Пела она все же не так тихо, как ей казалось, и не заметила шуршащую рядом машину, водитель которой сначала крался за Таней, наблюдая и радостно улыбаясь, а потом остановился, вышел из машины и, подойдя тихонечко, чтобы сильно не напугать, дотронулся до ее руки. Таня резко развернулась и чуть не завопила, как обычная трусливая девчонка. Но только выдохнула облегченно, поняв, что никто не собирается на нее нападать. Вытащила из ушей наушники.
– Девушка, знаете, что вы прекрасны?
– Господи, вы меня чуть не напугали, – от смущения и неожиданности Таня не нашла ответа получше.
– Вы знаете французский?
– Активно учу.
– И много выучили?
– Достаточно.
– А кем работаете?
– Странные вопросы какие-то. Ну продавцом в магазине одежды.
– Слушайте, это просто счастье, что я вас нашел. Вы далеко живете? Давайте я вас подвезу, к тому же у вас, похоже, с ногой проблемы.
– Я далеко живу. И денег у меня нет. И я вас не знаю.
– А таксиста, на котором бы вы так поздно поехали, если бы были деньги, знаете?
Таня немного постояла в раздумье.
– Я понимаю, что сесть ночью в машину к незнакомцу, да еще на главной улице города, это сомнительный поступок, – иронизировал парень. – Кстати, я Андрей.
– Таня. – Нога болела сильно, а человек, с первого взгляда по крайней мере, на маньяка не походил. И они поехали. Мягкое кожаное сиденье поглотило уставшую девушку и усыпило ее бдительность.
– Извини, можно я сразу на ты? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Тут такое дело. Я открываю сеть французских магазинов. Там и одежда, и сумки-ботинки всякие, и товары для дома, а потом, может, еще и продукты. Ну, в общем, слаб я до Франции, хочу всю Москву заполонить французскими товарами, и нужен хороший человек хотя бы в один магазин для начала, а потом, если дело пойдет, он будет управлять всей сетью. Ты мне подходишь.
Таня даже приподнялась.
– Вы уверены?
– На сто процентов! Ты знаешь французский…
– Плохо еще…
– Но ты учишь… Кстати, а почему французский?
– Ну-у-у, просто нравится.
– Значит, любишь, что очень важно. Это раз. Два – ты продавец. Три – ты очень привлекательная и не похожа на распальцованных, надменных вешалок, которые приходят на собеседования. Они молодцы, конечно, очень хорошо выглядят. Но такие одинаковые, блин, все. И денег слишком хотят. За что, правда, непонятно. А я первое время не могу столько платить. Развиться надо. Эй, ты не заснула?
– Нет.
– Давай завтра приходи в офис на собеседование. Ты мне очень, вот просто очень понравилась. Мне кажется, ты хороший человек. Чего молчишь-то?
– Перевариваю.
– А! Ну подумай. Я на полном серьезе. Смотри, язык, как родной, от тебя требовать никто не будет. Просто нужен хороший бытовой. Как у тебя с этим?
– Вроде ничего. Приехали почти.
У Таниного дома женщина в навигаторе велела остановиться.
– Набери мне. – Андрей продиктовал свой номер. Таня набрала. – Завтра в три на Китай-городе, сможешь? Чисто формально. Адрес эсэмэской пришлю.
– Смогу. – Большего количества слов Таня найти не смогла. Она смотрела в след отъезжающему «Пежо» и не могла поверить в то, что случилось. Просто сказка какая-то. «Наверное, сегодня, уйдя из квартиры этого Лешки, я впервые сделала так, как хотела сама, а не как хотят другие, отказалась от знакомства, которое только бы разрушило меня, не принеся никакой радости. А раньше я ведь сама за такие цеплялась. И вот не побоялась. Может быть, это награда? – Она все стояла у подъезда. – Хотя неизвестно, что будет завтра. А вдруг Андрей не напишет, и все останется так, как было. Нет, так как было, точно не будет!» – сказала себе Таня и пошла спать. А утром пришла эсэмэска с адресом от Андрея, и ей впервые пришлось отпроситься с работы, сославшись на головную боль…
После собеседования она даже не успела дойти до метро, как позвонил новый работодатель и сообщил, что Таня ужасно всем понравилась.
– Через две недели, столько же нужно, чтобы уволиться, мы тебя ждем. Прощайся с торговым центром и налегай на французский.
Таня положила трубку и едва сдержалась, чтобы не закружиться по улице от радости.
– Да! Да! Да! Спасибо! Спасибо! Спасибо! – неимоверно счастливая твердила она всю дорогу и беспрерывно слушала уроки французского. Небольшие сомнения, а вдруг за это время Андрей передумает, Таня безжалостно давила в себе, как тараканов. И даже не стала отвечать на Аленин звонок, пропущенный во время собеседования. Обманутый муж не звонил, значит, подругу она, как и обещала, не подвела. До остального ей не было дела. Она сразу же поехала на работу писать заявление об уходе. На следующий день Андрей позвонил справиться, уволилась ли она. А после этого Таня обнаружила в почте послание от Макса. Он писал, что жутко по ней соскучился и отправил ей приглашение, которое она буквально на днях должна получить.
Чужая
Франция, городок Ситэ, наше время
– Таня, ну ты что? Ну плакать-то зачем? Ты что, не знаешь, что все свекрови одинаковые? У вас в России другие разве?
Таня шмыгнула носом:
– У меня их не было, но вообще девчата жаловались, конечно.
– Я тебе по секрету скажу, мадам Аннет даже на парижской фотомодели ему жениться не позволила. А знаешь, как он ее любил?! Это же целая трагедия была. Ты понимаешь, что я говорю?
– Понимаю. Ну вот и ты туда же. Я ведь хорошо говорю, занимаюсь постоянно. Но я не могу за год с лишним начать идеально говорить?!
– Ну ладно, не обижайся. У меня барьер, что ты иностранка. А поскольку ты моя подруга, мне важно, чтобы ты поняла все без превратностей.
– Превратностей? Это что?
Мари захохотала:
– Я как раз про это! В смысле, чтобы ты понимала точный смысл того, что я говорю. Чтобы потом не накручивала себя.
– Да я очень стараюсь. Постоянно в салон хожу. А ты откуда знаешь?
Мари снова засмеялась и обняла Таню.
– Что я знаю? Не грусти, все наладится.
– Я так стараюсь, а Аннет всегда всем недовольна. Вчера за ужином при всех заявила, что у меня безвкусная прическа, а у Макса не так поглажена рубашка, и вывела из этого целую теорию: сначала сорочка была пересушена в стиральной машинке, а потом гладилась не на том значке пара.
– Таня, ну какая это все ерунда! Ты бы знала, что мне приходится выслушивать на работе! Просто в этом вся мадам. Даже Макс называет ее щелочью. Хорошо уже то, что она тебя в своем доме оставила, а не отправила в гостиницу жить! Все, вытирай слезы, я побежала. Позвоню.
Мари вышла, но через секунду ее голова вновь появилась в проеме двери:
– Кстати, а почему гладишь Максу рубашки ты, а не горничная? – И скрылась уже окончательно.
– Почему я? Почему я? – спросила сама у себя Таня. – Да потому что я, как всегда, хочу быть для всех хорошей. А хорошая жена должна сама гладить мужу рубашки. Хотя я совсем и не жена, но мечтаю ею стать, и, мне кажется, если я буду прилежной, то все меня полюбят и примут в семью. Но на практике пока ничего не получается. Хорошо все-таки, что есть Мари. Без нее было бы совсем грустно.
Это сейчас мадам как-то с ней разговаривает, хотя бы и в форме предъявления претензий. А когда Таня только приехала, та ее совсем не замечала, заберись она хоть к мадам Аннет за завтраком на колени. Все обращения поступали к ней окольными путями. Даже бедный месье Ксавье, который приезжал к столу на своей коляске, бывал иногда задействован:
– Дорогой, будь любезен, помоги нашей гостье. Расскажи ей, как пользоваться приборами.
Вдобавок ко всему вышло, что и Макс оказался не таким уж верным другом – часто не ночевал дома и объясняться нужным не считал. Несмотря ни на что, Таня чувствовала, что он добрый. Может быть, даже действительно ее любит. Невозможно сыграть радость, которую он испытал, когда встретил ее. Именно это пока удерживало ее от того, чтобы взять обратный билет. Да вот еще Мари.
Однажды, когда примерно месяц прошел с тех пор, как она приехала сюда, Макс первый раз не пришел ночевать. Перед этим был обычный ужин в тесном кругу семьи. Мадам в упор не видела Таню, а Макс, наоборот, вел себя чрезвычайно мило, подливал Тане вина, шутил с ней и ничто не предвещало его ночного отсутствия. В тот вечер Таня с Мари первый раз оказались вдвоем. Та приехала с шампанским, удивилась, что Макса нет, и сказала, что могут же они посидеть без него. Если Макс ее лучший друг, то значит, и Таня, его любимая девушка, станет ей близким человеком. Таня грустила, хотя еще не предполагала, что Макс не придет ночевать. Просто от его неожиданного отсутствия она печалилась. Телефон его не отвечал, обратиться к мадам она не решалась. И тут объявилась Мари с шампанским. Кажется, тогда Таня в первый раз решилась задействовать прислугу, которая накрывала на стол. В этот вечер она узнала историю, от которой ей, по старой привычке, стало стыдно.
Она вообще вернулась здесь ко всем своим комплексам, от которых, казалось бы, совсем избавилась на родине. Дома она перестала влюбляться в каждого парня, который скажет ей хоть захудалый, но комплимент, перестала думать о том, что выдаст по тому или иному поводу ее лучшая подруга Алена, более-менее наладила отношения с мамой. Но здесь все вернулось на круги своя, потому что зависимость ее от этих людей была гораздо сильнее, чем от тех, кто остался в Москве. И ей снова, уже в другом окружении, стало чрезвычайно важно, что о ней думают, и она старалась так себя вести, чтобы думали хорошо. Так вот, она испытала страшное чувство вины от того, что рассказала ей Мари, когда они выпили пару бутылок шампанского и время перевалило за полночь, а Макс все не приходил. Таню будто ледяным душем обдало, когда Мари в ничего не значащем разговоре чуть ли не о погоде, вдруг произнесла фразу, что любила Макса всю жизнь, с тех пор, как встретилась с ним в школе. Но он не испытывал к ней совсем никаких чувств. Сначала Мари наивно полагала, что если она станет незаменимой для него, то он поймет, что жить без нее не может, и тоже ее полюбит. И Мари делала все, чтобы он ее оценил. Но Макс по-прежнему относился к ней как к другу, очень хорошо, но именно как к лучшему другу. Со временем Мари действительно стала для него практически сестрой. Сначала ей было грустно из-за такого своего положения, но потом она свыклась и даже нашла себе какого-то симпатичного парня, правда, совсем недавно с ним рассталась и сейчас находится в поиске.
