Нужно утром заскочить на почту.
Альбина, сельский почтальон – молодая девушка чуть старше Михаила, вспомнила:
– Неделю или две назад что-то было. Я направила в контору. Председатель сказал, чтобы я все вызовы в институт направляла ему.
– На каком основании?
Альбина пожала плечами:
– Он сказал, что колхоз будет давать характеристики.
– Идиотизм! Мне характеристику дала школа.
– Откуда я знаю!
– А почтовые правила ты знаешь?
Альбина была готова расплакаться. Михаил махнул в досаде рукой и поехал в контору.
Там никто ничего не знал. Председатель уехал в райцентр. Секретарь складывала корреспонденцию председателю на стол и регистрировала только после возврата.
По просьбе Михаила она с готовностью пересмотрела все на столе и даже в ящиках письменного стола. Ничего похожего на вызов не было.
Вечером Михаил заехал к председателю домой. Тот не стал говорить, только буркнул, чтобы Михаил утром пришел в контору.
В конторе председатель появился только в десятом часу. Утро он начинал с объезда объектов: ток, фермы, машинный двор, поля… Порылся для вида на столе. Вызвал секретаря:
– Почему не передали Гречке вызов в институт? Что он тут ходит, мне надоедает, вместо того чтобы работать!?
– Не видела я никакого вызова! Вы мне не поручали…
– Ну и работнички! Повыгоняю всех вас к такой матери! Дел по горло, а они тут отвлекают на всякую ерунду!
– Если у Вас так много дел, не нужно было брать вызов. Тем более что не имели права!
– Сначала нос утри, потом будешь указывать на мои права. Нужно меньше гулять по ночам с девками. Проспал институт, а теперь крайнего ищешь. Иди работай!
Михаил поехал домой, быстро переоделся, собрал в сумку необходимое и отправился на автобусную остановку.
Он успел в приемную комиссию университета за полчаса до конца рабочего дня. Пожилая женщина по картотеке нашла его документы и квитанцию об отправке вызова заказным письмом еще пятнадцатого июля.
На стене висело расписание. Собеседование по профилирующим предметам для медалистов – для него это математика и физика, уже состоялось в конце июля, чтобы дать возможность неудачникам сдавать вступительные экзамены на общих основаниях.
Женщина посоветовала Михаилу обратиться к председателю приемной комиссии.
Михаил напрасно выстоял очередь многочисленных жалобщиков и просителей. Он не мог поступать даже на общих основаниях – первый приемный экзамен уже состоялся во всех потоках.
Возвращался с тяжелым сердцем. Эта осечка могла круто изменить его жизнь. В сентябре исполнится восемнадцать, значит в ноябре или, что менее вероятно, следующей весной его призовут в армию.
Мечты об институте придется отложить самое малое на два года. Как все это переживет бабушка?
Целую неделю Михаил отсыпался и восстанавливал душевное равновесие. В приемной комиссии ему выдали стандартную справку, по которой он мог оформить двухнедельный отпуск. Даже не ходил на свидания с Софией, которая была уверена, что Михаил сдает экзамены.
«Нет худа без добра!» – много раз повторял он за последние дни слова, которыми его утешила бабушка. Эти же слова повторял, когда полный свежей силы и желания спешил на танцы, чтобы увидеть Софию.
Софии не было. Он разыскал ее подругу.
– Стройка заморожена до весны. Все получили расчет и разъезжаются. София уехала вчера, она тебе написала письмо “до востребования”. Сходи на почту. А ты чего так быстро? Завалил экзамен?
– Да. Можно сказать и так.
– Завтра я тоже уеду. Может, сходишь с нами на пляж? Прощальное ночное купание…
– Нет, завтра рано на работу.
Прежде чем выдать письмо, Альбина искренне извинилась:
– Миша, прости ради бога, что так получилось. Я не знала, что Симоненко такой гад!
– Он меня тоже удивил, хотя я и раньше знал, что он подлый. Не будь такой доверчивой, в следующий раз это может для тебя плохо кончиться.
Михаил распечатал конверт, как только вышел на улицу: «Миша, любый! Закончился чудесный сон, который, однако, не сбудется. Не забывай его. Прощай!»
В середине ноября он уже был в учебной части воздушно-десантных войск. Все знали: их готовят в Афганистан, хотя официально никто из командиров не говорил. Прапорщик Моргун руководил обучением приемам рукопашного боя. Это был человек фанатично преданный военной профессии. Он часто повторял: «Чтобы победить, нужно выжить!».
Михаил ему понравился отличной физической подготовкой, а после первых стрельб, где Михаил поражал все мишени с одного выстрела, тот сказал, что оставит его инструктором при учебке.
«Я тебя в эту бойню не отпущу!» – обещал Моргун, но не смог выполнить обещание. В учетных документах Михаила было заключение военкомата: в качестве инструктора в учебном процессе использовать не рекомендуется.
Афганистан был тяжелым испытанием для всех, но вдвойне тяжелым для того, кто пытался не только выжить, но и не замараться ни трусостью, ни жестокостью.
Михаил вспомнил свой последний бой, когда получил пулю в спину, скорее всего от Валета.
Рано утром они гуськом тянулись к вертолетной площадке. Предстоял вылет на специальное задание. Командир группы, незнакомый майор, сказал, что постановка боевой задачи будет перед посадкой в вертолет.
По правой стороне разбитой пыльной дороги к аэродрому почти на всем ее протяжении тянулась глинобитная стена. Возможно, от топота ботинок тяжело навьюченных десантников прямо под ноги Михаилу от стены отвалился большой кусок глины. «Хорошо, что не граната!» – подумал полушутя. Неизвестное задание с незнакомым командиром серьезно его тревожило.
«Что бы он сделал в подобной обстановке, если бы это действительно была граната?» – одна ассоциация тащила за собой следующую. "Что можно сделать за две секунды?” – на большее время до взрыва трудно было рассчитывать.
Михаил промоделировал мысленно возможные варианты действий и остановился на одном: нужно прыгать через стену.
Случайное ли это совпадение или подсказка судьбы – спустя несколько часов все произошло в реальности.
Майор сообщил суть боевого задания. Он должен встретиться с одним из полевых командиров моджахедов, а группа из восьми человек обеспечит его прикрытие.
Вертолет высадил их на небольшом плато в километре от аула, где должна состояться встреча, и должен был забрать через четыре часа.
Майор взял с собой троих, остальных оставил на плато. Определили способы связи между группами с помощью радио, сигнальными ракетами и дымовыми шашками. Михаил попал в группу, шедшую с майором.
Они осторожно продвигались по улице совершенно безлюдного на вид аула вдоль глинобитных стен домов и оград дворов, так характерных для населенных пунктов Афганистана, делающих их часто похожими на лабиринты.
Майор шел впереди. За ним в пяти или шести метрах – Михаил, остальные двое – цепочкой с таким же интервалом.
Моджахед появился над дальней от Михаила стеной на секунду и в следующую под ноги упала граната. Михаил даже не ожидал, что рефлекторно сработает схема, мысленно смоделированная по пути на аэродром.
Он еще не успел приземлиться на другой стороне почти двухметрового забора, как граната взорвалась. Лежа на спине автоматной очередью снес голову моджахеду, заглянувшему во двор с плоской крыши.
Двор был пуст. Михаил с предосторожностями поднялся на крышу, где лежал убитый моджахед. Используя его тело как прикрытие слева, заглянул в соседний двор.
Секунды хватило на оценку обстановки. Майор без каски стоял на коленях, с боков два моджахеда держали его руки и еще двое стояли перед ним.
Михаил дал длинную очередь. Когда автомат смолк, майор лежал ничком на земле, а моджахедов разбросало в стороны. Каждый из них получил, вероятно, не одну пулю.
Выпустив красную ракету, что означало: «Ко мне на помощь!», Михаил спрыгнул с крыши, открыл в ограде дверь на улицу и громко позвал остальных.
Отозвался только Власенко:
– Коршиков ранен! Помоги.
– Перевяжи его, если сможешь, на месте и давай сюда! Майор, кажется, убит!
Появился Власенко.
– Прикрой, я осмотрю майора.
Когда Михаил перевернул командира на спину, тот застонал. Это был обморок, вызванный болевым шоком. На шее майора кровоточила ножевая рана. К счастью, нож не повредил ни артерию, ни трахею. Михаил быстро обработал и заклеил рану.
На окраине уже слышались автоматные выстрелы. Михаил ракетой, а затем дымовой шашкой обозначил их местонахождение.
Вскоре вся группа была вместе. Михаил взял командование на себя. Обеспечив наблюдение и круговую оборону, он приказал тщательно обследовать дом и готовиться к отходу, ведь нужно транспортировать двух раненых. Сам попытался разобраться в произошедшем, обыскать убитых моджахедов, забрать документы.
