- Ща позвоню, - лениво отозвался второй.
Рыльцев и его страж сидели на корточках и курили.
- Да, вот такие они дела, - решил разрядить молчание верзила.
Потом помолчали опять. Вскоре вошел второй.
- Позвонил я. Занят он. Говорит, некогда. На толковище собирается в Павлово-Посад. Пусть пока посидит, говорит...
На лице Рыльцева появилось выражение отчаяния. Но второй верзила добавил:
- Пожрать, говорит, дайте ему...
Рыльцев облегченно вздохнул. После того, как он съел булку, аппетит разыгрался с невиданной силой. Таким голодным он был в последний раз в сорок пятом году, когда приехал в прохорях и телогрейке в Москву. С тех пор голодать как-то не приходилось, разве что отлеживаться на диете после обжорных банкетов и тусовок.
- Ща сварганим что-нибудь, - вяло произнес первый верзила и вышел из ангара.
И тут Рыльцев, не ожидая сам от себя такого, стал тихо пробираться к открытой двери. Вышел и обомлел - никого вокруг. Где-то вдалеке около машины копошились два верзилы, вытаскивая из неё что-то. И Рыльцев тихо и незаметно юркнул в другую сторону.
Оказался на какой-то запыленной дороге. Увидел грузовик, едущий в его сторону и поднял руку.
Грузовик остановился.
- Везти чего? Груз какой? - спросил пожилой водитель. Но тут узнал знаменитого актера и расплылся в улыбке.
- Игнат Рыльцев?
- Он самый, - гордо подтвердил Рыльцев. - Слушай, друг, я тут попал в передрягу. Увези отсюда подальше!
- Да своего любимого актера хоть на край света! - крикнул водитель, и Рыльцев вскарабкался в машину. Грузовик взревел и, создавая клубы пыли, помчался по дороге.
- Мы где? - поинтересовался Рыльцев.
- В районе Кузьминок... Вам куда?
- В ближайшее отделение милиции! Шантаж! Рэкет! Бандитизм! - кричал Рыльцев, потрясая кулаками. - Но ничего, я им покажу! Узнают они, как связываться с народным артистом! Остались у меня ещё связи там, где надо!
- Вот сволочи, - согласился поклонник. - Ничего нет святого...
- Вот именно! Ничего святого! Отморозки проклятые! Но ничего, мы посмотрим, кто смеется последним!
... В отделение милиции он ворвался, словно двуногая ракета.
- Рыльцев! - крикнул он с порога. - Игнат Константинович! Народный артист СССР! Шантаж! Рэкет! У меня вымогают квартиру! Прошу помощи правоохранительных органов!
Ошарашенный напором пожилого человека, дежурный набрал номер оперативной группы, в общих чертах сообщил, что произошло.
Пока ждали группу, Рыльцев сидел на телефоне и звонил всем подряд бывшему министру внутренних дел, бывшему секретарю ЦК, затем узнал телефон действующего заместителя министра и стал звонить ему. Что удивительно, дозвонился и до него. Тот пообещал разобраться. Тем временем приехала оперативная группа.
- Помните местонахождение того ангара? - спросил командир группы.
- Я помню, - подошел также сидящий в отделении поклонник творчества Рыльцева, пожилой шофер. - Покажу дорогу...
... К ангару подъехали быстро.
- Вот он! - крикнул Рыльцев, указывая пальцем на ангар. - Сейчас и возьмем их тут тепленьких!
Однако, ни в ангаре, ни около него никого не было...
- Мы выясним, кому принадлежит этот ангар, - пообещал командир группы. Затем они отвезли Рыльцева домой.
- Вы должны во что бы то ни стало отыскать Веронику Лемберг, бывшую жену Навроцкого. Актера Навроцкого. Лемберг была осуждена в восемьдесят втором году за убийство на восемь лет. Полагаю, что в настоящее время она член преступной группировки. Она шантажировала меня и требовала, чтобы я поехал к нотариусу и оформил дарственную на свою четырехкомнатную квартиру на некую Иванову Наталью, подругу Лемберг. Они морили меня голодом, издевались... Поехали немедленно к Навроцкому! - вдруг предложил воодушевленный местью Рыльцев. Кстати, о том, что на его глазах бандитами был застрелен телохранитель Кружановой, он ни разу не заикнулся. Это как раз его совершенно не касается...
- Вообще-то, это не наше дело, - стал отказываться командир группы. Мы этим не занимаемся. Обратитесь в прокуратуру, если будет возбуждено уголовное дело, следователь сам вызовет на допрос этого Навроцкого.
Но Рыльцев сумел уговорить оперативника. И вскоре они были на Мосфильмовской улице, где жил Навроцкий.
- Я вырвался от них! - крикнул с порога Навроцкому Рыльцев. - Кишка у них тонка против меня! Ты должен немедленно дать показания против Вероники! Будет возбуждено уголовное дело, и мы с тобой снова упрячем её за решетку! Там ей самое место! Садись и пиши немедленно показания!
Небритый, с опухшими глазами Навроцкий был в халате, надетом на голое тело. Он осоловелым взглядом смотрел на шустрого старика с торчащими в разные стороны седыми усами и мрачных оперативников сзади него.
- Вы кто по званию? - спросил он командира группы.
- Капитан.
- Господин капитан, если я сейчас дам этому гаду в его поганую харю, по какой статье я пойду?
- Злостное хулиганство, статья 213, - ответил капитан.
- И что там предусматривается?
- Может быть и до двух лет.
- Нет, этого я не выдержу, лучше не буду, - заявил Навроцкий.
- Могут быть и исправительные работы от шести месяцев до года...
- Об этом ещё можно подумать...
- Пошел ты, мокрая курица! - яростно закричал Рыльцев. - Несешь черт знает, что... Ты поверил россказням этой твоей сумасшедшей жены?! Поверил этим байкам про моего Филиппа? Идиот!!!
- Если у вас ничего ко мне нет, уходите, пожалуйста, отсюда, - вялым голосом попросил Навроцкий. - У меня ужасно болит голова...
- Так вы не подтверждаете слова гражданина Рыльцева о том, что его похитили, издевались над ним, вымогали квартиру, и то, что руководила этим преступлением ваша бывшая жена Вероника Лемберг?
- Он просто выжил из ума, везите его в психушку, - посоветовал Навроцкий. - Я не видел Веронику уже двадцать лет. Боже мой, как у меня болит голова...
- Мерзавец! Лживая скотина! - закричал Рыльцев, сам бросаясь на Навроцкого и чуть было не съездил его кулаком в ухо. Тот ответил вялым ударом в лоб Рыльцеву, а затем они сцепились в клубок. Рыльцев пытался душить Навроцкого, но тот подставил старику подножку, и они грохнулись на пол, где продолжали возиться, тяжело пыхтя и откашливаясь. Оперативники разняли драчунов и вывели Рыльцева из квартиры. Свезли его домой и препоручили хлопотам молодой жены.
... Рыльцев так и не нашел своего "Хиндая" , оставленного у клиники. А через несколько дней после его экзотического побега, Рыльцеву позвонили и сообщили, что у него дотла сгорела дача в ведомственном поселке...
15.
... - Поехали теперь обратно в Царское село, - сказала Жоржу Ника. Теперь господин Филипп Рыльцев будет моим дорогим гостем... Деловые вопросы с ним мы решили, теперь настало время активного отдыха...
Расслабленный, внутренне опустошенный Филипп откинулся на заднем сидении "Фольксвагена" и равнодушно смотрел в окно. Красоты природы больше не занимали его... Ему хотелось только одного - забиться в какую-нибудь дыру и чтобы его никто не видел...
- Что горюешь, бамбук? - похлопала его по плечу Ника. - Какие наши годы? Я верю в тебя, ты ещё повоюешь... Вон папаша твой, какой орел! Мне звонили из Москвы, так он, оказывается, совершил дерзкий побег из-под стражи, скрылся от бандитов, проявив чудеса мужества и героизма... А ты, молодой человек, раскис, как квашня... Крепись! Тебя ждут интересные встречи!
Догадки роились в гудящей голове Филиппа. Но он не давал себе возможности сосредоточиться и взвесить ситуацию. Он не знал, что для него лучше, а что хуже...
Ника позвонила из машины по мобильному телефону и произнесла только одно слово: "Мы скоро будем."
И действительно через минут десять машина стояла у подъезда маленького домика Ники в Царском Селе.
Ника открыла ключом дверь... Жорж и компания уехали по своим темным делам.
Знакомая передняя, комната справа... А вот и ещё одна дверь налево... А за дверью приглушенные голоса... Филипп стал вслушиваться, но его хлопнула по плечу Ника.
- Нечего подслушивать! Иди на кухню, накормлю... Денег дал, значит, заслужил...
На кухне она подогрела жареную картошку и отрезала Филиппу сырокопченой колбасы. Поставила стакан крепкого чаю.
- Пожрешь и катись восвояси, - сказала она. - Надоел ты мне, честно говоря... Нечего тебе в моем доме делать. Один вред от тебя...
Опустошенный Филипп с равнодушием жевал картошку и отхлебывал чай...
И вдруг за дверью послышались шаги... Кухонная дверь открылась, и на пороге встала женщина в голубом спортивном костюме с ребенком в руках...
... Филипп похолодел от ужаса и уронил на пол стакан с горячим чаем... Ребенок испугался шума и заплакал.
- Говорю же, один от тебя вред, - проворчала Ника. - Тихо, Сереженька, не плачь... Не бойся дядю. Дядя тебе уже ничего плохого не сделает... Он теперь добрый и безобидный.
- Алена? Алена? - как попугай талдычил Филипп. - Т-ты? Т-ты? Ж-ж-ж...
- Что ты гудишь, как жук? Неужели ни о чем не догадался? - с досадой спросила Ника. - Сказала же я тебе, много чести для вашего зараженного семейства чуть было не погубить меня и убить мою дочь и внука... Бог послал Алене меня в тот роковой вечер... И я спасла ей жизнь... Так что опять не выгорело у вас, господа Рыльцевы...
