— Верно, — отозвался Ученый, — мы, Коты, изначально видим Карколист и имеем доступ к иным мирам и пространствам. Даже наши маленькие братья, которых вы приручили, видят больше вас. — Морда Кота осветилась дружелюбной улыбкой.
— А почему люди не врезаются в ветви?
— Карколист осязаем только для видящих. Посмотрите, что у вас над диваном.
Студенты обернулись и туг же неосознанно присели. Над головами проходила одна из ветвей, вырастая из одной стены и исчезая в другой. Стас протянул руку и коснулся бордовой коры. Древо оказалось шершавым и теплым, будто нагретое солнцем. Комнату также пронзали и золотистые лучи, струящиеся с неба; в пространстве плавали искорки.
— И к-как мы отправимся в Л-лукоморье?
— Думаю, лучше объяснить на практике, сказал Ученый. — Видите, здесь Карколист проходит вровень с полом?
Действительно, в углу комнаты сквозь ковер проступала одна из ветвей, бордовая древесина возвышалась над полом широким горбылем сантиметров на двадцать.
— Ага, — ответили студенты.
— Вставайте на Древо, — скомандовал Кот и подал пример: громадным прыжком скакнул на выступающую ветку и… растаял в воздухе.
Стас осторожно подошел и поставил одну ногу на Карколист. Ничего не случилось. Как только студент оторвал вторую ногу от домашнего ковра, произошел очередной переворот реальности. Сознание, как и при первой встрече с Котом, снова свернулось в шарик и заметалось между удивлением и ужасом, словно в партии пинг-понга.
Перед выходом в космос космонавтов тренируют многие годы, уделяя внимание не только физической подготовке, но и психической устойчивости — шутка ли, покинуть планету и выйти в открытый космос? Остается только догадываться, какими эмоциями наполняется космонавт при взгляде на Землю со стороны.
Наверное, Гарри Поттер тоже оказался весьма удивлен и обескуражен, пройдя на вокзале «Кингс Кросс» сквозь барьер и попав на платформу номер девять и три четверти.
Стас чувствовал смесь эмоций космонавта, парящего на орбите, и Гарри Поттера, прошедшего сквозь стену. Комната, квартира, весь дом и захолустный дворик, начали стремительно удаляться, как будто падать. Реальными остались только громадные бордовые ветви Мирового Древа. Привычный двор отлетел вниз и остался «висеть» на одной из веток, словно желудь. Зрение казалось безграничным, студент разглядел не только пресловутый двор, но и свой институт, очертания города. Стас заметил и другие «желуди», покачивающиеся среди изумрудных листьев. Стоило глазам задержаться на любом из них, как содержимое «желудя» начинало наделяться все более подробными деталями. Так Стас успел увидеть и Кремль, и Статую Свободы, и Великую Китайскую стену… Понятия величины и расстояния потеряли смысл, студент потерял остатки координации и распластался на бордовой коре. Иван уже лежал рядом и обалдело хлопал глазами.
За час студенты более-менее освоились. Ученый неторопливо вел их по ветвям, словно по тропам дремучего леса. Ветви переплетались и строились ярусами, но логика в хитросплетениях не прослеживалась. Как объяснил Кот, «желуди» являлись своеобразными точками входа в пространство того или иного мира. Приблизившись к одному из входов, можно скоординировать место, в которое нужно попасть. Лукоморье, по его словам, являлось одним из спутников привычного мира, чем-то вроде Луны для Земли.
Теперь источниками света служили вертикальные лучи, ставшие еще ярче, и летающие искорки. При попытке рассмотреть, что же кроется за ветвями вверху, внизу или по бокам, взгляд увязал в изумрудной кроне Карколиста. На вопросы о природе этого пространства Кот отвечать отказался, назвав студентов котятами. Проводник вообще стал неразговорчивым, хвост вытянулся в напряженную струну, зеленые, словно листья Древа, глаза сосредоточенно оглядывали ветви. Ученый осторожно ступал по бордовой коре, периодически останавливался, нос дергался, усы шевелились.
— Не нравится мне этот запах, — сказал Кот наконец, — надо бы поспешить.
— А мы кого-то можем здесь встретить? — спросил Иван.
— Надеюсь, не встретим.
Так прошел еще час пути. Стас по настойчивому совету!
Кота чертил в тетрадке траекторию маршрута; время от времени проводник останавливался и указывал на ориентиры — темные руны или иероглифы на коре Древа. Студент как мог копировал странные символы, тетрадь стала похожа на сборник чертежей сумасшедшего оккультиста. На логичный вопрос, собирается ли Кот провожать их обратно, тот задумчиво повел плечами и промолчал.
Крона Карколиста тихонько шумела, воздух струился свежими душистыми потоками. Обстановка навевала одновременно тихий восторг и вселенскую грусть, побуждала к философским размышлениям. Мирские заботы отдалялись от сердца, словно не смогли вскарабкаться на ветви Древа и остались дома.
Мимо путников проплывали целые грозди «желудей», больше похожие на колыхающиеся мыльные пузыри с радужными оболочками, внутри которых дрожали очертания городов или природных просторов. Стас старался не останавливать на них взгляд, чтобы не сбиться в тетрадных заметках. «Неплохо бы камушки за собой бросать или крошки, птиц здесь все равно нет», — подумал Стас и озвучил мысль вслух.
— Съедят, — ответил Кот.
— Крошки или камни? — хихикнул Иван.
— И то и другое, — ответил проводник, и больше к этому не возвращались.
Когда тетрадка начала подходить к концу, Кот остановился перед очередной руной — намного крупнее предыдущих, в человеческий рост, — и сказал:
— Здесь ветви Карколиста начинают проходить через Лукоморье.
Действительно, цвет оболочки «желудей», видневшихся дальше, немного отличался; казалось, в радужных боках добавилось зеленого цвета.
— Одна из ветвей проходит через Полнощные горы и задевает замок Черномора, туда-то мы и наведаемся.
— Отлично, — сказал Стас, снимая рюкзак. — Ваня, твоя очередь!
Иван принял ношу и спросил:
— Какой у нас план?
— Мы выйдем в одном из коридоров замка. Поскольку чары Черномора вам не страшны, застанете его врасплох и лишите бороды. Затем…
— А в замке никого больше нет? — спросил Стас. — Ну, там, злобные рыцари, стражники с копьями и алебардами…
— Для могущественного чародея подобное без надобности. Он живет отшельником, лишь чары служат ему.
— Извини, что он тебя перебил, — сказал Иван. — Что нам делать после?
Ученый осклабился.
— Найти Людмилу и возвращаться на ветви. Я буду ждать вас здесь.
— А Руслан Сергеевич? — спросил Иван.
— Это по вашему усмотрению, — ответил Кот и вперил глазищи в Стаса. — Пойдете за ним?
— Неизвестно, где он, — сказал Стас и отвернулся.
— Стас, но ведь Давыдов все-таки «наш» и оказался в Лукоморье по нашей вине, — возразил Иван.
— А где он? Жив ли вообще? — сказал Стас, резко обернувшись. — Давай пока что ограничимся Людмилой. Кто знает, что с нами Руслан теперь сделает. Да и награда… Людмила Георгиевна может решить, что это Руслан ее спас, и денег мы не получим!
— Хм, — согласился Иван, — ладно.
Кот некоторое время переводил глаза с одного студента на другого, словно дожидаясь следующей реплики, затем поднялся и как ни в чем не бывало продолжил путь.
— Следуйте за мной, — бросил он через плечо.
Не прошли путники и полусотни шагов, как Ученый подпрыгнул на месте. Шерсть вдоль позвоночника вздыбилась гребнем, хвост бешено заметался. Студенты никогда бы не подумали, что ироничный и вальяжный Кот способен превратиться в дикого зверя меньше чем за секунду.
— Что такое?! — всполошился Иван.
Некоторое время Кот лишь урчал и переступал с лапы на лапу, затем немного успокоился и проговорил низким тяжелым голосом:
— Нас встречают.
— Кто? — спросил Стас, но вскоре увидел и сам.
С верхнего яруса ветвей спрыгнуло черное тело и приземлилось на четыре лапы. Это был тоже Кот, но отличался от их проводника, как дикий манул от домашнего питомца. Котяра выгнул спину колесом, густая шерсть вздыбилась шипами, чудовищное шипение кипятком обожгло студентам уши. Плоская широкая морда скалилась алой пастью, клыки влажно блестели, короткие усы топорщились иглами.
Студенты поначалу опешили, но руки сами скользнули к недавно купленным охотничьим ножам на поясах. Клинки оказались не крупнее клыков чудовища и спокойствия не прибавили. Стас стиснул кулак на рукояти, чувствуя, как ладонь потеет, а рука подрагивает.
— Баюн, — спокойно сказал Ученый и присел, готовясь к прыжку.
Баюн презрительно ухмыльнулся, горящие оранжевым костром глаза сощурились.
— Уж не закуску ли нам с Ягой ты привел? — прошипел он.
— Грустно, когда один из Котов служит на побегушках, — ответил Ученый.
— Грустно, когда один из Котов якшается со смертными!
