– Но дефолт мог нарушить и деловые связи.
– Пожалуйста, не смеши меня, Костик, – небрежно махнул рукой Левин. – Такие умные люди, как Ольга, если не точно, то приблизительно знали сроки этого события и были готовы к такой встряске. Ты заметил изменения в жизни Ольги после дефолта?
– Практически, нет.
– Вот видишь…
– Но ведь ты только что сказал, что многие пролетели, обанкротившись из-за дефолта.
– Не хочу брать грех на душу, но порой мне кажется, что дефолт был направлен на уничтожение появившегося, так называемого среднего класса. Я бы разделил их на три основные группы и остальных.
Левин помолчал, а потом продолжил:
– Кто-то из юмористов тонко заметил, что «мы имем то правительство, которое нас имеет». Так несмотря ни на что первая группа упорно продолжала верить, что у нас в стране всё идёт стабильно, а их благосостояние будет расти. Вот и получили… Хотя, честно говоря, мне жаль этих лохов. Вторая группа понимала, что что-то должно произойти, но так получилось, что они оказались должны крупные суммы в валюте. Ну не смогли рассчитать время… – развел руки Левин. – У меня до сих пор пара должников с натугой возвращают долг. Я терпеливый человек и понимаю, что нельзя доводить другого до крайности. Лучше потерять немногое, чем всё…
– Логично.
– И третьей группе было выгодно объявить о своём банкротстве, свалив всё на дефолт. Конечно, при этом они кое-что теряли, но гораздо меньше, чем если бы попытались остаться на плаву. А так… – Левин снова демонстративно развел руки. – Виноваты получаются правительственные реформаторы. Остальные пострадавшие составляют небольшую группу.
– Да и ваучеры лучше бы заткнул себе этот рыжий… – начал с чувством Костик, но тут же осекся, поняв, что это не относится к обсуждаемой проблеме.
– Правильно, – кивнул Левин, – надо жить так, чтобы не мешать правительству проводить в жизнь свою линию, избегая пересечения с ним. Мы должны идти своим путём, а они, там наверху, – своим…
– У тебя целая философия.
– Хочешь жить – умей вертеться, а не метаться из стороны в сторону, – усмехнулся Левин. – Так вот, этот самый дефолт мог чувствительно ударить по Михаилу Комову.
– Как это могло отразиться на отношениях с Ольгой, которые давно прервались?
– Он мог не успеть вернуть деньги, взятые на покупку авторемонтной мастерской. Тем более, если взял деньги до дефолта и в «зелёных».
– Михаил говорил, что Ольга хотела подарить эту мастерскую, как память о прошлом, но он отказался и воспользовался только кредитом, который вернул в конце лета.
– Он говорил, – кивнул Левин, – но как всё было на самом деле?
– В любом случае, даже если бы за Михаилом оставался долг, Ольга не стала бы поднимать шум вокруг этого вопроса. Стоимость всей мастерской невелика. Нет, – Костик медленно покачал головой, – мама Ольга не попыталась бы ни возвращать Михаила, ни шантажировать его, ни, тем более, поднимать шум вокруг их совместного прошлого. Сам понимаешь, после Михаила в её жизни был другой мужчина, а поэтому разговоры о Михаиле были ей не нужны.
– Вполне логично. Но вот на роль близко знакомого мужчины из всех больше тянет Узков, упорно отрицающий эту связь, – Левин сделал паузу, а потом продолжил: – Давай я сначала возьму в разработку этого типа.
– Как ты себе это представляешь?
– Думаю начать со встречи с участковым врачом, чтобы уточнить, насколько тяжёлым было его общее состояние в тот день.
– Думаешь, она тебе об этом скажет?
– Для каждой женщины есть свои доводы, против которых она не может устоять. Потом мне предстоит встреча с его женой, чтобы уточнить алиби. Это будет сложнее, но надеюсь что-то придумать.
– А что мне делать?
– Пока терпеливо ждать, чтобы не вспугнуть дичь…
Левин не стал бросаться в бой с открытым забралом. Сначала он узнал, что участковый терапевт, обслуживающий дом, где живёт Узков, – Шутова Антонина Ивановна. Чтобы не привлекать внимания, он не стал полностью уточнять биографию Шутовой, но узнал, что она работает на этом участке уже более 15 лет, а также узнал её адрес.
Возможно, Шутова, в своё время, случайно попала на этот участок да так и прижилась. Она не оставила участок, хотя приходилось добираться до поликлиники с пересадкой. Видимо, благодарные больные не только компенсировали ей ежедневные 4000 рублей на проезд, но и помогали выжить в такое сложное время.
Левин сначала взглянул на Шутову со стороны, чтобы составить предварительный план беседы.
Скорее всего, если бы эта женщина следила бы за своей внешностью, то могла бы задержать на себе взгляд многих мужчин. Но, судя по всему, у неё не доходили руки до своей внешности: не было ни времени, ни желания, ни лишних денег. Из-за этого внешний диапазон её возраста мог варьировать в значительном пределе от 40 лет и выше…
Судя по её одежде, она даже не знала дорогу в модные бутики, а многое из ее гардероба сохранилось ещё со времен Союза.
Из косметики на её лице Левин выделил яркую дешёвую губную помаду.
В общем, нетрудно было прийти к выводу, что у неё семья забирала всё легальные и нелегальные заработки, которых хронически не хватало.
Невольно у Левина мелькнула мысль, что дефолт был Шутовой до одного общеизвестного места: как раньше у неё не хватало денег, так не хватает и сейчас. Да ещё и заработную плату, а точнее то, что с большой натяжкой так можно было называть, платят не в обозначенные дни, а когда появляются для этого деньги.
А жить как-то надо…
Да и есть почему-то хочется каждый день… Лев никогда не относил себя к красавцам-мужчинам, но прекрасно знал, что сумеет обольстить любую женщину. Это не обязательно подразумевало сексуальную победу. Он умел находить общий язык и устанавливать контакт с лицами различного возраста, а особенно с женщинами, для которых никогда не скупился на комплименты. Это всегда действовало безотказно.
Наконец, он понял, что созрел для встречи с Антониной Ивановной Шутовой.
В четверг Шутова успевала до приёма бегом выполнить вызова на дому, а потом вести приём до 16 часов. Правда, в этот раз Шутова задержалась и вышла из поликлиники в декабрьские сумерки только около пяти часов вечера. Вышла она не с пустыми руками. Через плечо висела черная потертая объёмистая сумка. В правой руке она держала упакованную темно-синюю сумку из «болоньи», а в левой – увесистый современный яркий пластиковый пакет. Скорее всего, её ноша преимущественно состояла из платы за её труд, на которую благодарные больные так бездарно тратили её деньги. Многие не могли понять, что деньги врачу и нести легче, и потратить можно на что-то другое, более необходимое.
Левин встретил её радушно, выходящую из поликлиники:
– О, Антонина Ивановна! Здравствуйте!
– Здравствуйте, – ответила она с дежурной улыбкой.
– Как же я постарел, – сокрушённо сказал Левин, – если вы меня не узнали. Правда, вы меня консультировали ещё во времена Союза. Но я с тех пор больше желудком не маюсь. Вы домой?
– Да.
– Живёте всё там же, на Западном?
– Да.
– Так я вас охотно подвезу. Я уже закончил все дела в этом районе. Пойдёмте…
Видимо, не так часто, но всё же её отвозили больные домой. Поэтому она с благодарностью кивнула, поняв, что не только сэкономит на проезде, но, главное, не придётся трястись в общественном транспорте с полными сумками.
Левин открыл дверцу машины и сделал широкий жест:
– Прошу вас, Антонина Ивановна…
– О, у вас «Мерседес»…
– Какой это «Мерседес»? – невольно сморщился Лёва. – Одно только название. Думаю, мы с ним ровесники. Но на новую машину всё денег не хватает.
Уже отъехав от поликлиники, Лёва сказал:
– Я бы попросил вас, Антонина Ивановна, помочь мне ещё один раз.
– Что вам нужно?
– Я слышал, что священники, адвокаты и врачи дают слово хранить тайну своих клиентов. Это так?
– В принципе, да…
– Тогда примите мою исповедь. Я бизнесмен. Конечно, мне ещё очень далеко до Березовского…
– Это я вижу, – улыбнулась Шутова. – Но что вам нужно?
– Называйте меня Лёва… Просто Лёва…
– Хорошо, Лёва. Так что вы хотите?
– Мне нужна лишь небольшая информация о деловом партнёре. Согласитесь, совравший единожды, соврёт всегда. На такого человека нельзя положиться в некоторых вопросах…
– Вы абсолютно правы, Лёва, – согласилась она.
– Меня смутил один момент в поведении партнёра, – как бы нерешительно начал он. – Но, чтобы у нас возникло взаимопонимание, я хочу как-то компенсировать вашу услугу…
С этими словами Лёва вынул из кармана приготовленные 10 баксов. Увидев купюру, Антонина Ивановна резко шарахнулась к дверце. Вероятно, такую сумму ей ещё не предлагали.
– Успокойтесь, Антонина Ивановна, – с улыбкой сказал Левин, – это тот минимум, который реально стоят ваши сведения. Причём, весь разговор останется в машине. Мне нужно всего несколько слов об одном вашем пациенте. Дело в том, что он должен был ехать в деловую, но не совсем приятную поездку. Он заболел на фоне полного здоровья. Сами понимаете: ехать пришлось мне, – он сделал паузу, – сами понимаете, если он соврал, то мне нужно быть с ним осторожнее. Берите деньги…
