– Пойду с Катькой мириться, – сказал он. – А то она, когда мы в ссоре, начинает себе голову глупостями забивать, типа, я ее не люблю…
– Все бабы такие! – успокоил его Базиль.
– Да мы ж с ней еще это… Не муж с женой.
– Как так?
– Просто вместе живем. Сожительствуем то есть.
– Сейчас это гражданским браком называют.
– И я ей говорю – у нас брак. Ты моя жена. Я твой муж. Какая разница, что штампа нет? А она все одно: ты меня не любишь, вот на мне и не женишься…
– Женись тогда!
– Зачем? Мне и так хорошо…
– Но ей-то плохо.
– Ты, Вась, сколько раз был женат?
– Ни одного.
– И я ни одного. В молодости хотел. Один раз. Да невеста моя умерла… – Сергей погрустнел. – С тех пор ни разу желания не возникало. Я Катьку люблю, другой мне не надо, но в загс с ней не пойду. А когда помру, все равно все ей достанется, я дарственную оформил на ее имя.
– Не рано помирать-то собрался? Тебе всего сорок!
– Невесте моей тридцать было. Сгорела от рака. Так что возраст тут роли не играет… – Он подмигнул Базилю. – Ты вон какой живчик, а годков-то, наверное, уже о-го-го! Шестьдесят, не меньше.
– Семьдесят один будет.
– Вася, нет слов! Молодчага! Вот еще одно доказательство того, что не надо жениться. Баба-то из тебя все соки бы выпила. Уж до чего моя Катька славная, а все равно… Иной раз так доведет, что сердце колоть начинает.
За этой болтовней они доплыли до причала, сдали лодку и удочки и направились каждый к месту своего обитания.
Оказавшись в бунгало, Базиль принял душ, переоделся, а тут как раз и кинолог подоспел. Все с тем же Мухтаром. И опять пес не продемонстрировал блестящих качеств сыскной собаки. Побегал вокруг дерева, носом землю порыл, а результата никакого.
– Может, он нюх потерял? – предположил Базиль.
– Ничего он не потерял, – обиделся за своего питомца кинолог. – Просто дождь все запахи смыл. Он вчера весь вечер лил и ночью пару раз принимался. – Парень потрепал Мухтара за ухом, чтоб тот перестал на Базиля порыкивать – пес как будто понял, что тот его трудов не оценил. – Что вы там должны были мне передать?
Голушко протянул ему колоду.
– Вот если б вы ее не цапали, Мухтар обязательно бы нашел след, – буркнул кинолог. – До свидания!
И, пристегнув псу поводок, удалился.
Проводив человека и собаку взглядом, Базиль вернулся к сосне, уселся на ее корень и погрузился в раздумья. В том, что тайник устроил человек в плащ-палатке, у него сомнений не было. Не рыбак, скрывающий от жены свое пристрастие к ловле, как предположил Сергей. Хотя знавал Базиль одного мужика, который отправлялся на реку втихаря. Его супругу раздражало, что, вместо того чтоб забивать дома гвозди и чинить краны, он на рыбалку шастает. И ладно бы, кипятилась она, улов знатный был, а то три ерша принесет, а мне чисти! Вот и приходилось бедолаге легенды придумывать. То про субботник сочинит, то про заседание профсоюзного комитета. Естественно, одевался он соответственно: либо в спортивный костюм, либо в парадный, а у самого в гараже рыбацкое снаряжение было припрятано. Прибежит, переоденется, удочки возьмет – и на реку.
«Но тут другая история, – размышлял Базиль. – Убийца спрятал плащ-палатку и сапоги, чтоб его никто в этих вещах не увидел. А почему? Да потому, что сразу после этого он проник на территорию «Эдельвейса», а там люди в таких «доспехах» не ходят. Помню я, как на меня охранники окрысились, когда я в штормовке брезентовой явился…»
Базиль хотел еще поломать голову над тем, куда убийца свое добро перепрятал, но тут в его желудке заурчало и он вспомнил, что с утра ничего не ел. Глянув на часы, Голушко вскочил и побежал вдоль забора к воротам. Было уже четверть восьмого, а ужин начинался в семь!
Когда Базиль влетел в столовую, некоторые уже покидали обеденный зал. Но за тем столиком, который он занимал, все были еще в сборе. Уже знакомые Базилю Макар Смирнов и Ольга Соколова (за завтраком они успели друг другу отрекомендоваться и пообщаться), а также незнакомый брюнет в щегольских брюках и расстегнутой чуть ли не до пупа пестрой рубахе. Мужчины встретили соседа приветственными кивками, новичок еще и представился («Макс Радов», – сказал он), а единственная дама расплылась в широкой улыбке. Базиль пожелал всем приятного аппетита и угнездился на своем стуле.
– Опаздываете, Василий Дмитриевич, – заметил Макар. Он работал главным бухгалтером какого-то крупного завода, был зануден и педантичен. – Здесь лучше вовремя являться к ужину, иначе суп (молодцы, кстати, что дают его два раза в день) придется вкушать такой температуры, какая уместна лишь для алкогольных коктейлей…
– Да, – согласился с ним Макс. – Я вот тоже пришел позже обычного, и уха мне досталась чуть теплая…
– А уха знатная, – подключилась Ольга. – Из форели. Я, признаться, впервые такую ем… Наваристая, с зеленью… Пальчики оближешь! Ешьте, Василий Дмитриевич, пока совсем не остыла…
– Сейчас отведаю! – сказал Базиль азартно. Ушицу он любил. Но перед тем как приняться за еду, взял с подноса официантки стопочку водки и опрокинул ее в рот. После чего зачерпнул ложку ухи и отправил ее вдогонку. – Хорошо!
– А по мне, так ничего особенного, – заявил Макар, отправляя в рот последний глоток сока – алкоголя он не употреблял. – Не хватает специй… – Он поднялся из-за стола. – Откланиваюсь! Всем до свидания… До встречи за завтраком.
Соседи по столику ответили Макару одним и тем же, бросили «до встречи» и вернулись к трапезе.
– А уха, что бы ни говорил Макар, отлично приготовлена, – сказала Оленька, зачерпнув ложку супа – она очень медленно ела, и на поглощение одного первого блюда у нее уходило минут пятнадцать. – Мне очень нравится…
Оленька была весьма миленькой барышней, но, по мнению Базиля, не по возрасту блеклой. Ее сверстницы мелировали или красили волосы, пользовались косметикой, одевались в яркие сексуальные тряпки, носили украшения – у Оленьки же была русая косичка, бледное, не знающее румян и пудры личико, а ее гардероб состоял из мешковатого сарафана в цветочек и серого кардигана. Как понял Базиль, девушка только что окончила институт и собиралась устраиваться на работу, деньги на отдых в «Эдельвейсе» изыскала, продав земельный участок. «Мне он все равно без надобности, – комментировала она свой поступок. – Огородница из меня никакая – у меня даже кактусы гибнут, а тут хорошую цену предложили… Как раз на путевку… Я всегда мечтала отдохнуть в доме отдыха, подобном «Эдельвейсу»… Чтоб и комфортно было, и природа красивая… Необыкновенное место наш дом отдыха, не правда ли?» На это Базиль заметил, что заграничные курорты не менее замечательны, но пребывание во многих из них стоит гораздо дешевле. Да и интереснее там. Все ж таки другая страна, почти другой мир! «А я и так как в другой мир попала, – ответила девушка. – Я из маленького городка нефтяников. У нас смог да серость. А тут и шикарно, и природа… Нет, что ни говорите, а за границей не может быть лучше!»
– Василий, – обратился к Базилю Радов. – Согласитесь, наша Оленька сегодня необыкновенно хороша?
– Согласен, – поддержал тот Макса. Про себя же подумал, что девушке не помешало бы сменить прическу, подобрать правильный макияж и купить нормальную одежду.
– Она всегда прекрасна, но сегодня…
– Откуда вы знаете, что всегда? – спросила девушка растерянно. – Мы только сегодня познакомились…
– Оленька, я наблюдал за вами со дня заезда и мечтал познакомиться… И как только выпала возможность оказаться за вашим столиком, я ею воспользовался… Вы прекрасны, очаровательны, нежны! А сегодня просто светитесь!
Оленька, услышав такое, зарделась от смущения и действительно стала очень даже хорошенькой. Макс, заметив, какое впечатление на девушку производят его комплименты, принялся сыпать ими с еще большим пылом. Базиль, как бывалый ловелас, сразу понял, что Радов Оленьку «окучивает». Сам он тургеневских барышень никогда не любил, но некоторые мужчины, насколько он знал, предпочитали соблазнять именно таких. Макс, судя по всему, был как раз из их числа. Либо просто являлся всеядным…
– Оленька, что вы делаете сегодня вечером? – перешел к финальной атаке Макс.
– Так уже вечер…
– Милая, время еще детское, а мы-то с вами люди взрослые… Так что вы делаете… скажем… часиков в девять? А лучше в десять? Нет, в одиннадцать!
– В одиннадцать я уже сплю. А до этого… – Было ясно, что и в десять она собиралась спать, но Оленька решила скрыть этот факт. – Пока не решила, – пролепетала она. – Хотела в номере посидеть, телевизор посмотреть…
– Моя дорогая, разве так можно? Такая красивая женщина не может столь жестоко поступать с мужчинами…
– Я вас не понимаю… – Оленька стала еще бледнее и чуть не подавилась остатками ухи. – Что вы имеете в виду?
– Лишать нас своего общества… Разве это гуманно? – Он протянул руку и коснулся кончиками пальцев кисти девушки.
