- Это рэкет! Рэкет! - орал Стас. - Это бандиты! Ну и сволочь же ты, Рыльцев! Сволочь продажная!
Жорж стремительно бросился к великану и ударил его снизу кулаком в челюсть, да так удачно, что тот грохнулся на затылок. Противник прыгнул на него и начал душить.
- Ты что, драный козел? - шипел Жорж. - Ты что тут затеял, козлятина? Придушу!
- Отдай деньги, Стас, - чуть не плакал Филипп. - Все равно, отдашь... Не искушай судьбу!
- Ключ от сейфа в кармане брюк, - процедил Стас, воя от нестерпимой рези в глазах. - Ну и паскуда же ты, Рыльцев...
- Это, пожалуй, единственное, в чем мы с вами согласны, наш бородатый и могучий соперник, - усмехнулась Ника, полезла в карман его брюк, вытащила ключ, а затем открыла им железный сейф, стоящий на письменном столе. Вытащила оттуда маленький портфель.
- Так... Вот и кружановские денежки, - удовлетворенно произнесла она. - Будем пересчитывать. Сколько тут должно быть, Филечка?
- Пятьдесят три тысячи долларов.
- А сколько брал за услугу этот господин?
- Двадцать тысяч.
- И всего-то с тридцатью тремя тысячами ты собирался удрать за кордон? - хмыкнула она. - Долго бы ты там не продержался с твоими-то волчьими аппетитами.
- Все лучше, чем здесь, либо с вами, либо за решеткой, - процедил Филипп.
- Тоже верно, - согласилась Ника. - Но не вышло, с каждым бывает.
Она долго считала деньги, а Жорж тем временем продолжал сидеть верхом на стонущем гиганте, умело надавливая ему на болевые точки.
- Точно, как в аптеке, - констатировала Ника, закончив пересчет. Неужели вы правда дипломат? - подивилась она на лежащего на спине и кряхтящего Стаса. - Никогда бы не доверила внешнеполитические вопросы таким скотам, как вы. Впрочем, в нашей стране давно уже кухарки управляют государством. И изумительно управляют, так что и ваш статус неудивителен. А я бы вас и в охранники не взяла. Оставь его, Жорж, что расселся, как на кресле? Ехать пора...
Жорж встал и отдышался, потер руки.
- Кстати, Стас, не знаю, как вас там по отчеству, - сказала Ника. Не вздумайте заявлять в милицию. Ваш друг украл эти деньги у своей жены, а вы согласились переправить краденые доллары за кордон. Так что оба вы подпадаете под определенные статьи Уголовного Кодекса. Это вам запросто докажет адвокат Алисы Кружановой господин Цимбал. Правда, Филиппу бояться таких скромных статей нечего, он давно себе на пожизненное наработал, подмигнула она Филиппу. - А вы можете крупно подзалететь, Стас, да как вас по отчеству, наконец? Неудобно как-то такого солидного господина, дипломата называть, как пацана Стасом.
- Никак, - огрызнулся Стас, не открывая глаза и лежа на полу на спине. - Стас, и все... Убирайтесь вон! Взяли деньги, ещё мои до кучи прихватите, лежат в столе, две пятьсот кровно заработанных. Вы бандиты, вам и карты в руки. Ваше время пришло!
- Это ваше время пришло, время вороватых чиновничков, - возразила Ника, и голос её приобрел ледяные нотки. - Сколько воруете вы, никакой мафии и не снилось. И не станем мы брать ваших якобы кровно заработанных денег. Напротив, за нанесенный вас моральный и материальный ущерб мы должны вам... Полагаю... Даже не знаю, сколько. Как думаешь, Жорж?
- Пятьдесят пять долларов, - ни секунды не раздумывая, выпалил Жорж.
- Да нет, маловато.... Скупой ты какой... Давай посчитаем - перцовый баллончик, удар под коленную чашечку, удар в челюсть, болевые твои дурацкие приемы.... Полагаю... восемьдесят один доллар. Причем, за счет господина Рыльцева, как источника всех бед. Есть у тебя деньги, Филипп?
- Какие деньги? - огрызнулся тот. - Сами же мой кейс забрали из машины, забыли, что ли? Там семь тысяч сто долларов было...
- Ну, врешь..., - покачала головой Ника. - Там было семь тысяч восемьдесят один доллар. Все-то ты стараешься урвать, обмануть... Хоть на немного, но обмануть... Семь тысяч я оставила дома, а восемьдесят один доллар взяла с собой. И оставляю их тут, в этом гостеприимном доме, на лечение господина дипломата. Протрите глаза, но не промывайте их водой, а то хуже будет. А так скоро пройдет. Ладно. Деньги на столе, а нам пора... Надеюсь увидеть вас когда-нибудь министром иностранных дел, господин Стас. Привет стране Суоми! Уезжайте поскорее, а то там без вас никак не обойдутся... Как же, однако, финны должны быть благодарны старику Ленину за то, что у него не хватило сил сделать их энной по счету союзной республикой, а то бы мы там навели шорох... Один вороватый Стас чего стоит, а если их много, нас то есть, тогда как? ... Весь мир разрушим, а затем... Что, кстати, должно быть затем, никогда не могла понять - пожала плечами она. - Только теперь потихоньку начинаю соображать, и поэтому нахожусь в постоянном стрессе. Ладно, хватит болтать. Пошли!
... - Ну что, дорогой Филипп Игнатович Рыльцев? - внимательно поглядела на него Ника, сидя рядом с ним в машине. - Деньги у нас, тебе из них не достанется ни копейки, пора приступать к финальной части этой комедии...
14.
... - Да выпустите меня отсюда, наконец! - кричал Рыльцев, барабаня в железную дверь ангара. - Я есть хочу! Вы не имеете права! Я пожилой человек, мне семьдесят пятый год идет! Поимейте совесть!
Он неоднократно принимался за штурм железной двери, но за ней стояла зловещая тишина. Сколько он провел тут времени, он и сам не знал, но, наверняка, не менее двух суток... Кружилась голова, в желудке были страшные голодные рези, слабели руки и ноги... Он ложился на холодный пол, лежал там некоторое время, а затем снова бросался на железную дверь.
- Выпустите меня!!! - надрывая горло, кричал он. - Я согласен на ваши условия! Я согласен! Согласен! Согласен!
Когда он повторил это магическое слово не менее раз двадцати тридцати, железная дверь стала потихоньку открываться.
- Чего орешь? - пробасил верзила с маленькой как у динозавра коротко стриженой головой и поросячьими глазками почти без ресниц и без бровей.
- Чего ору, говоришь? Жрать хочу, выйти отсюда хочу! Мне семьдесят пятый год идет! У меня кончился даже валидол! Совесть поимейте!
- Да ладно тебе, - зевнул верзила. - Чего нет, того нет... - А насчет пожрать, это можно... Это нам запросто. - Он вытащил из кармана кожаной куртки кусок мягкой белой булки и протянул её Рыльцеву. - На-ка вот, пожуй от души, горемыка...
Рыльцев хотел было облить недоумка ушатом холодного презрения, но вместо этого выхватил у него кусок отъеденной им булки и стал жадно жевать.
- Ладно, я пошел, - широко зевнул верзила. - А насчет валидола я пошурую, есть тут у нас один больной-притворной, глядишь, у него в штанах и завалялась таблеточка. С похмелюги он их сосет, помогает, говорит, - заржал он.
- Да не нужен мне твой валидол - закричал Рыльцев. - Мне нужна свобода! Я хочу домой!!! Я согласен на условия, согласен!
- На чьи условия?
- На условия Ники... Да что вы придуриваетесь, в конце концов?!!!
- Заткни свою пасть! Не знаю я никакой такой Ники! Мозги только полощешь, старичман!
- А какого рожна я тут сижу? - продолжал возмущаться Рыльцев с набитым мягкой булкой ртом.
- Сидишь, значит, надо, - криво усмехнулся верзила. - А мне что? Мне приказали, я караулю, прикажут - выпущу... А прикажут - порву, - счел нужным добавить он, снабдив эту ремарку лошадиным гоготком.
- Да кто твой начальник, пахан, бугор, как там у вас? - настаивал Рыльцев, тем временем полностью уничтожив мягкую булку.
- А хрен его знает? - пожал плечами верзила. - Их много паханов, один я погулять вышел... Вернее, наоборот - не вышел... Торчу тут, мать твою... А ты жучара, как я погляжу... Хорохоришься, будь здоров... Где-то я твою морду видел...
- В кино видел, в кино, я Рыльцев, народный артист СССР, я двадцать семь фильмов снял, и в сорока снялся...
- Точно, - сообразил верзила. - Только постарел ты здорово... Точно... Недавно по телику показывали старый сериал про гражданскую войну... Так ты там комиссара играл, который орал "Ни шагу назад! Всех постреляю!" И маузером здоровенным махал... Надо же, какие люди... Заводной ты мужик, юморной... Всех, говорит, постреляю!!!
- Ну, вот видишь, - обрадовался своей популярности в среде уголовных элементов Рыльцев. - Так и выпусти меня отсюда... Чего держать? От меня никакого проку нет, фильмов не снимаю, денег нет... У нас просто с Никой старая разборка, не поладили двадцать лет назад, неразделенная, так сказать, любовь... А теперь она стала крутая, решила отомстить...
- Да какая там Ника? - не понимал верзила. - А отпустить я не могу, я бы отпустил, так ведь порвут...
- Ну хоть закурить тогда дай...
- Это можно, кури на здоровье, артист... И я с тобой покурю, буду потом хвастаться, что с тобой курил... А если пристрелить прикажут, тем паче буду хвастаться...
Он протянул Рыльцеву пачку "Парламента" и дал прикурить. В это время в открытую дверь ангара заглянула другая рожа, как две капли воды похожая на первую. И Рыльцев понял, что никак ему отсюда не сбежать.
- Эй, - орнул первый верзила второму. - Звякни там Роману, скажи, этот согласен на что-то там...
