Гурьбой ввалились в магазин. Так и есть — сразу у входа на столе стоял ящик с аудиокассетами, а за ним на полках на стене расставлены и видеокассеты. Их можно брать под залог для просмотра по видеомагнитофону в автобусах дальнего следования. Здесь также торговали всем тем, что может пригодиться путешественнику в дороге… но (за исключением кассет) для желудка. В общем-то, магазин как объект, где можно спрятать деньги, никудышный. Бетонный пол, гладкие стены, да продавец, волком смотрит на покупателей, следит, кабы кто бы, чтобы да не стянул бы. Нет, Офа тайник здесь вряд ли устроила. На всякий случай, для очистки совести компания внимательно оглядела пол, стены и витрины, будто невзначай заглянула за занавески на окнах, а Майя, отойдя в дальний угол помещения, даже бросила взгляд на привинченный к потолку вентилятор, в слабых потоках которого нежились сонные мухи. Нигде ничего похожего на пакет с деньгами. На всякий случай поинтересовались у продавца, подозрительно поглядывающего на странных посетителей, не оставляла ли у него три дня назад чернявая женщина какой-нибудь пакет и, получив отрицательный ответ, компания покинула магазин.
Настроение у всех было паршивое, но Майя не унывала.
— Ничего, осталось проверить два тайника и денежки у нас в кармане, — с наигранным оживлением пообещала она.
— Не найдете вы их! — неожиданно заявил Шухрат. — Ваша теория с тайниками дрянь! Домой нужно возвращаться.
— Вот и поезжай! — накинулась на Камалова Бантикова. — Тебя никто не держит. Автобусов много, а без тебя в машине просторнее будет. Давай, давай, двигай отсюда!
Шухрат обиженно замолчал и поотстал от основной массы путешественников. Похоже, из Камалова-младшего в этой компании хотят сделать козла отпущения. Однако, опасаясь гнева старшего брата, домой он не поехал, у "Москвича" догнал четверку и влез в автомобиль вместе со всеми.
И снова дорога — длинная, нудная, душная. В наступивших сумерках за окном мелькали деревья, проносились поля; то вздымались, то опускались похожие на гигантские волны холмы. Вверх, вниз… вверх, вниз… Утомленные бессонными ночами Бантикова и Авиров задремали. Клевал носом и Шухрат. А вот к Майе сон не шел, хотя за двое с лишним суток ей вряд ли удалось поспать урывками более четырех часов. Едва она смыкала веки, как перед глазами у нее, сменяя друг друга, будто в калейдоскопе, возникали картинки из событий, произошедших за два последних дня, а не дававшие покоя мрачные мысли начинали терзать с удвоенной силой. Ли оставила попытки уснуть, открыла глаза и обратилась к Виктору:
— Если ты устал, можешь отдохнуть, а я поведу машину. Права у меня есть.
— Я днем дома отдохнул, — откликнулся Киданов. — А ты спи. Дорога дальняя, возможно нам действительно придется поменяться местами.
— Не спиться, — вздохнула Майя.
— Тогда давай поговорим.
— О чем?..
Машина резко пошла вверх — начинался перевал. Стало совсем темно и Виктор нажал какую-то кнопку. Мягким светом засветились на панели приборы, а во вспыхнувших лучах фар закружились тысячи насекомых. Они стремительно приближались к автомобилю, отчего создавалось впечатление, будто два огромных желтоватых раструба всасывают в автомобиль мошкару.
— Меня вот что интересует, — заговорил Киданов. — Как ты рассчитываешь отыскать тайник на лесополосе? Если конечно, он там существует. Лесополоса-то длинная, деревьев миллионы, и под любым из них можно спрятать деньги…
— Деньги, может быть, и не отыщем, — негромко, чтобы не разбудить дремавшую на заднем сиденье троицу, сказала Майя, — а вот ответить на вопрос Андрей ли украл деньги или нет, я думаю, сумеем.
— Это как же?..
Почему-то Майя все большей и большей симпатией проникалась к Киданову. Да и Виктор, она чувствовала, к ней по особенному расположен. И это было ей приятно.
— Очень просто, — улыбнулась она. — Когда Андрею стало дурно, и он вышел из автобуса, я ему салфетки дала. Наверняка они где-то на лесополосе валяются. Так вот, если они чистые, то есть Лунев ими не воспользовался, значит, он выходил спрятать деньги. А если грязные, то к Андрюхе претензий нет.
Машина миновала высшую точку перевала и покатилась вниз все убыстряя и убыстряя бег. Дорога по эту сторону горы была неровной, похожей на окаменевшую глину, изрезанную тысячами ручейков, поэтому машина ехала по ней, как по булыжной мостовой, вибрируя и громыхая, и Майя с Виктором замолчали. Проехали мимо того места, где осматривали тягу, и Ли невольно подумала, что ей бы очень не хотелось, чтобы вором оказался Киданов.
— А знаешь, Майя, — раздумчивым тоном возобновил разговор водитель. — Если мы найдем салфетки, и они окажутся чистыми, это вовсе не значит, что мы сможем вернуть похищенные деньги.
Ли была так утомлена, что совсем не хотела шевелить мозгами, она подавила зевок, лениво попросила:
— Не поняла, поясни.
Киданов начал издалека.
— Ты, наверное, уже знаешь, что я сидел?
— Слышала, — простодушно призналась Ли. — Саид просветил.
Киданов разглядел в темноте, что Майя ему улыбается и ответил ей улыбкой.
— Тем лучше. С прошлым я завязал, но сейчас не об этом. Мужик я битый, и вот что тебе скажу. Если бы я взял деньги, то ни за что бы не сознался в краже, даже если бы меня приперли к стенке. Пошел бы в полный отказ на следствии, на суде, на зоне, вплоть до "вышки".
Майя искренне удивилась:
— Это почему же?
— Видишь ли… Решившись на кражу, я должен знать на что иду. Какой смысл воровать, если потом деньги отдавать придется? Поэтому я должен быть готов ко всяким неожиданностям и идти до конца. И уж поверь мне, ты бы из меня эти деньги ни за что бы ни выбила — ни с милицией, ни с рэкетом, ни своими угрозами, ни просьбами, ни слезами.
— Что же у нас нет никакой надежды получить свои деньги? — неожиданно раздался голос Авирова.
Киданов глянул в зеркало заднего вида. Оказалось троица на заднем сиденье не спала, а прислушивалась к разговору. В темноте блестели три пары любопытных глаз. Виктор пожал плечами.
— Ну почему же… Надежда есть. Во-первых, деньги, может, и не Лунев украл, а во-вторых — Андрей не я, у него психология другая. Возможно, он и "расколется".
Майя невесело заметила:
— Остается надеяться, что деньги украл не ты… Ладно, давайте спать.
Ли закрыла глаза и через несколько минут неожиданно уснула. Сон был неглубоким, тревожным. Майю мучили кошмары. Ей снилось, будто гонится за ней огромное лохматое чудовище, а она изо всех сил старается ускользнуть от него. Но движения у нее замедленные, будто бежит она в воде, а чудище все ближе и ближе, оно дышит Майе в спину, и сердце женщины готово разорваться от ужаса и этого сумасшедшего изнуряющего бега. И вдруг руки у нее удлиняются, она становится на четвереньки и вот она уже бежит, отталкиваясь всеми четырьмя конечностями. И снова ее нагоняет лохматая образина. Дорога превращается в грунтовую, а затем и вовсе круто поднимается в гору, и Майя лезет по скалам. И о чудо! Она отталкивается ногами от выступа и летит. Через несколько метров, приземляется, вновь отталкивается и вновь парит… "Как кенгуру в замедленной съемке" — думает Майя и счастливо смеется: теперь-то уж чудовищу за ней не угнаться! Она оглядывается, а волосатое существо, в точности повторяя ее путь, прыгает следом…
Чем закончилась эта погоня, Майя так и не узнала. Ее разбудил Виктор. Он легонько тормошил ее за плечо.
— Проснись, Майя, проснись!
— В чем дело? — Ли очнулась и очумело уставилась на водителя.
Киданов дождался, когда мимо с ревом пронесется большегрузный автомобиль, и заметил:
— Кажется, подъезжаем. Точно не знаю, где мы останавливались в прошлый раз, но, думаю, где-то здесь…
Майя взглянула вначале на приборную доску — небольшие круглые часы показывали пять минут второго. По времени действительно должны уже приехать. Потом посмотрела по сторонам. Дорогу она отлично знала, поэтому даже в темноте хорошо ориентировалась. Ехали по селению с маячившей невдалеке водонапорной башней. Знакомые места. Скоро будут на месте.
— За мостиком поезжай медленнее, — попросила Ли. — У знака "Неровная дорога" остановишься.
На заднем сиденье зашевелились остальные пассажиры. Кто-то кашлянул, кто-то шмыгнул носом, кто-то зевнул. Дорога была пустынной, поэтому ехали с включенным дальним светом, не опасаясь ослепить водителя встречной машины светом фар. А по обеим сторонам от дороги, то приближаясь, то отступая, тянулись лесополосы, темные, таинственные. Ярко сверкали звезды, где-то вверху и в стороне золотой монетой светился лунный диск. "Божественная ночь! Очаровательная ночь!" Так, кажется, восклицал великий русский классик. Не было бы еще проблем с тридцатью шестью тысячами долларов и жизнь была бы прекрасна. Проскочили мостик, а вот и треугольный дорожный знак с двумя буграми, чем-то похожими на черный бюстгальтер. "Москвич" плавно подрулил к обочине и остановился. Не переставая зевать, потягиваться и поеживаться — наконец-то стало прохладно! — путешественники выбрались из машины. Лесополоса в этом месте почти вплотную подходила к дороге. Луна отбрасывала загадочный желтоватый свет на кроны деревьев и подлесок, состоявший из кустов и топольков, шелестевших листочками от дуновения невесть откуда взявшегося здесь в это время года ветерка. Подлесок в этом месте рос так густо, что казалось пробиться сквозь него к основной массе деревьев будет просто невозможно. И непроходимый подлесок, и таинственный лунный свет, и шелест листьев, и ухнувший вдруг где-то филин создавали жутковатую картину, не очень-то располагавшую к ночной прогулке по неизведанным дебрям лесополосы.
