашего мужика, но они же все – нищие, пьют, матом ругаются…
– Так-таки все?
Тина скользнула по нему раздевающим взглядом, улыбнулась – с намеком – порочно изогнувшимися губами:
– Ну, ты же мне не попался… Можем исправить мое мнение.
– Я женат.
– Жаль. В общем, Ус – так его звали некоторые, – как восточный человек ухаживал со щедростью шейха, но, добившись любви, он вскоре терял интерес к побежденной женщине, атакуя другую. Так получилось и со мной, а я, дура, родила ему ребенка! Надо отдать ему должное, Ус не оставлял меня без помощи – опять же, это перевес не в пользу наших мужиков, которые делают все, чтобы только не платить алименты. Мне не пришлось подавать в суд, он сам раз в месяц мне звонил, я приезжала, он давал мне деньги и не требовал отчета.
– Хороший человек, – оценил Артем.
– Да говно он!
– За что его убили с такой жестокостью, ты в курсе?
– Будь я в курсе, завалили бы и меня. Он махинатор, мошенник, как я догадываюсь, а уж хитрющий… Улыбается, льстит, угождает тебе, а на самом деле является первейшим твоим врагом! Не удивляюсь, что его подрезали.
– Ямина Светлана тебе знакома?
– Пф, конечно! Это давнишняя любовь Уса, – ядовито сказала Тина. – Периодически он к ней возвращался после очередной бабы, и Ямина его принимала. Но он надолго не задерживался у нее, опять прыгал на новую бабу, и, что удивительно, Ямина ему это прощала, с пониманием относилась к его слабостям.
– Общие дела у них были?
– У нее скорняжная мастерская, но это так только называется – мастерская, а глянешь – завод в натуре. Химичили они что-то с мехами.
– И ты говоришь, что не в курсе его дел?
– Да на фиг мне его дела! – обозлилась Тина. – Козел, не мог поаккуратнее красть у своих же! Кто мне теперь бабки давать будет? В последний раз я приехала к нему за деньгами седьмого, и Ямина как раз позвонила и что-то в трубку ему верещала. Ус занервничал, отдал мне деньги и, выпроваживая меня, в трубку ей сказал: «Кто еще знает, что ты в обход них партию загнала?» Что она ответила, не знаю. Ну, а теперь соображай, что это за партия, если она шила шубы и шапки под марками известных брендов?
И последнее, что интересовало Артема:
– Скажи, тебе знакомы эти клички: Раф, Сапа или Сапсан?
– Впервые слышу.
Вечерело, когда Лика вошла в управу. Но она не побежала к начальнику, чтобы узнать, куда пропал Артем, как делала уже не однажды, а двинулась по коридорам, выбирая, к кому бы заглянуть. Вдруг Инесса из кабинета вырулила, и Лика остановилась:
– Здравствуй.
