Но теперь мысли мма Рамотсве были обращены не к этим вопросам, какими бы важными они ни были, она думала о встрече с Ноте и выдвинутых им угрозах. Он сказал, что придет за деньгами через несколько дней, и ее страшила не столько необходимость отдать ему деньги, сколько перспектива встречи с ним. У нее были эти деньги, и она могла расстаться с ними — если бы этим дело кончилось, — но ее пугало то, что Ноте может оказаться в ее доме. Ей казалось, что его присутствие осквернит ее жилище. В доме на Зебра-драйв царили покой и счастье, и ей не хотелось допускать туда Ноте. В действительности она уже приняла решение и теперь размышляла над тем, как претворить его в жизнь. Днем она подписала чек, и чем скорее она отдаст его Ноте — тем лучше.
Мистер Матекони отхлебнул чаю.
— Тебя что-то сильно беспокоит, — заметил он. — Ты можешь мне сказать что именно?
Мма Рамотсве не ответила. Как она может передать ему слова Ноте? Как может сказать ему, что по закону они не могут считаться мужем и женой и что обряд, совершенный преподобным Тревором Мвамбой, с юридической точки зрения не имеет силы? Более того, ее можно обвинить в уголовном преступлении. Если бы все это можно было выразить словами, эти слова никогда бы не слетели с ее уст.
Тяжелую тишину, повисшую в воздухе, нарушил мистер Матекони:
— К тебе приходил этот человек, верно?
Мма Рамотсве крепко сжала чашку с чаем. Должно быть, ему рассказала мма Макутси или мистер Полопетси. Это неудивительно, в таком меленьком коллективе не бывает секретов.
— Да, — призналась она со вздохом. — Приходил и требовал денег. Я собираюсь их дать, чтобы он ушел.
Мистер Матекони кивнул.
— Такие люди часто себя ведут подобным образом, — заметил он. — Они возвращаются. Но ты должна быть осторожной. Если ты дашь ему денег, он может попросить еще.
Мма Рамотсве знала, что он прав. Она должна сказать Ноте, что больше не даст ему денег и в следующий раз он ничего не получит. Но стоит ли это говорить? Что, если он снова начнет ей угрожать полицией? Она наверняка сделает все, что он скажет, лишь бы избежать связанного с этим позора.
— Я дам ему денег и скажу, чтобы он больше не приходил, — пообещала она. — Я больше не хочу его видеть.
— Хорошо, — сказал мистер Матекони. — Но будь осторожна.
Мма Рамотсве посмотрела на него. Они говорили недолго, и она скрыла от мужа всю правду, но все равно даже после столь краткого обсуждения ее забот ей стало легче.
— А что тревожит тебя? — спросила она.
— О, господи, — простонал мистер Матекони. — С моим домом большие неприятности.
Мма Рамотсве нахмурилась. Она знала, что с жильцами нередко возникают проблемы. Они небрежно обращаются с мебелью, прожигают сигаретами дырки в полу и столах. Она даже слышала о сельском доме неподалеку от города, в котором поселились питоны. После того как хозяева вернулись, непрошеные гости были изгнаны, но те, кто уцелел, поселились на крыше, а один едва не сожрал хозяйского ребенка. Когда отец вошел в комнату, то увидел рядом с ногами ребенка огромного питона с разинутой пастью. Он спас младенца, но питон искусал обоих своими острыми, как иглы, зубами.
Навряд ли в доме мистера Матекони поселились питоны, но какая-то неприятность, несомненно, имела место. Мма Рамотсве выжидающе смотрела на него.
— Мой дом превращен в притон, — выпалил мистер Матекони. — Я не знал об этом. Я никогда бы не позволил устраивать у меня притон. Но тем не менее это произошло.
Мма Рамотсве громко расхохоталась:
— Твой дом? В притон?
Мистер Матекони с легким укором посмотрел на нее.
— Не нахожу это смешным, — заметил он.
— Ну, конечно, — быстро поправилась мма Рамотсве, ее тон стал озабоченным. — Нужно что-то предпринять.
Она задумалась. Бедный мистер Матекони, он слишком мягок и добросердечен. Ему не справиться с хозяйкой притона. Этим следует заняться ей. Хозяйки притонов ей не страшны.
— Хочешь, я с этим разберусь? — спросила она. — Я могу прогнать этих людей. Для детективного агентства это не проблема.
Благодарность мистера Матекони не знала границ.
— Ты очень добра, — сказал он. — На самом деле это моя обязанность, но мне плохо удаются такие дела. Я умею разбираться с машинами, но с людьми…
— Ты великолепный механик. — Мма Рамотсве похлопала мужа по руке. — Для одного человека этого довольно.
— А ты великолепный детектив, — улыбнулся мистер Матекони.
Конечно, это была чистая правда, он не сомневался ни в едином слове своего комплимента, но эта правда была неполной. Он знал, что мма Рамотсве не только великолепный детектив, но и великолепный повар, великолепная жена и великолепная приемная мать. Не было такой вещи на свете, которой мма Рамотсве не умела бы делать — по крайней мере, на его взгляд. Если предоставить ей возможность, она могла бы управлять Ботсваной.
Допив свой чай, мма Рамотсве поднялась и посмотрела на часы. Было всего восемь вечера. Она найдет Ноте, даст ему чек и покончит с этим прежде, чем отправится спать. Разговор с мистером Матекони преисполнил ее решимостью. Ждать больше нечего. Она предполагала, где остановился Ноте. Его родители жили в маленькой деревне, милях в десяти к югу. Поездка туда займет не больше получаса. Она даст ему денег и снова вычеркнет из своей жизни. Потом она вернется на Зебра-драйв и сможет спокойно спать. Сюда он не придет.
Мма Рамотсве не любила ночной езды. Она была не робкого десятка, но знала, что ночью на дороге людей подстерегает опасность, которой не поможет избежать никакая осторожность, — разгуливающий по дорогам скот. Коровы любят стоять на обочине ночью и внезапно прыгают под колеса проезжающей машины, как будто им любопытно знать, что скрывается за светом фар. Быть может, они думают, что это фонари их хозяев, пришедших их покормить. Быть может, им хочется тепла, и они думают, что это солнце. Быть может, они вообще ничего определенного не думают, это часто бывает со скотом, как и с некоторыми людьми.
Подруга мма Рамотсве, Барбара Мукетси, была одной из многих известных ей людей, кто наехал на корову ночью. Она возвращалась из Франси-стауна поздно ночью и к северу от Махалапья врезалась в корову. Несчастное животное было черным и потому абсолютно невидимым в темноте, от столкновения его подбросило в воздух, и оно влетело в кабину через ветровое стекло. Один из рогов задел плечо мма Мукетси и убил бы ее, сиди она немного по-другому. Мма Рамотсве навестила ее в больнице и видела массу порезов от осколков стекла на лице и руках. Из-за этой опасности сама мма Рамотсве старалась не ездить на машине ночью. Конечно, на город это правило не распространялось. Там не было скота, но иногда он забредал с окраин Габороне, и это приводило к авариям.
Теперь же, выехав за границы города, мма Рамотсве напряженно вглядывалась в дорогу. Хотя назвать это дорогой было трудно. Проселок, проложенный по красной земле и размытый дождями. Родители Ноте жили в конце этой дороги вместе еще с двадцатью другими семьями. Поселок представлял собой нечто среднее между городом и деревней. Местные молодые люди работали в городе и каждое утро шли по этому проселку к шоссе, чтобы доехать до города на микроавтобусе. Были и такие, что жили в городе, приехав домой на уикэнд, вновь становились крестьянами — пасли скот и обрабатывали скудные поля.
Мма Рамотсве надеялась, что помнит дом родителей Ноте. Для деревенских жителей час был поздний, могло оказаться, что в доме не будет огней и ей придется развернуться и ехать домой. Возможно также, что Ноте здесь нет, что он остановился где-то в городе. Пока она взвешивала эти возможности, вся эта затея представилась ей смехотворной. Она приехала сюда в поисках человека, испортившего ей несколько лет жизни, собираясь отдать ему деньги, заработанные тяжелым трудом, чтобы он мог осуществить какой-то нелепый план, и все из-за страха перед ним. Она была сильной, находчивой женщиной, начавшей бизнес с нуля, и в своей профессиональной деятельности не раз доказала свою готовность соперничать с мужчинами на равных. Но только не с этим человеком. С ним все было иначе. Он заставлял ее чувствовать себя неполноценной, так было всегда. Странно было вновь почувствовать себя юной, неуверенной и робкой, как много лет назад.
Мма Рамотсве поравнялась с первым домом, его бурые очертания выплыли из темноты в неровном свете фар белого фургончика. Если память ей не изменяет, семья Мокоти живет в четвертом доме. А вот и он, такой же, каким она его помнит, — дом с побеленными стенами, навесом с одной стороны и старым амбаром в конце двора. В одной из четырех смежных комнат горел свет.
Мма Рамотсве заглушила мотор. У нее еще было время развернуться и поехать назад. Разорвать подписанный ею чек на предъявителя на сумму в десять тысяч пула. Было время бросить вызов Ноте, грозившему ей полицией, а потом рассказать все мистеру Матекони, который наверняка ее поймет. Он добрый человек — и знает, что люди иногда забывают о важных вещах, к примеру о том, чтобы получить развод, прежде чем снова выйти замуж. Мма Рамотсве закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она знала, как нужно поступить, но что-то глубоко внутри нее, та часть ее существа, которая сохранилась с тех давних пор и не могла противостоять Ноте, которая притягивала ее к нему, как мотылька к пламени, — эта часть толкала ее к воротам.
