— А особые приметы есть? — мужчина вдруг подбежал к Алисе и дохнул в лицо спиртными парами.
— А-а-а?.. — отшатнулась Алиса.
— Я спрашиваю, есть особые приметы у этого твоего хахаля?
— Ну, какие приметы? Приметы… — задрожала, отшатнувшись, Алиса. — Какие бывают при этом приметы? Язык вываливается, у некоторых происходит расслабление кишечника…
— Ты мне дурочку не корчи! — мужчина вдруг схватил Алису за волосы на затылке и нагнул ее голову вниз. — Я тебя о приметах спрашиваю, а не о признаках удушения! Что у него на лице?!
— На лице? — стонет Алиса, ничего не понимая.
— Есть у него что на лице?
— Есть! Нос есть, глаза, родинка… есть!
— Ну вот, вспоминаешь понемногу! — “папаша родной” еще ниже пригибает голову Алисы, ей приходится стать на колени. — А может, это и не родинка, а родимое пятно?
— Может быть, отпустите волосы!
— А как ты его ласково называла, а?
— Пустите, больно!
— Больно ей… — отпускает гость волосы.
Алиса на коленках отползает в угол и прячется за креслом.
— Для родного папочки вы слишком бессердечны!
— Что, отчим понежнее был? — грязно усмехается гость. — Как любовничка называла, чухалка?
— Я его называла козленочком! — отчаялась что-либо понять Алиса. — Мышонком, барсучком, петушком!
Тут она замечает, что гость ее не слушает. Он застыл лицом после первых слов. Покачиваясь, прикладывается к бутылке, копается у себя в кармане на джинсах, вынимает какой-то гладкий продолговатый предмет, и вдруг с тихим щелчком из его ладони выскакивает широкое лезвие финки.
— Козленочком, значит! — шепчет он, покачиваясь. — Ну, козла-то я из петли выну. По старой дружбе! — подмигивает он Алисе и идет к балконной двери.
Игорь Анатольевич Мазарин, отследив по часам сорок минут, вышел из машины и задрал голову вверх. С темного неба сыпал легкий снежок, снежинки в вышине были не видны, а попадая в свет чужих окон, вдруг проявлялись и бросались к лицу, как застигнутая врасплох колючая мошкара. Игорь Анатольевич походил туда-сюда, сел в машину, поговорил о погоде с телохранителями, опять вышел и решил как-то напомнить брату на шестом этаже, что тот запаздывает. Он решил посигналить. Наклонившись, нажал на клаксон. Сразу же в окне первого этажа проявился возмущенный житель в майке. Житель грозил кулаком и широко разевал рот в крике, Игорь Анатольевич давил на клаксон, сыпал легкий снежок, житель первого этажа в майке так завелся, что бросился откупоривать свое окно, Игорь Анатольевич сигналил, сигналил, сигналил… Сначала ему почудился словно шелест какой-то вверху, а потом джип содрогнулся, потому что на него свалилось тело.
Игорь Анатольевич успел в последний момент отпрыгнуть. Первым сориентировался телохранитель, который обычно сидит сзади водителя. Из окна высунулась ладонь и обхватила покачивающуюся, неестественно вывернутую руку свалившегося сверху мужчины.
В другой руке упавший крепко зажал бутылку. Он дернулся несколько раз и затих.
— Пульса нет, — доложил телохранитель выжидавшему в отдалении Мазарину.
— Откуда упало? — поинтересовался хозяин, осматривая балконы.
— Точно не заметил, но, по-моему, так, на всякий случай, нужно срочно забирать вашего брата и сматываться. Посигналить?
— Нет! — крикнул Мазарин и с опаской посмотрел вверх. — Сигналить больше не будем.
В окне первого этажа мужчина в майке прилип к стеклу и раздумал ссориться.
Из подъезда вышел Григорий Анатольевич Мазарин. Он подошел к джипу, стащил за ногу упавшего, сел в машину и чистым, просветленным взглядом посмотрел на брата. Поскольку брат молчал, как отключенный, Григорий Анатольевич коротко объяснил:
— Это ее отец. Пришел вдруг как-то не вовремя, не успели хорошо поговорить.
— Гоша, — проникновенно обратился к брату Игорь Анатольевич, — ты что, решил проблему, не посоветовавшись со мной?
— Некогда было советоваться. Девочка попросила меня помочь, я помог.
Теперь она согласится выйти замуж. А ты смешной…
— Я смешной?!.
— Да. Цветы, шоколад, медвежонок! Хорош бы я был с букетом и коробками на балконе! Полным идиотом бы я был!
— Почему?
— Да потому что руки были бы заняты, не смог бы сделать ей приятное!
Братья посмотрели на лежащее на земле тело. Из подъезда потянулись любопытные.
— Если сейчас не отвалим, запишут как свидетелей, — процедил сквозь зубы телохранитель.
* * *
“…Добрый день. Вы позвонили в прачечную Пенелопы. Прошу вас после сигнала оставить свой телефон. Вам обязательно перезвонят…”
— Пенелопа, возьми трубку! Возьми, это Алиса, у меня проблемы, а я не знаю, звонить в милицию или не звонить!
— Алло, я прачка, а не адвокат. Что случилось?
— Я пришла домой, а в дверь позвонили. Я открыла, а мужчина совершенно незнакомый. Он вошел, сказал, что я его дочь, и ударил меня по лицу.
— Та-а-ак. Достойный конец такого волнительного дня. Который час?
— Половина первого. Подожди, это еще не все. Он вытащил из шкафа вещи корейца, свалил их в койнате в кучу и изгадил!
— Оригинально. Ну и что? Ты его отравила или заре-за-а-ала? Извини, это я зеваю.
— Я его пальцем не тронула! Он напился и упал с балкона!
— Звони. Звони в милицию срочно. Клади трубку, я оденусь и подъеду!
— Хорошо. Подожди! Я еще не сказала, что он упал на машину!
— Потом поговорим, куда он упал. Звони в милицию!
— Да. Подожди! Это был джип братьев Мазарини.
— Что ты сказала?
— Он свалился с балкона, а под балконом стоял джип братьев Мазарини!
— Так. Никуда не звони. Я думаю, они уже едут. Попробуй пореветь как следует, чтобы лицо натурально распухло.
— Оно у меня и так распухло, вся щека красная!
Следователь Лотаров подъехал в квартиру корейца около трех ночи. Он мог бы, конечно, и не приезжать, а прочесть с утра у себя в кабинете протокол осмотра места происшествия (адреса квартиры корейца и прачечной Пенелопы были поставлены им на контроль, и если по этим адресам происходило что-то, что требовало присутствия представителей органов внутренних дел, то уже через пару часов у Лотарова должен быть подробный отчет). Но позвонил оперуполномоченный его отдела и радостно прокричал в трубку, что бандит Штукарь свалился пьяный с балкона шестого этажа и помял крышу джипа стоящего внизу. “Угадайте, чей джип по номерам?! Братишек Мазариных, которые зачем-то затаились под этим самым балконом!” Услыхав фамилию хозяина квартиры из которой вывалился Штукарь, следователь на пятнадцать минут растекся в кресле, но решить эту головоломку не смог, наскоро собрался и поехал посмотреть на синяк на лице девочки Алисы, поставленный бандитом Штукарем.
Алиса, укутанная в плед, сидела в кресле, поджав под себя ноги.
Пенелопа сидела за столом с остатками закуски и сосредоточенно листала альбом с фотографиями.
— А этот? — спрашивала она у Алисы каждый раз, как только ей попадались школьные снимки Элизы Катран. — Нет? И этот не похож?
Лотаров застыл возле кучи одежды, вымазанной чем-то странным, принюхался и удивленно посмотрел на оперативников, снимающих отпечатки пальцев.
— Торт и вино, — кивнул один оперативник.
— Вино дорогое было, грузинское красное, — добавил другой. — А торт — суфле со взбитыми сливками.
— Это вы по запаху определили? — восхитился Лотаров.
— Не по запаху и не на вкус, — с сожалением в голо се доложил оперативник. — Это мы определили по коробке и по бутылке.
— Я купила торт, фрукты и вино, — подала голо Алиса. — Я хотела помянуть своего отчима. Но не успела. В дверь позвонили.
— А кто свалил сюда одежду? — Лотаров наклонился и рассмотрел вблизи испачканный галстук.
— Пришел мужик, — монотонным голосом, уже, вероятно, устав от ответов на одни и те же вопросы, начала Алиса, — сказал, что он — мой родной отец, вытащил из шкафа все вещи корейца, свалил в кучу, сверху кучи плюхнул торт и персики, приказал мне раздеться догола и вываляться во всем этом. Я отказалась, он ударил меня по лицу. Тогда я разделась, повалялась немного, а он обливал меня вином. Потом нашел водку и начал пить, рассказывая подробности знакомства с моей мамой. Под окнами кто-то стал сигналить, долго сигналил, минут пять.
Мужчина рассердился, вышел на балкон материться, а я побежала в ванную.
Помылась, оделась, вышла из ванной, а его нет. Посмотрела вниз, а внизу он лежит. Все.
— А машина? Он упал на машину?
— Он лежал на земле, не видела я никакой машины. Это соседи с первого этажа видели, они и номер записали, а когда я выглянула, машины уже не было.
— Все вещи корейца вытащил из шкафа? — задумался Лотаров. — А кимоно не тронул?
— Он обозвал кимоно халатами. Спросил — мои? Я сказала, мои.
— Понятно, понятно… Нет, не понятно. Зачем вином-то обливать?
Девочка Алиса молча пожала плечами, но Лотаров подстерег быстрый, внимательный взгляд на нее Пенелопы.
