— Будет лучше, если мы не будем ничего рассказывать.
— Твой сын сказал то же самое.
Мне становится стыдно, что я сомневался в Тоби. Быть может, на него иногда можно положиться.
Лорен пожимает плечами.
— Ладно, не говорите. Если только вы не нарушите нашего соглашения…
— Ни в коем случае.
— Тогда делайте, что хотите.
Краем глаза я замечаю, как Тоби, не отводя взгляда, смотрит на нее. Его настойчивость меня нервирует.
Лорен бросает взгляд на часы:
— Интересно, мой муж уже закончил?
— Что закончил?
— Трахать Джессику.
Наверное, вид у меня удивленный, поскольку она объясняет:
— Естественно, я знаю. В конце концов, Эд сам попросил меня удалиться.
Она замолкает. Приняв театральную задумчивую позу, спрашивает:
— Интересно, как бы мне ему отомстить?
Вопрос повисает в воздухе.
Я чувствую начинающуюся эрекцию. Тоби, видимо, тоже — он глядит на Лорен Напье, как голодный пес на аппетитную косточку.
— Тоби, — тихо говорю я, доставая из бумажника две стодолларовые купюры, — у меня возникла одна мысль. Давай-ка ты поиграешь в автоматы. Вот деньги.
Он смотрит на деньги, но не берет их.
— Но я думал с вами еще посидеть.
Знаете, желание дать пинка собственному сыну — весьма любопытное ощущение. Должен признаться, за всю свою богатую на события жизнь я такого не испытывал.
— Тоби, сынок, — нежно прошу его я, — мы же договаривались.
Он озадаченно смотрит на меня.
— Что ты можешь присоединиться, — все тем же голосом продолжаю я. — Но должен следовать моим указаниям. Ты пока только учишься, и сейчас главный здесь я. Согласен?
Тоби молча глядит на меня. По его лицу ничего не понять. На лице у него улыбка, но особенно радостной ее не назовешь.
Он переводит взгляд на Лорен Напье. Та спокойна и безмятежна. Видимо, она привыкла, что отцы всегда борются за нее со своими сыновьями.
— Тоби, — мягко повторяю я.
Наконец он кивает и забирает у меня двести долларов. Он встает на здоровую ногу и берет костыли.
— Пойду поиграю, — прощается Тоби.
Я хочу похлопать его по плечу и сказать «спасибо» как мужчина мужчине, но он так быстро ускакал на своих костылях, что я и моргнуть не успел.
* * *
Мы с Лорен проходим через все казино. Она вызывает лифт, и ждем мы его в тишине. Когда лифт приезжает, из него выходят шестеро японских бизнесменов. Проходя мимо Лорен, которая выше их сантиметров на тридцать, они игриво смотрят на прекрасную незнакомку. Наверное, в своей стране это тихие и вежливые люди, инженеры или чиновники, которые никогда не позволят себе так откровенно разглядывать красивую женщину. Но Лас-Вегас меняет нас, заставляет ослабить узлы запретов, чтобы мы делали то, чего на самом деле не должны.
Например: я захожу в лифт вместе с Лорен Напье, зная, что займусь с ней сексом. Она нажимает кнопку с цифрой «33».
— У нас с мужем разные этажи, — объясняет она.
— Удобно.
— Да, для нас обоих.
На тридцать третьем этаже мы проходим по короткому коридору. Лорен вставляет карточку в электронный замок. Раздается щелчок, и Лорен открывает дверь одним пальцем.
Мы оказываемся в скромном номере, украшенном в строго азиатском стиле. Кроватью служит матрац на плетеных татами. У кровати стоит лакированный китайский шкафчик. Он черный, но с красными вставками. Есть еще черный комод, на котором в вазе стоит одинокая орхидея. На белых лепестках красные пятнышки, похожие на кровь. На стене висит плазменная панель.
Лорен закрывает дверь и, ничего не говоря, целует меня. Последний раз я целовался с женщиной шесть лет назад — за год до тюрьмы. Странно ощущать ее язык у себя во рту. Она обхватила мою голову и крепко держит. Я не ожидал от нее такой напористости.
Лорен расстегивает мне рубашку и проводит ногтями по волосам на груди. Она ведет меня к постели. Мы снимаем одежду друг с друга. И занимаемся любовью.
* * *
Насчет ногтей на пальцах ног я оказался прав. Они красные, как детские леденцы.
* * *
Час спустя, когда мы закончили, удовлетворив любопытство и разогнав скуку, я ухожу к себе.
Пока лифт едет наверх, я думаю о Джесс с Напье. Сколько раз они занимались любовью? Получала ли Джесс настоящее удовольствие, или просто играла свою роль, помогая мне провернуть аферу?
* * *
Оказавшись в своем номере, я думаю о Джесс. Я утешаю себя мыслью о том, что иногда жертву нужно соблазнить женщиной, чтобы он перестал все анализировать и думал чем угодно, только не головой.
* * *
На следующее утро один из верзил Напье везет нас на лимузине обратно в аэропорт. Мы садимся на тот же самолет Напье и летим в Пало-Альто.
Все та же блондинка обслуживает наш рейс, но на этот раз ассортимент вин еще шире. Никто из нас — удивительно, но и Тоби тоже — вина не хочет.
Полет проходит в тишине. Тоби не разговаривает со мной. Я не разговариваю с Джесс. Питер вообще ни кем не разговаривает. Мы сидим каждый в своем ряду и глядим в иллюминаторы. Самолет садится, и я с радостью жду момента, когда мы все расстанемся хотя бы на час, потому что тишина была невыносима.
* * *
В организации крупных афер есть одна загвоздка. Крупную аферу нужно готовить несколько месяцев. Ее нельзя провернуть в одиночку, и поэтому необходимо собрать команду. Вам придется работать со своими товарищами вместе, и потому вы должны каждого видеть насквозь, чтобы предсказывать следующий его ход. Иными словами, вы должны им доверять.
А каких людей вы берете к себе в команду? Естественно, мошенников. В этом-то и загвоздка. Как можно доверить кому-то прикрывать тебя, если ты сам с опаской задумываешься, чем этот человек занимается у тебя за спиной?
Вернувшись домой, я слушаю автоответчик. Там два сообщения, оба от Селии. Первый раз она звонила вчера в три часа дня и попросила перезвонить. Второе сообщение Селия оставила час назад, в одиннадцать утра. На этот раз голос у нее более обеспокоенный: «Кип, ты где? Это Селия. Перезвони мне».
Я поднимаю трубку и набираю ее номер. Она отвечает после первого же гудка.
— Это я, — говорю я. — Кип.
— Ты где был? — наседает она.
— Селия, мы в разводе, — отвечаю я. — Ты не забыла?
— Я беспокоилась. Где Тоби?
Когда нас довезли на лимузине до дома, Тоби отказался выходить из машины, решив погулять по Пало-Альто. Он попросил водителя отвезти его в центр. Тоби не сказал, когда вернется домой. И вернется ли вообще.
— Он в городе. Гуляет, — объясняю я, не вдаваясь в подробности.
— У тебя все в порядке?
— Да, а что?
— Нам надо поговорить. Вчера какие-то люди приходили.
— Какие еще люди?
— Двое мужчин. Сказали, что они детективы, и помахали у меня перед носом полицейским значком, хотя сейчас я уже не уверена.
— Как их звали?
Селия ненадолго задумывается, а потом признается:
— Не помню. Прости, Кип.
— Да ладно. Чего им надо было?
— Все так странно. Они про тебя расспрашивали. Кучу вопросов задали.
У меня по спине пробегает холодок. Пытаясь держать себя в руках, спокойным голосом интересуюсь:
— И каких именно?
— Кто ты такой, где живешь, чем на жизнь зарабатываешь. Общие такие вопросы. Это меня и смутило.
— И что ты им рассказала?
— Ничего, клянусь тебе. Объяснила, что мы в разводе. Что мы с тобой уже несколько лет не разговаривали. Похоже, они не поверили.
— Хорошо, — говорю я. — Ты все правильно сделала. Спасибо, Селия.
— Кип, что происходит? У вас все в порядке?
— Все нормально.
— А ты опять… — заводит было она, но потом все же решает начать издалека. — Ты все еще работаешь в химчистке?
— Нет, — признаюсь я.
— Понятно, — разочарованно произносит Селия. — Мне казалось, тебе нравится эта работа.
— Да, — соглашаюсь я. — Просто пришлось заняться другим делом. Но это ненадолго.
— Тоби замешан в этом?
— Нет, конечно, — вру я.
— Кип, будь осторожен, — просит она. — Тоби рад снова быть с тобой. Ему нравится, что ты завязал с прошлым. В общем, ты… не исчезай никуда.
Селия имеет в виду: «Не попадись и не окажись снова в тюрьме, дурак».
— Все будет хорошо. Я обещаю.
— Попроси Тоби позвонить, когда он вернется.
— Обязательно, — обещаю я.
На этом мы заканчиваем разговор.
Я брожу по квартире в поисках следов обыска. На первый взгляд все на месте. Захожу в спальню. Открываю ящик комода. Мое нижнее белье лежит аккуратно стопкой, как и прежде.
Кажется, все в квартире так, как было до отъезда. Но обыскать квартиру, не оставив следов, — дело нехитрое. Большинство полицейских и преступников это умеют.
Интересно, кто приходил к Селии? Скорее всего, люди Напье. Но, возможно, это подручные Сустевича меня проверяли. В конце концов, у меня шесть миллионов его долларов. Быть может, он видел, как я сел на загадочный самолет, и занервничал? Не исключено, что его люди с самого начала следят за мной, приглядывают за тем, как используются их инвестиции. Может, за мной прямо сейчас наблюдают?
